Стальные гробы. Немецкие подводные лодки: секретные операции 1941-1945 - Вернер Герберт А. - Страница 24

Одна из подлодок, уходившая из Бискайского залива в поход, радировала: «Прошли 8-й градус западной долготы. Потоплен один эсминец».

Другая подлодка докладывала по радио в штаб: «Потопили пять транспортов общим тоннажем 28 тысяч тонн. Ещё один транспорт получил повреждения. Противолодочная оборона слабая. Продолжаем поход».

А вот радиограмма с подлодки в Северной Атлантике: «Потопили шесть транспортов общим тоннажем в 42 тысячи тонн. Израсходовали все торпеды. Возвращаемся на базу».

И ещё одна радиограмма: «Потопили два транспорта общим тоннажем 13 тысяч тонн из конвоя в сетке квадрата АК-40. Продолжаем преследование».

Однако наибольшие потери противнику нанесла подводка повышенного класса, действовавшая в южных морях. Она радировала: «Полностью очистили оперативный район от судов противника. Потопили восемь транспортов общим тоннажем в 53 тысячи тонн. Уничтожили эсминец. Просим в порядке исключения доставить торпеды воздухом».

Интенсивность битвы в Атлантике возрастала по мере преодоления немецкими подлодками нового типа слабой британской обороны между Шетландскими островами и Исландией. Петля вокруг Великобритании постепенно затягивалась.

Утром 10 июля, ровно через восемь недель после того, как наша подлодка покинула холодный, недружелюбный северо-запад Атлантики, мы с напряжённым вниманием ожидали, когда покажется из-за утренней голубой дымки на востоке тёмная полоска побережья Бретани. Франция предстала перед нами в наилучшем виде. Едва ли более благодатная земля выходила из морской пучины. Вскоре мы смогли различать участки зелёной растительности. Постепенно становились всё более отчётливыми побелённые дома с красными, серыми и голубыми крышами. Мы жадно вглядывались в даль, следя за достопримечательностями экзотического, незнакомого мира.

В 13.00 нас встретил тральщик, посланный в условленное место, чтобы провести лодку между минными полями в порт Лорьян. Команда прикрепила к канату, протянутому от верхушки перископа, флажки белого цвета. Каждый флажок обозначал потопленный корабль, шесть флажков – шесть кораблей общим тоннажем 37 тысяч тонн. На подлодке царило праздничное настроение. Члены экипажа, переодетые в свежую форму, расчёсывали свои длинные бороды в предвкушении возвращения на берег.

Обогнув край небольшого полуострова, пройдя мимо древнего форта – порта Луи, мы увидели прямо перед собой Лорьян. Наше прибытие казалось сказкой. Был жаркий день в середине лета, цветы казались ярче, трава – зеленее, дома сверкали белизной. Всё было так непохоже на серое унылое однообразие тех мест, которые мы оставили два месяца назад.

«У-557» сбавила скорость, входя во внутреннюю гавань. Мы медленно продвигались к пирсу, на котором собралась большая толпа встречающих. Там стояли наши товарищи по оружию, одетые в серо-зелёную, синюю морскую и других цветов боевую форму. Девушки – медсестры из нашего военного госпиталя – ожидали нас с букетами цветов. Как радостно было сознавать, что нас ждут, как хорошо, что мы остались живы!

Когда подлодка проходила вдоль пирса, чтобы закрепить швартовы, военный оркестр заиграл бодрящий марш. Командующий Второй флотилией подлодок приветствовал нас с пирса, затем прошёл по сходням на лодку, чтобы обменяться рукопожатиями с командиром и всеми членами экипажа. За ним последовали медсестры, одарив каждого из нас улыбкой, букетом цветов и поцелуем. Теперь мы осознали, что спрыгнули с лопаты черта, а жизнь прекрасна и многообещающа.

Вся команда, за исключением небольшой группы вахтенных, оставшихся охранять поржавевшую и облезшую «У-557», собралась в одном из старинных залов бывшей Французской морской префектуры. Здесь должно было состояться торжество по случаю нашего возвращения из боевого похода, причём только для мужчин. Мы поздравили Паульсена с присвоением ему очередного звания капитан-лейтенанта, которое он получил ещё во время похода. По такому случаю подали шампанское и омаров, за которыми последовали другие роскошные блюда. Паульсен держал речь, а командир базы зачарованно слушал его рассказы о наших приключениях. Когда была опустошена последняя бутылка шампанского, нам принесли почту. Она была помещена на льняную скатерть стола большими и малыми пакетами. Каждый из нас вскрывал конверт в торжественном молчании. Свой я вскрыл ножом для масла. Марианна каждую неделю писала мне тревожные любовные письма, было несколько записок от родителей, которые просили дать весточку о себе. Они могли утешиться. Я вернулся живым и намерен был ещё долго оставаться в добром здравии.

Мы ликовали. Обильная пища была сдобрена изрядным количеством отличного немецкого пива. Через четыре часа пиршества Гебель, Герлоф и я, помогая друг другу, добирались до своих комнат в старом морском квартале. Там мы обнаружили свой багаж, переправленный трансконтинентальным рейсом на грузовиках из Киля. Сняв и повесив на вешалки двубортные кителя и всю остальную одежду, мы впервые за восемь недель приняли ванну, побрились и причесались. Несколькими часами позже мы с деньгами в карманах и гордостью на душе отправились изучать город в поисках развлечений. Нелегко было ступать по твёрдой почве после нескольких недель передвижения по раскачивающейся палубе. Однако постепенно ноги привыкли к ходьбе по суше, и мы прошли по живописной улице, направляясь в нижнюю часть города.

В сумерках движение транспорта на улицах оставалось оживлённей. Торговцы выставили корзины с фруктами и рыбой, выкрикивая достоинства товаров на своём мелодичном языке. Многие женщины были одеты в яркие национальные одежды бретонок – блузы с вышивкой, ярко-белые чепчики, широкие пышные юбки, доходящие до пят. Однако в городе преобладали военные: повсюду встречались люди в серых и синих мундирах, двигалась армейская техника. По узким боковым улицам бродили шумные ватаги матросов, искавших развлечений женщин или набора фотографий, призванных запечатлеть их участие во французской кампании.

Попробовав аперитива в одном из кафе, мы трое направились в темноте к ресторану на рыбачьей пристани. Там состоялось неторопливое праздное застолье. Прежде чем осушить бокалы с шампанским, мы долго вглядывались в тёмную, лениво плескавшуюся морскую воду. В памяти всплывали эпизоды нашего первого боевого похода. Никто не прерывал молчания.