Юные путешественники - Верн Жюль Габриэль - Страница 13

Лучше всего было бы поднять паруса и отплыть, пока темно, миль на двадцать на юг от Ирландии. Ужасно досадно, что нельзя сняться с якоря и сейчас же уйти от преследования.

В конце концов, может быть, достаточно вооружиться терпением и ждать. Еще только одиннадцатый час. До зари может произойти перемена в атмосферных условиях. Впрочем, Гарри Маркел и его люди — привычные моряки, а между тем они не видели никаких предвестников возможных перемен. Заволакивавший все туман начинал беспокоить их. Такая «гнилая погода», как выражаются моряки, подает мало надежды и может продолжаться несколько дней.

Оставалось ждать, больше нечего было делать. Таково было мнение Гарри Маркела. А там, стоит ли бросить корабль и скрыться где-нибудь в Фармарской бухте, чтобы искать спасения на суше, — покажет время. На всякий случай беглецы, похитив деньги из каюты капитана и мешков матросов, стали запасаться провиантом. Они могут переодеться в платье матросов, менее возбуждающее подозрение, чем одежда кингстонских беглецов. Обеспеченные деньгами и припасами, они могут еще обмануть полицию и сесть на корабль в каком-нибудь другом порту Ирландии или спастись на суше.

Впереди оставалось еще пять-шесть часов ожидания. Бежавшие от преследований полиции Гарри Маркел и его шайка устали до полусмерти, когда прибыли на «Резвый». Кроме того, они были страшно голодны. Завладев кораблем, они тотчас же стали искать каких-нибудь съестных припасов.

Естественно, по самому роду его занятий заботы о пище были возложены на Рени Кофа. Он зажег фонарь и отправился в камбуз, помещавшийся у фок-мачты, и баталер-камеру, под палубой. Ввиду продолжительного путешествия в трюме корабля был заготовлен большой запас провизии; ее хватило бы, даже если бы «Резвый» пустился в плавание по Тихому океану.

Рени Коф нашел здесь все, что было нужно, чтобы утолить голод и жажду друзей. Не было недостатка также в водке, джине и виски.

Закусив со всеми, Гарри Маркел приказал Джону Карпентеру и всем остальным переодеться в платье убитых матросов. Потом они легли отдохнуть, пока оставленный на часах товарищ не подаст сигнал, что можно поднять паруса.

Один Гарри Маркел не думал об отдыхе. Ему хотелось просмотреть судовые книги и бумаги, из которых он мог почерпнуть полезные сведения. Он вошел в капитанскую каюту, зажег лампу, открыл ящики вынутыми из кармана несчастного Пакстона ключами, взял бумаги и сел за стол. Все это он проделывал с тем хладнокровием, которое выработал в себе за всю свою богатую приключениями жизнь.

Все бумаги были в порядке, потому что корабль был накануне отплытия. Просматривая список команды корабля, Гарри Маркел убедился, что экипаж состоял из одиннадцати человек и что все они были на судне в момент нападения. Нечего было опасаться, что какой-нибудь матрос, отпущенный на берег, вернется из Кингстона. Нет, все люди экипажа убиты. Перелистывая книгу, в которой записан был груз корабля, Гарри убедился, что «Резвый» снабжен запасом мяса, сушеных овощей, сухарей, солонины, муки и прочего по крайней мере на три месяца. А за это время можно добраться до Тихого океана. Кроме того, в кассе капитана были деньги — шестьсот фунтов.

Гарри Маркел счел нелишним ознакомиться с прежними плаваниями капитана Пакстона на «Резвом». Очень важно было на будущее не заходить в те гавани, где корабль уже останавливался и где могли знать капитана Пакстона. Осторожный до крайности, Гарри хотел все предусмотреть.

Он нашел в книгах все нужные ему сведения.

«Резвый» было еще новое судно, выстроенное три года назад в Беркенхеде, на верфи «Симеон и K°». В плавании он был всего два раза, оба раза в Индии, Бомбее, на Цейлоне и в Калькутте, откуда недавно возвратился в Ливерпуль. Он никогда не плавал по Тихому океану, и Гарри Маркел мог быть спокоен в этом отношении: в случае необходимости он мог даже выдать себя за капитана Пакстона.

Из списка прежних плавании капитана было видно, что он никогда не был на Антильских островах, принадлежащих французам, англичанам, голландцам, датчанам, испанцам. Мисс Китлен Сеймур назначила его и его корабль для путешествия школьников на Антильские острова по рекомендации одного лица, жившего в Ливерпуле, с которым она находилась в переписке и которое ручалось ей и за корабль, и за капитана.

