Плавающий город - Верн Жюль Габриэль - Страница 9

— Здесь, на корабле? — повторил Корсикан, схватив меня за руку.

— Да, здесь. Я его знаю.

— Дай-то Бог, чтобы они не встретились! К счастью, они не знают друг друга, по крайней мере Мак-Эльвин никогда не видел Гарри Драке. Впрочем, одно имя этого господина, произнесенное в присутствии Фабиана, может вызвать целую бурю.

Я передал Корсикану все, что слышал от доктора о Гарри Драке. Во время нашего разговора последний, как нарочно, прошел мимо нас, и я показал его капитану. Глаза Корсикана вспыхнули, и он рванулся вперед, но я остановил его.

— Да, — сказал он, — по физиономии видно, какой это негодяй. Но куда же он едет?

— Говорит, в Америку. Он думает, вероятно, что случай пошлет ему то, чего он не хочет добывать трудом.

— Несчастная Елена, — промолвил капитан.

— Где же она теперь?

— Может быть, он ее уже бросил.

— А вдруг она на корабле? — спросил Корсикан.

Мысль эта поразила меня, но я тотчас же успокоился. Нет, Елены не было на корабле. Питферж, при своей наблюдательности, заметил бы ее.

— Драке, вероятно, не взял ее с собой в Америку.

— Хорошо, если это так, — сказал капитан. — Один вид этой несчастной жертвы нанес бы ужасный удар Фабиану. Кто знает, что могло бы случиться. Мак-Эльвин, мне кажется, был бы способен убить Драке, как собаку. Во всяком случае, мы, как друзья Фабиана, должны стараться не терять его из виду, и если что-нибудь случится, мы должны встать между ним и его соперником. Вы понимаете, конечно, что дуэли не должно быть между ними, так как ни одна женщина в мире не пойдет за убийцу своего мужа, хотя бы этот муж был отъявленным негодяем.

Я был согласен с Корсиканом. Какое-то предчувствие волновало меня. А что если Драке своим задорным видом привлечет на себя внимание Мак-Эльвина?

— Скорее бы уж приехать в Америку! Расставаясь с Корсиканом, я пообещал ему следить за нашим общим другом, он же, в свою очередь, решил не терять из виду Гарри Драке. Затем он крепко пожал мне руку, и мы расстались.

Вечером поднялся туман. Из ярко освещенных залов раздавались звуки вальсов, неизменно сопровождаемые аплодисментами; когда же некий Т., большой весельчак, усевшись за фортепиано, стал насвистывать разные песенки, публика пришла в такой восторг, что стала кричать «ура».

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

На другой день, 31 марта, было воскресенье, и меня очень интересовало, как пройдет у нас на корабле этот первый праздничный день. В Америке и в Англии в этот день повсюду прекращаются работы и закрываются магазины, церкви же переполняются молящимися. Мне казалось, что и здесь будет что-нибудь в этом роде. Я не ошибся. Несмотря на великолепную погоду и попутный ветер, капитан Андерсон не отдавал приказания поднять паруса, чтобы не нарушать воскресного отдыха матросов. Хорошо еще, что винту и колесам не препятствовали продолжать их будничную работу. Весь экипаж был при параде, и меня бы нисколько не удивило, если бы мне сказали, что кочегары в этот день работают во фраках. Офицеры и инженеры были в новых мундирах с золотыми пуговицами. Сапоги их блестели, как зеркало, как бы стараясь перещеголять клеенчатые фуражки. Но наряднее всех были сам капитан и его помощник. Застегнутые на все пуговицы, в свежих перчатках, блестящие и надушенные, они прогуливались по палубе, ожидая начала богослужения.

Море сверкало под первыми весенними лучами. Ни один парус не появился на горизонте. «Грейт-Истерн» парил на беспредельном водном пространстве. В 10 часов раздался протяжный звон. Шкипер, одетый тоже по-праздничному, исполнял должность звонаря и с таким искусством ударял в корабельный колокол, что воображение невольно рисовало сельскую колокольню, с которой несся благовест, призывавший всех на молитву.

