Робур-завоеватель - Верн Жюль Габриэль - Страница 17

И в самом деле, «Альбатрос» все больше удалялся по прямой линии от столицы Пенсильвании.

Однако, если бы дядюшка Прудент вздумал убеждать Робура повернуть обратно на восток, – он все равно не мог бы этого сделать: то ли инженер был занят каким-либо делом, то ли еще спал, но в то утро он не спешил выходить из каюты. И обоим воздухоплавателям пришлось отправиться завтракать так и не повидавшись с ним.

Со вчерашнего дня скорость воздушного корабля не изменилась. Он летел на запад по ветру, и поэтому его быстрое перемещение не беспокоило пассажиров, а так как температура воздуха падает всего на один градус на каждые сто семьдесят метров высоты, то на палубе было не особенно холодно. В ожидании инженера дядюшка Прудент и Фил Эванс неторопливо беседовали, прогуливаясь, можно сказать, под сенью винтов, которые вращались так стремительно, что их сверкавшие лопасти сливались в полупрозрачный диск.

За каких-нибудь два с половиной часа «Альбатрос» пролетел вдоль всей северной границы штата Иллинойс. Он пронесся над берегами «Отца вод» – Миссисипи, причем плывшие по реке двухпалубные пароходы казались сверху простыми челноками. Затем «Альбатрос» промчался над штатом Айова, и в одиннадцать часов утра под ним промелькнул город Айова-Сити.

Извилистые гряды холмов, так называемых «bluffs», пересекают эту территорию с юга на северо-запад. Высота их незначительна, и воздушному кораблю не пришлось подниматься ни на один фут. Впрочем, холмы эти вскоре начали понижаться и сменились просторными равнинами Айовы; всю западную половину этого штата, а также часть штата Небраска, занимают бесконечные прерии, которые простираются вплоть до подножья Скалистых гор. Внизу со всех сторон бежали многочисленные речки – притоки и притоки притоков Миссури. На их берегах виднелись города и селения, но они попадались все реже и реже, ибо «Альбатрос» быстро приближался к районам Дальнего Запада.

Ничего примечательного в тот день не произошло. Дядюшка Прудент и Фил Эванс были полностью предоставлены самим себе. Едва ли они заметили растянувшегося в носовой части палубы Фриколлина, который закрыл глаза, чтобы ничего не видеть. Однако негр не страдал от головокружения, как можно было предположить. Находясь на борту воздушного корабля, человек не имеет ориентиров и потому не испытывает головокружения, которое охватывает его на кровле высокого здания. Бездна не влечет к себе, когда смотришь вниз из гондолы аэростата или с палубы воздушного корабля, вернее, под ногами воздухоплавателя открывается не бездна, а безбрежный горизонт, который, словно поднимаясь вместе с ним, окружает его со всех сторон.

В два часа «Альбатрос» пролетал над Омахой. Находящийся у границы штата Небраска, город Омаха-Сити – подлинное сердце Тихоокеанской железной дороги, гигантского рельсового пути, длиной в полторы тысячи лье, соединяющего Нью-Йорк и Сан-Франциско. На мгновение внизу тускло блеснули желтоватые воды Миссури, а затем показались деревянные и кирпичные постройки города, расположенного в центре этого богатейшего бассейна, словно пряжка на железном поясе, который стягивает талию Северной Америки. Нет сомнения, что, пока пассажиры воздушного корабля внимательно рассматривали город, жители Омахи в свою очередь обратили внимание на странный летательный аппарат. И все же их удивление при виде парящего в небе «Альбатроса» вряд ли могло сравниться с удивлением председателя и секретаря Уэлдонского ученого общества, когда они впервые обнаружили, что находятся на борту воздушного корабля.

Так или иначе, но появление «Альбатроса» должно было вскоре сделаться достоянием газет Соединенных Штатов и послужить объяснением загадочному явлению, которое столько времени занимало, и тревожило весь мир.

Час спустя Омаха уже скрылась из виду. И вскоре не осталось сомнений, что воздушный корабль взял курс на север, оставляя в стороне русло Платт-ривер, по долине которой Тихоокеанская железная дорога следует через прерии. Это никак не могло прийтись по вкусу дядюшке Пруденту и Филу Эвансу.

– Неужели он собирается всерьез осуществить свой нелепый план и увезти нас на другую сторону земного шара? – спросил один из них.

