Жангада - Верн Жюль Габриэль - Страница 13

— Нехорошо смеяться над Линой, — возразила Минья, — когда она старается найти для нашей прогулки цель, без которой тебе скучно.

— Тем более, что моя выдумка вам понравится, я уверена!

— Что же ты придумала? — спросила Минья.

— Видите эту лиану? — И девушка указала на лиану из породы «сипо», обвившую ствол громадной мимозы, у которой легкие, как перышки, листочки свертываются от малейшего шума.

— Ну и что? — спросил Бенито.

— Я предлагаю всем идти вдоль этой лианы, пока мы не найдем ее конец.

— Хорошая идея! Так у нас и впрямь будет цель! — подхватил Бенито. — Пойдем за лианой, какие бы ни встретились препятствия: заросли, чащи, скалы, ручьи, потоки. Нас ничто не остановит, мы пойдем за ней, несмотря ни на что…

— А ведь ты был прав, Бенито, — засмеялась Минья. — Лина и впрямь у нас сумасбродка!

— Понятно, — ответил ей брат, — ты называешь так Лину, чтоб не назвать сумасбродом меня за то, что я ее одобряю.

— Ну что ж, будем сумасбродами, если вам хочется, — согласилась Минья.

— Идем вслед за лианой!

— А вы не боитесь… — начал было Маноэль.

— Снова возражения! — закричал Бенито. — Ах, Маноэль, ты бы не спорил, а сразу помчался вперед, если б у конца лианы тебя ждала Минья!

— Молчу, молчу, — ответил Маноэль. — Не говорю ни слова и повинуюсь! Следуем за лианой.

И они отправились, веселые, как дети в дни каникул.

Эта ползучая плеть могла завести их очень далеко, если бы они упорно следовали за ней до конца, как за нитью Ариадны,[18] с той разницей, что нить наследницы Миноса помогала выбраться из лабиринта, а лиана заводила в него все глубже. То была лиана, известная под названием «красная жапиканга», длина которой достигает порой нескольких лье. Но в конце концов они могли и отступиться от своей затеи — она ведь не была делом чести.

Лиана перекидывалась с дерева на дерево, то обвиваясь вокруг стволов, то свисая фестонами с ветвей. Тут она протягивалась от бомбакса к палисандровому дереву, там от берталеции к пальме «баккаба», ветви которой Агассис[19] так метко сравнивал с длинными коралловыми палками, усеянными зелеными точками. Затем лиана тянулась среди тукумов, с такими же причудливо изогнутыми стволами, как у столетних олив; среди фикусов, которых насчитывается в Бразилии не менее сорока разновидностей — все они относятся к семейству тутовых и дают нам каучук; среди «гуальт» — красивых пальм с гладким стройным стволом, какаовых деревьев, дикорастущих в лесу на берегах Амазонки и ее притоков, разнообразных меластом, украшенных розовыми цветами или кистями беловатых ягод.

Сколько было остановок, сколько крику, когда веселая компания думала, что потеряла путеводную нить! Приходилось снова ее отыскивать, освобождать, распутывая клубок растений-паразитов.

— Вот, вот она! — кричала Лина. — Я ее вижу!

— Ошибаешься, — отвечала Минья, — это лиана другой породы.

— Нет, нет, Лина права, — говорил Бенито.

— Нет, Лина ошибается, — возражал Маноэль.

И начинался спор, очень серьезный, очень обоснованный, в котором ни одна из сторон не желала уступать.

Тогда негр взбирался на одно дерево, Бенито на другое, они карабкались на ветви, обвитые лианой, чтобы точно определить, куда она тянется.

Однако им нелегко было разобраться в этой путанице переплетающихся растений, между которыми петляла лиана, прячась среди бромелий «карата» с острыми шипами, орхидей величиной с ладонь, с розовыми лепестками и фиолетовым пестиком, и тонких онсидий, запутанных, как клубок шерсти, попавшей в лапы котенку.

А потом, когда лиана вновь спускалась на землю, как трудно было отыскать ее под покровом плаунов, геликоний с большими листьями, каллиандр с розовыми хохолками, рипсалий, которые обвивали ее, как изоляционная лента электрический провод, среди кустов больших белых ипомей, под мясистыми стеблями ванили, в зарослях страстоцвета, дикого винограда и всевозможных ползучих растений!