В половине первого лампа погасла и Гарри Маркел вышел из каюты на ют, где его встретил Джон Карпентер.

— Ветра все нет? — спросил он.

— Нет и не предвидится! — отвечал боцман.

Из обложивших весь горизонт неподвижных туч по-прежнему моросил мелкий дождь, все та же тьма окутывала залив, всюду господствовала все та же мертвая тишина, не нарушаемая даже плеском течения. Это было время слабых приливов, и вода прибывала через узкий канал в Корк медленно, так что уровень реки Ли повышался только на расстоянии двух миль от устья.

До трех часов утра море останется на одинаковой высоте, затем начнется отлив.

Джон Карпентер имел основание ругать дурную погоду. Во время отлива малейшего ветерка, с какой бы стороны он ни подул, было бы достаточно, чтобы поднять паруса, обогнуть мыс, замыкающий Фермерскую бухту, пройти узким каналом и, даже сделав несколько галсов, выйти до восхода солнца из Коркской гавани. Но нет, «Резвый» стоит себе неподвижно на якоре, и надежды поднять паруса при таких обстоятельствах мало.

Итак, приходится ждать, не надеясь даже, что погода изменится к тому времени, когда из-за Фармарских высот поднимется солнце!

Прошло два часа. Ни Гарри Маркел, ни Джон Карпептер, ни Корти ни на минуту не сомкнули глаз, в то время как товарищи их крепко спали, растянувшись в сетках по бортам судна. Небо не изменяло своего вида. Облака не двигались. Если по временам с моря доносилось слабое веяние, оно тотчас же замирало, и ничто не предвещало, что с моря или с суши подует ветер.

В три часа двадцать семь минут, когда на востоке чуть забрезжила заря, лодку, привязанную к стокору, отнесло течением отлива, и она ударилась о корпус «Резвого», который тотчас же повернулся кормой к морю.

Можно было еще надеяться, что с отливом подует с северо-востока легкий ветер, который поможет кораблю сняться с якоря и пройти в канал Святого Георга; но скоро и эта надежда угасла, ночь проходила, а корабль все стоял на якоре.

Пора, однако, было избавиться от трупов. Джон Карпентер захотел еще удостовериться, не удержит ли их водоворот в Фармарской бухте. Вместе с Корти они спустились в лодку и убедились, что течение направляется к месту, где мыс отделен от узкого пролива. Отлив увлекал волны в этом направлении.

Лодка вернулась и легла в дрейф, в нее положили все трупы.

Потом лодка доставила их за мыс, на прибрежный песок которого их могло бы выбросить течением.

Тогда Джон Карпентер и Корти побросали трупы один за другим в тихие, чуть всплескивавшие волны. Сначала мертвые тела погружались, потом всплывали на поверхность и, подхваченные течением, уплывали далеко в море…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ТРЕХМАЧТОВОЕ СУДНО «РЕЗВЫЙ»

Трехмачтовое судно «Резвый», вместимостью в четыреста пятьдесят тонн, вышло, как уже сказано, из верфей Беркенхед, где его обшили медью. Корабль был зарегистрирован под номером 1 в бюро «Veritas», ходил под британским флагом и готовился предпринять свое третье плавание.

Пересеча в два первых плавания Атлантический океан, обогнув мыс Доброй Надежды, пройдя Индийский океан, он собирался на этот раз плыть на юго-запад, на Антильские острова, для чего и был нанят мисс Китлен Сеймур.

«Резвый» отличался отличным ходом, его паруса хорошо вздувались, и, чтобы переплыть расстояние от Ирландии до Антильских островов, ему достаточно было бы трех недель, если только не застанет безветрие.

С первого плавания «Резвый» ходил под командой капитана Пакстона; его помощником был лейтенант Дэвис; весь экипаж небольшого судна составляли девять человек. Во второе плавание из Ливерпуля в Калькутту в составе экипажа не произошло никаких изменений, в нем оставались те же матросы, те же офицеры. Они должны были остаться и в третье плавание из Европы в Америку. Мисс Китлен Сеймур, получившая о капитане Пакстоне наилучшие отзывы, могла вполне доверять этому добросовестному, осторожному человеку и прекрасному моряку. Школьники совершили бы свое путешествие со всеми удобствами и в полной безопасности — родители их могли быть спокойны. Плавание предполагалось предпринять в лучшее время года, и оно должно было продолжаться не более двух месяцев.