– И к тому же против нашей воли? – подхватил другой. – Ну, Робур, берегись же! Я не такой человек, чтобы позволить делать с собой, что кому вздумается!..

– И я тоже! – подхватил Фил Эванс. – Но, поверьте, дядюшка Прудент, вам надо умерить свой пыл…

– Умерить пыл!..

– И сдержать гнев до поры до времени…

Часов в пять вечера, миновав Черные горы, поросшие елями и кедрами, «Альбатрос» летел над территорией, которую метко назвали Дикими Землями штата Небраска. Взору открылось беспорядочное нагромождение холмов цвета охры – обломков гор, которые словно рухнули на землю и при падении раскололись на множество кусков. Издали эти глыбы принимали самые причудливые очертания. То тут, то там посреди этого гигантского каменного кегельбана, казалось, поднимались руины средневековых городов с замками, фортами и башнями и развалины крепостей с бойницами и сторожевыми будками. На самом же деле Дикие Земли – всего лишь грандиозное кладбище, где белеют мириады костей допотопных толстокожих и панцирных животных и, говорят, даже ископаемых людей, занесенные в эти места какой-то неведомой геологической катастрофой в глубокой древности.

К ночи весь бассейн Платт-ривер остался позади. Теперь вплоть до самого горизонта, сильно раздвинувшегося благодаря высоте, на которой летел «Альбатрос», простиралась гладкая равнина.

Этой ночью пронзительные свистки паровозов и низкие гудки пароходов уже не нарушали покоя звездного небосклона. Порою до ушей пассажиров воздушного корабля, летевшего в то время на значительно меньшей высоте, доносилось протяжное мычание: это ревели стада бизонов, бродившие по прерии в поисках водопоя и пастбищ. А когда они замолкали, слышался хруст травы под их копытами, напоминавший глухой рокот волн; и на этом фоне отчетливо выделялся непрерывный, вибрирующий звук винтов «Альбатроса».

Время от времени внизу раздавался вой волка или лисицы, крик дикой кошки да завывание койота, этого canis latrans[12], чье латинское название вполне оправдывается его звонким лаем.

Ночной воздух был напоен острым запахом мяты, шалфея и полыни, перемешанным с сильным ароматом хвойных деревьев.

Наконец, чтобы перечислить все звуки, доносившиеся с земли, надо упомянуть и о зловещем вое, который издавал уже не койот: то был крик краснокожего, и ни один житель прерий не спутал бы его с голосами хищников.

На следующее утро, 15 июня, часов в пять, Фил Эванс вышел на палубу из своей каюты, надеясь, что ему, наконец, посчастливится встретить Робура.

Желая узнать, почему инженер не показывался накануне, он обратился к боцману Тому Тэрнеру.

То был англичанин лет сорока пяти, могучего сложения, коренастый, широкоплечий, с непомерно крупной головой: такие некрасивые головы любил рисовать Гогарт, запечатлевший своей кистью эту характерную особенность представителей англосаксонской расы. Пусть читатель внимательно вглядится в четвертую гравюру, помещенную в «Harlots Progress», и он не только обнаружит там голову Тома Тэрнера на плечах у тюремщика, но и убедится, что лицо его отнюдь не производит приятного впечатления.

– Увидим ли мы сегодня инженера Робура? – спросил Фил Эванс.

– Не знаю, – ответил Том Тэрнер.

– Я не спрашиваю вас, отлучился, ли он…

– Возможно.

– Ни когда он возвратится…

– Как только закончит свои дела?

Сказав это, Том Тэрнер вошел в рубку.

Пришлось удовольствоваться этим ответом, в котором не было ничего утешительного, ибо, сверившись с буссолью, Фил Эванс установил, что «Альбатрос» продолжает двигаться на северо-запад.

Как непохож был пейзаж, возникший теперь перед глазами пассажиров воздушного корабля, на оставленную накануне бесплодную территорию Диких Земель!

Удалившись на тысячу километров от Омахи, «Альбатрос» летел над местностью, которую Фил Эванс не мог узнать по той причине, что никогда здесь не бывал. Немногочисленные форты, воздвигнутые для того, чтобы сдерживать индейцев, высились на холмах, расчерченных правильными геометрическими линиями палисадов, которыми были обнесены строения. Деревни редко попадались в этом малонаселенном крае, столь непохожем на золотоносные земли Колорадо, расположенные несколькими градусами южнее.