Пассажиры группами выходили на палубу, которая все более и более покрывалась нарядной толпой. С молитвенниками в руках, все молча ожидали начала богослужения. Но вот принесли груду Библий и разложили их по столам в храме, или, вернее, в большой столовой, которая должна была заменить собой храм. Я вошел туда. За столами уже сидело много народу. Глубокое молчание царило в храме, главную часть которого занимали офицеры вместе с капитаном Андерсоном. Дэн Питферж поместился рядом со мной и внимательно рассматривал присутствовавших. Мне казалось, что он пришел сюда скорее из любопытства, нежели из религиозного чувства.

В половине одиннадцатого капитан поднялся со своего места и стал читать по-английски десятую главу книги «Исход». После каждого стиха, прочитанного им, присутствующие шепотом произносили следующий стих. Тонкие детские голоса смешивались с меццо-сопрано женщин и с баритоном мужчин. Этот библейский диалог продолжался с полчаса. Капитан Андерсон, руководивший ими, внушал уважение даже самым легкомысленным людям. Но вот он закрыл Библию и уступил свое место какому-то оратору, Это был маленький, подвижный янки, один из тех, которые пользуются огромным влиянием в Штатах Новой Англии. Проповедь его была давно приготовлена, и вот ему представился случаи воспользоваться ею. Я взглянул на доктора Питфержа, Он глаз не сводил с оратора и, казалось, собирался стойко выдержать его ораторский огонь.

Между тем проповедник застегнул свой черный сюртук, положил на стол шелковую шляпу и, окинув взглядом всех присутствовавших, начал так:

«В шесть дней Бог сотворил Америку, в седьмой же он отдыхал от дел своих».

После этих слов я вышел из комнаты.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

За завтраком Дэн Питферж сообщил мне, что проповедник очень старательно развил свою тему. Чего только не было в его речи! Там фигурировали и башенные корабли, и тараны, или стеноломы, крепости и даже подводные электрические скаты — и все это сводилось к тому, чтобы доказать величие Америки.

Вернувшись в общий зал, я прочел следующее объявление:

Итак, мы прошли только тысячу сто миль, включая сюда и триста десять между Фастенетом и Ливерпулем, что составляло около трети всего пути. Офицеры, матросы и пассажиры отдыхали в течение всего дня, как «отдыхал Господь после сотворения Америки». В залах было тихо благодаря тому, что никто не садился за рояль. Игорный зал был совершенно пуст, так как в этот день не разрешалось играть ни в карты, ни в шахматы. Мне представился случай познакомить доктора Питфержа с капитаном Корсиканом, которому очень понравились рассказы его нового знакомого, относящиеся к тайной хронике «Грейт-Истерна». Доктор уверял, что с кораблем неизбежно должно было приключиться какое-нибудь несчастье. Легенда о запаянном в паровике механике чрезвычайно понравилась капитану, который, как истый шотландец, очень любил все таинственное, но, впрочем, не мог удержаться от улыбки во время рассказа доктора.

— Я вижу, капитан, — сказал Питферж, — что вы не очень-то верите таким легендам?

— А нужно, чтобы я «очень» верил! Вы слишком многого хотите! Может быть, вы не поверите и тому, что на пароходе ночью показывается привидение?

— Привидение! — воскликнул капитан. — Да неужели вы-то сами в них верите?

— Да, я верю всему, что мне рассказывают лица, заслуживающие доверия. Вахтенные офицеры и матросы единогласно заявляют, что в глубокую ночь какая-то тень расхаживает по кораблю. Никто не знает, откуда она появляется и куда исчезает.

— Ради Бога, подкараулим ее! — воскликнул капитан.

— Сегодня ночью? — спросил доктор.

— Прекрасно, сегодня ночью. Может быть, и вы составите нам компанию? — спросил меня капитан.

— Нет, — сказал я, — мне не хотелось бы нарушать инкогнито этого призрака. К тому же я уверен, что доктор шутит.

— Я совсем не шучу, — настаивал доктор.

— Послушайте, — сказал я ему, — неужели же вы серьезно верите в выходцев с того света, разгуливающих по палубе кораблей?