Но зато какой радостный вопль раздавался, когда молодежь вновь находила лиану, и с каким пылом все продолжали прерванный поход!

Так пробирались они не меньше часа, но пока ничто не предвещало близость желанной цели. Порой они сильно встряхивали лиану, но она не поддавалась, и только сотни птиц разлетались в разные стороны, а обезьяны прыгали с дерева на дерево, словно указывая им путь.

Если дорогу им преграждала густая чаща, тогда резак прорубал узкий проход и все устремлялись туда. Если же перед ними вставала высокая, заросшая зеленью скала, по которой лиана извивалась как змея, они карабкались вверх и преодолевали это препятствие.

Наконец перед ними открылась широкая прогалина. На ней одиноко стояло большое банановое дерево, овеваемое свежим воздухом, который ему так же необходим, как и солнечный свет; этот тропический великан, по словам Гумбольдта, «служил человеку еще на заре культуры» и был главным кормильцем жителей жарких стран. Длинная плеть лианы свисала фестонами с высоких ветвей и, пересекая прогалину, снова скрывалась в чаще.

— Может, мы наконец остановимся? — спросил Маноэль.

— Нет, ни за что! — закричал Бенито. — Не остановимся, пока не дойдем до конца лианы!

— Однако нам придется скоро повернуть назад, — заметила Минья.

— О, пожалуйста, пройдем еще хоть немного! — взмолилась Лина.

— Дальше, дальше! — твердил Бенито.

И наши сумасброды снова углубились в лес, который стал пореже и позволял им идти немного быстрей.

К тому же лиана повернула на север, как будто хотела вернуться к реке, что было бы им на руку. Значит, можно следовать за ней и, выйдя на правый берег, подняться к переправе.

Через четверть часа все спустились в овраг и остановились перед небольшим притоком Амазонки. Но через этот ручей был перекинут мостик из лиан и сплетенных ветвей, а их лиана, раздвоившись, образовала над ним как бы перила, тянувшиеся на другой берег.

Бенито, шедший все время впереди, уже ступил на этот зыбкий живой мосток.

Маноэль попытался удержать Минью.

— Останьтесь, не ходите, Минья! — сказал он. — Пусть Бенито идет дальше, если ему хочется, а мы подождем его здесь.

— Нет, идемте, идемте вперед! Прошу вас, идемте! — закричала Лина. — Не бойтесь! Лиана уже становится тоньше! Мы скоро найдем ее конец!

И, не раздумывая, Лина смело пошла за Бенито.

— Они просто дети, — сказала Минья. — Пойдемте, милый Маноэль, надо идти за ними.

И, перейдя мосток, который раскачивался под ними, как качели, они снова вошли под своды высоких деревьев.

Но не прошли они и десяти минут, следуя за нескончаемой лианой, как вдруг все сразу остановились, и на этот раз не без причины.

— Ну как, дошли мы до конца лианы? — спросила Минья.

— Нет, — ответил Бенито, — но теперь мы должны идти очень осторожно. Видите?

И Бенито указал на лиану, скрывавшуюся в ветвях высокого фикуса. Она сильно вздрагивала, словно от каких-то толчков.

— Кто ее там дергает? — спросил Маноэль.

— Быть может, какой-нибудь зверь, к которому следует приближаться с опаской.

И Бенито, взведя курок, подал знак, чтоб за ним не ходили, и сделал шагов десять вперед. Маноэль, две девушки и негр остались на месте. Вдруг Бенито вскрикнул и бросился к дереву. Все кинулись за ним.

Какое неожиданное и жуткое зрелище!

На конце тонкой, как веревка, лианы, завязанной петлей, болтался повешенный человек и дергал ее в последних конвульсиях.

Бенито бросился к несчастному и одним взмахом охотничьего ножа перерезал лиану. Повешенный свалился на землю. Маноэль тотчас склонился над ним, чтобы оказать ему помощь и вернуть к жизни, если еще не поздно.

— Бедняжка! — прошептала Минья.

— Господин Маноэль, господин Маноэль, он еще дышит! — закричала Лина. — Сердце бьется!.. Его надо спасти!..

— Это правда, ей-богу! — отозвался Маноэль. — Но еще немного, и все было бы кончено.