Пятнадцатилетний капитан - Верн Жюль Габриэль - Страница 41

Но рынки испанских и португальских колоний закроются когда-нибудь, их больше не будет — цивилизованные народы не могут дольше допускать работорговлю!

Да, конечно, и ныне, в 1878 году, мы должны увидеть как освободят всех рабов, которыми еще владеют люди в христианских государствах. Тем не менее еще долгие годы мусульманские страны будут, вероятно, продолжать этот торг, который сокращает население африканского континента. В эти страны теперь и направляется наибольшая часть вывозимых из Африки невольников; число туземцев, оторванных от родины и отправленных на восточное побережье, превосходит ежегодно сорок тысяч. Задолго до египетской экспедиции негры Сеннаара тысячами продавались неграм Дарфура, и наоборот. Даже генерал Бонапарт закупил немало негров, из которых он набрал солдат и составил из них отряды наподобие мамелюков. Прошло уже четыре пятых XIX века, а работорговля в Африке не уменьшилась. Даже наоборот.

И действительно, исламизм благосклонно относится к работорговле. Ведь нужно было, чтобы черный раб заменил в мусульманских странах прежнего белого невольника. И работорговцы любого происхождения занимаются этой отвратительной торговлей в широком масштабе. Они доставляют таким образом добавочное население угасающим расам, которые обречены на вымирание, так как не трудятся и поэтому не возрождаются. Эти рабы, как во времена Бонапарта, часто становятся солдатами. У некоторых народов верховья Нила они составляют половину войск африканских царьков. При этих условиях их участь немногим хуже участи свободных людей. Но если раб не становится солдатом, он превращается в ходячую монету, даже в Египте и в Борну офицерам и чиновникам платят этой монетой. Гийом Лежан рассказывает об этом как свидетель-очевидец.

Таково состояние работорговли в настоящее время.

Нельзя замалчивать постыдное снисхождение к торговле людьми, какое проявляют многие представители европейских держав в Африке. Ведь это неоспоримый факт: в то время как патрульные суда крейсируют вдоль африканских берегов Атлантического и Индийского океанов, внутри страны, на глазах у европейских чиновников, широко развернулся торг людьми. Здесь идут один за другим караваны захваченных невольников, в определенные сроки происходят массовые избиения, во время которых убивают десять негров, чтобы одного обратить в рабство.

Так обстоят дела в Африке и по сей день.

Теперь будет понятно, почему Дик Сэнд с таким ужасом воскликнул:

— Африка! Экваториальная Африка! Страна работорговцев и рабов!

И он не ошибся.

Это действительно была Африка, где неисчислимые опасности грозили ему самому и всем его спутникам.

Но в какую часть африканского континента необъяснимая роковая случайность забросила их? Несомненно в западную, и это отягощало положение. Скорее всего «Пилигрим» потерпел крушение именно у побережья Анголы, куда приходят караваны работорговцев из внутренних областей Экваториальной Африки.

Действительно, это было побережье Анголы, тот край, который несколько лет спустя ценой неимоверных усилий пересекли Камерон на юге и Стенли на севере. Из этой обширной территории, состоящей из трех провинций — Бенгелы, Конго и Анголы, — в то время была исследована только прибрежная полоса — она тянется от Нурсы на юге до Заира на севере. Два важнейших населенных пункта на этом побережье служат портами. Это — Бенгела и Сан-Паоло-де-Луанда, столица колонии, принадлежащей Португалии.

Внутренние области Экваториальной Африки в то время почти не были исследованы. Лишь немногие путешественники отваживались углубляться в эти места. Сырые и жаркие края, где свирепствует лихорадка, где живут дикари, из которых иные до сих пор являются людоедами, непрестанные войны между племенами — вот что представляет собой Ангола, одна из самых опасных областей Экваториальной Африки. Подозрительное отношение работорговцев ко всякому чужаку, пытающемуся проникнуть в тайну их бесчестной торговли, еще больше усложняет задачу путешественников, предпринявших поход в Анголу.

Тюккей в 1816 году поднялся вверх по течению Конго, за водопады Иеллала. Но ему удалось пройти не более двухсот миль. В такой небольшой экспедиции невозможно было сколько-нибудь серьезно изучить страну, однако она стоила жизни большей части ее участников.

