Робур-завоеватель - Верн Жюль Габриэль - Страница 9

Мы считаем уместным выступить против такого сравнения, весьма обидного для белокурой Фебеи, кроткой Селены, непорочной сестры лучезарного Аполлона. В самом деле, по какому праву обвиняют в робости планету, которая, с тех пор как возник наш мир, всегда смотрела земле прямо в лицо и ни разу не повернулась к ней тылом?

Тем временем дело приближалось к полуночи, и узкий серп «оклеветанной бледноликой красавицы» мало-помалу исчезал на западе, скрываясь за высокими кронами деревьев. Лучи ее, пробиваясь сквозь ветви, рисовали кружевные узоры на земле. И от этого парк казался не таким мрачным.

Свет луны позволил Фриколлину оглядеться вокруг.

– Бррр! – произнес он. – Они по-прежнему здесь, эти мошенники! Право, они приближаются!

Он не мог больше сдерживаться и, догнав своего господина, воскликнул:

– Мистер дядюшка!

Так Фриколлин называл председателя Уэлдонского ученого общества, и это соответствовало желанию самого дядюшки Прудента.

В эту минуту спор двух соперников находился в самом разгаре. И так как они при этом на все лады честили друг друга, то и Фриколлину крепко досталось.

Между тем дядюшка Прудент и Фил Эванс, обмениваясь «любезностями» и испепеляя друг друга взглядами, сами того не замечая, все больше углублялись в пустынные луга Фэрмонт-парка и удалялись от Скулкилл-ривер и от моста, по которому им предстояло вернуться в город.

Все трое вошли под сень высоких деревьев, вершины которых купались в угасающем сиянии луны. У границ этой рощи начинался просторный луг овальной формы, великолепно приспособленный для конных состязаний. Никакие неровности почвы не мешали здесь стремительному бегу лошадей, никакие заросли не закрывали от глаз зрителей трека, протяженностью в несколько миль.

Нет сомнения, что если бы дядюшка Прудент и Фил Эванс не были так погружены в свои споры, если бы они внимательнее смотрели вокруг, они увидели бы, что поляна приобрела необычный вид. Казалось, за один день здесь выросло мукомольное заведение с ветряными мельницами, крылья которых, в ту пору неподвижные, поблескивали в полутьме.

Однако ни председатель, ни секретарь Уэлдонского ученого общества не заметили этого странного преображения пейзажа Фэрмонт-парка. Фриколлин также ничего не увидел. Ему казалось, что тени приближались, все теснее сжимая круг, точно собирались совершить злодеяние. Его охватил леденящий ужас, руки и ноги у него онемели, волосы встали дыбом, – словом, Фриколлин был смертельно испуган.

Тем не менее, хотя колени его подгибались, у него достало сил крикнуть в последний раз:

– Мистер дядюшка! Мистер дядюшка!

– Эй, да что, наконец, с тобой приключилось? – отозвался дядюшка Прудент.

Пожалуй, и председатель и секретарь Уэлдонского ученого общества были бы не прочь дать выход своему гневу, на славу отколотив несчастного слугу; Но сделать этого они не успели; что же касается Фриколлина, то он не успел даже и рта раскрыть.

Громкий свист разорвал тишину леса. И тотчас же в глубине поляны вспыхнула электрическая звезда. То был, без сомнения, условный знак, и означал он, что настало время привести в исполнение какой-то злодейский умысел.

В мгновение ока шесть человек одним прыжком перемахнули через лужайку и по двое накинулись на дядюшку Прудента, Фила Эванса и несчастного Фриколлина, – что было уже вовсе ни к чему, ибо перепуганный негр все равно не мог защищаться.

Хотя председатель и секретарь Уэлдонского ученого общества и были захвачены врасплох, они все же пытались оказать сопротивление. Но у них не хватило для этого ни времени, ни сил. В несколько секунд их повалили на землю и крепко связали, а затем с кляпом во рту и повязкой на глазах – немых и незрячих – быстро унесли через поляну. Им оставалось лишь думать, что они столкнулись с той породой мало щепетильных людей, которые без зазрения совести грабят запоздалых прохожих в лесной глуши. И, однако, это было совсем не так. Их даже не обыскали, хотя дядюшка Прудент, по обыкновению, имел при себе несколько тысячедолларовых бумажек.

