Стальные гробы. Немецкие подводные лодки: секретные операции 1941-1945 - Вернер Герберт А. - Страница 13

– Все назад.

Мы покорно повернулись и стали двигаться в обратном направлении, подобно молодым бычкам во время беспорядочного бегства. Люди тяжело дышали, кашляли, но бегали и бегали… И тут лодка зашевелилась. Затем, когда мы столпились в носовом торпедном отсеке, корма неожиданно приподнялась. «У-557» начала работать на своё спасение.

Команда разбежалась по своим местам. Непостижимым образом поднялся нос, и лодка стала плавно и свободно всплывать. Когда я вошёл в помещение центрального поста, стрелка глубомера показывала уже 140 метров. Она перескочила на деление 130 и продолжала двигаться по шкале. Главмех возбуждённо выкрикивал цифры в рубку командиру:

– 80 метров, 40 метров, 20 метров! Рубка над водой. Лодка всплыла!

Паульсен распахнул крышку люка. Наше 20-часовое пребывание в подводной могиле завершилось. В корпус лодки устремился свежий, кристально чистый воздух, воскрешающий всех членов команды. Кроме одного…

«У-557» возобновила свой переход в Киль уже в надводном положении. На смену страшному испытанию пришёл спокойный и чёткий порядок. Осмотр показал, что во внешнем впускном клапане, который находился под палубой для курильщиков, застрял гаечный ключ. Никто не знал, как он там оказался.

В течение следующих двух суток я постепенно приспосабливался к своему новому образу жизни со всеми его сложностями, качкой и креном. Я познакомился с большинством членов команды, старался быть полезным, где возможно, и через каждые восемь часов заступал на дежурство во второй вахтенной смене. Я научился двигаться в лодке, спускаться и подниматься по алюминиевому трапу рубки без травм, сохранять равновесие, проходя по центральному проходу во время качки, нырять в круглые люки переборок, принимать пищу во время шторма, управляться помпой в туалете, манипулируя клапанами в нужной последовательности. Я понял также, что грубоватость командира всего лишь оболочка его незаурядной личности. Он был женат и имел младенца-сына. К нашему обоюдному удивлению, мы фактически росли и учились в одном и том же месте, ходили в одну и ту же школу, слушали одних и тех же преподавателей, пили воду из одного и того же фонтана на школьном дворе, учились любить море и плавать в озере Констанца. Эти обстоятельства, однако, не изменили отношения Паульсена ко мне. Наоборот, я почувствовал, что он стал ещё требовательнее. В то время как мои однокурсники Герлоф и Гебель избегали его придирчивой опеки, со мной Паульсен вёл себя по-иному. Он приобрёл странную привычку заставать меня в тесном кубрике после изнурительного дня работы и посылать трудиться в машинное отделение вместо того, чтобы дать отдохнуть. Тем не менее я с трудом засыпал после исполнения служебных обязанностей.

На пятый день нашего почти фатального перехода примерно в 7.00 мы приблизились к плавучему маяку Киля. Через час проплыли мимо памятника военным морякам, который выглядел как предостерегающий перст, указывающий на утреннее небо. За рассеявшейся дымкой открылась Кильская бухта. Лодка осторожно маневрировала в обстановке все более оживлявшегося движения морских судов в направлении базы ВМС. 26 апреля в 10.30 «У-557» остановилась наконец близ пирса Тирпиц у кормы тендера «Лех».

Ещё не были полностью закреплены швартовы, как старпом Керн пошёл на лайнер решать вопросы кварти-рования экипажа подлодки и отправки в последний путь на родину Экштейна. В течение следующих двух часов все были заняты переноской с подлодки на лайнер повреждённых чемоданов, промокших вещевых мешков и рюкзаков. Комфортабельные каюты лайнера выгодно отличались от наших тесных каморок на «У-557». Я устроился в каюте 3-го класса, затем вернулся на подлодку, с которой снималось оборудование перед ремонтом. Семь месяцев трудных учений, увенчавшихся аварией, оставили глубокие шрамы по всему корпусу лодки. Однако её команда уже забыла встречу со смертью. Люди работали бодро и раскованно. По радио звучали самые последние популярные мелодии.

Я находился в каюте унтер-офицеров, когда появился Герлоф. Он спросил:

– Ты слышал печальную новость?

– Нет, – ответил я. – В чём дело?

– Говорят, что Кретшмер и Шенке потоплены. Не могу поверить в это.

Однако достоверность этой печальной новости была подтверждена лейтенантом Сайболдом. «У-99» и «У-1ОО» под командованием командиров Кретшмера и Шенке были уничтожены в Северной Атлантике во время атак на конвой противника. Оба знаменитых капитана считались неуязвимыми. Их потеря – впервые за 18 месяцев подводной войны официально признанная – напомнила нам об активизации боевых действий по мере совершенствования Англией своей противолодочной обороны. Кретшмер, наш чемпион в подводной войне, потопил несколько судов противника, включая три эсминца общим тоннажем около 325 тысяч брутто-регистровых тонн. Это равнялось общему тоннажу флота страны среднего размера. Шенке, на счету которого были потопленные суда противника общим тоннажем более 250 тысяч брутто-регистровых тонн, погиб, когда его лодка была протаранена эсминцем, предварительно заставившим её всплыть на поверхность бомбардировкой глубинными бомбами. Кретшмер же остался жив, попал в плен и провёл все оставшееся время войны в заключении в Канаде.

Двойная трагедия, происшедшая 17 мая, ошеломила и привела в уныние страну. Неужели Англия владеет новыми оружием и техникой в подводной войне? До сих пор охота за конвоями оставалась относительно лёгким занятием. Быстрые подводные лодки Германии были маневренны как на поверхности, так и под водой. Они оказались способны погружаться на глубину моря, недосягаемую для британских глубинных бомб. Наши потери были незначительны по сравнению с теми, что наносили противнику немецкие подлодки.

Нам не объяснили причины трагедии. Верховное командование, чтобы подсластить пилюлю, выступило с заявлением, в котором провозглашалось, что немецкие подлодки потопили с начала войны суда противника общим тоннажем в четыре миллиона брутто-регистровых тонн, включая один линкор, один авианосец и 18 боевых кораблей меньших рангов, из состава королевского флота.