Тридцать семь лет спустя доктор Ливингстон прошел от мыса Доброй Надежды до верховья Замбези. Отсюда в ноябре 1853 года со смелостью, которая осталась непревзойденной, он пересек Африку с юга на северо-запад, переправился через Куанго — один из притоков Конго — и 31 мая 1854 года прибыл в Сан-Паоло-де-Луанда. Ливингстон проложил первую тропинку в неизведанных дебрях обширной португальской колонии.

Восемнадцать лет спустя двое отважных исследователей пересекли Африку с востока на запад. Преодолев неслыханные трудности, оба вышли на побережье Ангола: один — в южной, другой — в северной его части.

Первым этот переход совершил лейтенант английского флота Верней-Ловетт Камерон. В 1872 году возникли предположения, что экспедиция американца Стенли, высланная на поиски Ливингстона в область Больших озер терпит бедствие. Лейтенант Камерон вызвался отправиться по следам Стенли. Предложение было принято. Камерон выступил в поход из Занзибара; его сопровождали доктор Диллон, лейтенант Сесиль Мерфи и Роберт Моффа, племянник Ливингстона. Перейдя Угого, они встретили печальный караван: верные слуги несли тело Ливингстона к восточному берегу. Камерон все же продолжал свое путешествие к западу, поставив себе целью во что бы то ни стало пересечь материк от океана к океану. Через Унияниембе, Угунду он дошел до Кагуэле, где нашел дневники Ливингстона.

Камерон переплыл озеро Танганьику, одолел горы Бамбаре, переправился через Луалабу, но не мог спуститься вниз по течению этой реки. Затем он посетил области, опустошенные недавними войнами, обезлюдевшие после набегов работорговцев: Килембу, Уруа, верховье Ломане Улуду, Ловале, прошел через Кванзу и девственные леса в которые Гэррис завел Дика Сэнда и его спутников. Энергичный лейтенант Камерон увидел, наконец, волны Атлантического океана. Это путешествие от Занзибара до Сан-Фелиппе в Бенгеле длилось три года и четыре месяца и стоило жизни двум спутникам Камерона — доктору Диллону и Роберту Моффа.

На этом пути открытий американец Генри Стенли вскоре сменил англичанина Камерона. Известно, что этот неустрашимый корреспондент газеты «Нью-Йорк геральд», отправившийся на поиски Ливингстона, нашел его 30 октября 1871 года у Уджиджи, на берегу озера Танганьика.

Путешествие, удачно совершенное во имя человеколюбия, Стенли решил продолжить в интересах географической науки и подробно исследовать берега Луалабы, с которыми в первое путешествие ознакомился лишь мельком. Камерон еще странствовал в дебрях Центральной Африки, когда Стенли в ноябре 1874 года выступил из Багамойо на восточном побережье. Через год и девять месяцев, 24 августа 1876 года, он покинул опустошенный эпидемией оспы Уджиджи и после семидесятичетырехдневного перехода достиг Ньянгве, большого невольничьего рынка, где уже до него побывали Ливингстон и Камерон. В Ньянгве Стенли был свидетелем ужаснейшего кровавого набега отрядов занзибарского султана на области Марунгу и Маниуема.

Отсюда Стенли предпринял исследование берегов Луалабы и прошел до самого ее устья. В его экспедицию входили сто сорок носильщиков, нанятых в Ньянгве, и девятнадцать лодок. С первых же шагов отряд Стенли должен был сражаться с людоедами из Угусу. Лодки пришлось тащить на руках, чтобы обойти непроходимые пороги реки. У экватора, в том месте, где Луалаба изгибается к се-веро-северо-востоку, пятьдесят четыре лодки, в которых было несколько сот туземцев, напали на маленькую флотилию Стенли; ему удалось обратить их в бегство.

Затем отважный исследователь поднялся до второго градуса северной широты и установил, что Луалаба не что иное, как верховье Заира, или Конго, и, следуя по ее течению, можно выйти к берегу океана. Этот путь Стенли и выбрал. Дорогой ему почти каждый день приходилось отбивать нападения прибрежных племен. 3 июня 1877 года во время перехода через пороги Массаса погиб один из его спутников Фрэнсис Покок. 18 июня лодка Стенли, подхваченная потоком, понеслась прямо к водопаду Мбело, и только каким-то чудом он спасся от смерти.