Не прошло и минуты после этого нападения, во время которого злоумышленники не обменялись ни единым словом, как дядюшка Прудент, Фил Эванс и Фриколлин почувствовали, что их осторожно опускают, однако не на траву, а на какой-то помост, заскрипевший под их тяжестью. Все трое оказались рядом. Затем до них донесся звук захлопнувшейся двери, а скрежет ключа в» затворе дал им понять, что они – пленники.

Вслед за тем послышался какой-то странный шум, «какой-то вибрирующий звук „фрррр“, казалось, терявшийся в безбрежном пространстве. И вскоре только этот звук и нарушал безмятежный покой ночи.

Как описать волнение, воцарившееся на следующий день в Филадельфии?! С раннего утра весь город уже знал о том, что случилось накануне во время заседания Уэлдонского ученого общества; все говорили о появлении таинственного незнакомца, некоего инженера Робура, получившего прозвище Робур-Завоеватель, о воине, которую он, видимо, решил объявить приверженцам воздушных шаров, о его загадочном исчезновении.

Но уже просто невозможно передать, какое смятение охватило жителей Филадельфии, когда стало известно, что в ночь с 12 на 13 июня исчезли также председатель и секретарь клуба воздухоплавателей.

Самые тщательные розыски были предприняты в городе и его окрестностях. Но напрасно! Сначала газеты Филадельфии, затем периодические издания штата Пенсильвания и, наконец, вся пресса Америки занялась этим происшествием и объясняла его на все лады, причем ни одно из объяснений не соответствовало истине. Газетные объявления и специальные афиши сулили внушительные награды не только тому, кто обнаружит похищенных, но и тому, кто даст хоть какие-нибудь указания, которые могли бы навести на след пропавших – всеми уважаемых граждан Филадельфии. Но и это не помогло. Можно было подумать, что земля разверзлась и поглотила председателя и секретаря Уэлдонского ученого общества, – так бесследно исчезли они с поверхности земного шара.

В связи с происшедшим правительственные газеты потребовали, чтобы штаты полиции были сильно увеличены, коль скоро могли иметь место подобные нападения на видных граждан Соединенных Штатов. И эти газеты были правы.

С другой стороны, газеты оппозиции потребовали, чтобы полицейские силы были распущены, как бесполезные, коль скоро подобные нападения имели место, а виновники даже не были обнаружены. Как знать – может быть, и эти газеты были правы?

В конечном счете полиция осталась такой, какой она была и какой она пребудет вовеки в нашем лучшем из миров, который не только не достиг совершенства, но и никогда его не достигнет.

ГЛАВА ПЯТАЯ,

Ослепшие, немые, недвижимые, с повязкой на глазах, кляпом во рту и путами на руках и ногах! Можно ли представить себе положение более ужасное, чем то, в какое попали дядюшка Прудент, Фил Эванс и слуга Фриколлин? В довершение всего они даже не знали, ни кто виновник совершенного над ними насилия, ни куда их бросили, словно тюки с багажом, ни где они находятся, ни какая судьба их ожидает! Все это могло привести в бешенство и самых терпеливых животных из породы овец, а ведь читатель знает, что члены Уэлдонского ученого общества отнюдь не отличались овечьей кротостью. Зная неистовый темперамент дядюшки Прудента, можно без труда представить себе, в каком он был состоянии!

Во всяком случае, и председателю и секретарю клуба было совершенно ясно, что им не так-то легко будет принять участие в завтрашнем вечернем заседании сторонников воздушных шаров.

Что касается фриколлина, то с завязанными глазами и закрытым ртом он был не в состоянии думать о чем бы то ни было. Он лежал ни жив ни мертв от ужаса.