Паровой дом - Верн Жюль Габриэль - Страница 5

— Может быть, — вмешался в разговор полковник Мунро. — Передвигаться, не покидая своего угла, возить с собой свой очаг, все воспоминания, составляющие его, меняя только горизонт, разнообразя кругозор, атмосферу и климат, не нарушая обычного строя заведенной жизни. Это, может быть, со временем и достигнется.

— Конец тогда бенгало, предназначенным для путников! — ответил капитан Год. — Пропадут тогда бенгало, где приходится желать так многого по части комфорта и где нельзя остановиться без разрешения местных властей.

— Да, конец тогда злополучным гостиницам, где вас терзают на все манеры нравственно и физически, — заметил я не без некоторой справедливости.

— Нужен просто фургон странствующих акробатов, только, понятно, фургон усовершенствованный! — вскричал капитан Год. — Вот идеал! Останавливайся тогда где хочешь, трогайся в путь когда угодно, едешь, если любишь глазеть, несись вскачь, если того просит душа! И это все не расставаясь со своей спальней, гостиной, комнатой для курения и, что еще важнее, с кухней и поваром. Вот это настоящий прогресс, друг Банкс! Это будет чище ваших пресловутых железных дорог. Осмельтесь-ка опровергнуть меня, почтеннейший инженер, ну опровергните же, сделайте одолжение.

— Видите, мой друг, Год, — ответил Банкс, — я был бы готов вполне согласиться с вами, если бы…

— В чем дело?

— …если бы ваше стремление к прогрессу круто не останавливалось на пути.

— Да разве есть куда идти еще дальше?

— Судите сами. Вы находите, что передвижной дом был бы предпочтительней вагона, предпочтительней даже гостиного или спального вагона наших железных дорог. И вы совершенно правы, капитан, когда дело касается человека, располагающего свободным временем и путешествующего ради удовольствия, а не по делу. Кажется, никто из нас против этого возражать не будет?

— Никто, — отозвался я за все общество. Полковник Мунро кивнул в знак согласия.

— Решено, — сказал Банкс. — И прекрасно. А теперь я стану продолжать. Положим, вы обращаетесь к каретнику, который в то же время соображает по строительной части, и он сооружает вам подвижной дом. Дом готов, выстроен прочно, распланирован удобно — словом, отвечает всем требованиям любителя комфорта. Он не слишком высок, во избежание падения; не особенно широк, чтобы иметь проезд по всем дорогам; он искусно поставлен на колеса с расчетом уменьшить тряску. Словом, это совершенство! Предположим еще, что дом сделан по заказу полковника, который предлагает нам свое гостеприимство. Если угодно, мы едем на север Индии и отправляемся как улитки, но улитки, не прикрепленные к своей раковине… Все готово к отъезду. Ничто не забыто, даже повар и кухня, столь милые сердцу капитана. День отъезда наступает. Вперед! Но кто же повезет ваш передвижной дом, скажите-ка, мой друг?

— Кто? — воскликнул капитан Год. — Да кто угодно: мулы, ослы, лошади, волы!..

— Вы их будете впрягать, вероятно, десятками? — поинтересовался Банкс.

— Тогда слоны! — возразил капитан Год. — Это будет красиво и величественно! Дом, запряженный выдрессированными гордыми слонами, бегущими аллюром лучших рысаков в мире!

— Как бы это было чудесно, капитан!

— Это будет напоминать путешествие раджи, инженер.

— Да, но…

— Опять вы с вашим «но»… у вас всюду оно отыщется.

— И заметьте, на этот раз мое «но» чрезвычайно веско.

— Ах уж эти мне инженеры! Они только и годны на то, чтобы везде отыскивать затруднения.

— И устранять их, когда представится возможность.

— Так устраняйте же их скорее, мой милейший друг.

— Устраню и сейчас же объясню вам, каким путем. Милый мой Мунро, все двигатели, перечисленные капитаном, везут, тащат тяжесть, но в то же время утомляются. Они своевольны, упрямы, а главная беда в том — они едят. Между тем может явиться недостаток в фураже, так как, согласитесь, нельзя же прихватить с собой в дорогу несколько десятин луга. И вот упряжные животные ваши слабеют, утомляются, падают, околевают по пути. Передвижной дом уже не катится, а стоит себе на месте, как тот бенгало, в котором мы имеем удовольствие вести настоящую беседу. Из всего сказанного следует, что передвижной дом сделается практически полезным только с того дня, когда он превратится в паровой дом…

— …способный бежать исключительно по рельсам, — сказал капитан, пожимая плечами.

— Нет, по любой дороге, — ответил инженер, — а везти его будет усовершенствованный локомотив.

— Браво! Браво! — воскликнул капитан. — С той минуты, как ваш дом можно будет направлять куда душе угодно, не следуя вашим деспотическим линиям, я подаю голос за него.

— Но, — заметил я, — если мулы, ослы, лошади, волы и слоны требуют пищи, то и паровик ест не меньше. За недостатком топлива он тоже может остановиться на дороге.

— Паровая лошадь, — ответил Банкс, — по силе равняется трем или четырем живым лошадям, и сила эта может быть еще увеличена. Паровая лошадь не знает ни усталости, ни болезней; во всякую погоду, под лучами палящего солнца, под дождем или снегом она будет идти одинаково, без утомления. Она не боится хищных зверей, змей, слепней и других насекомых; для поощрения ее не нужно ни бича погонщика волов, ни кнута кучера. Отдых ей не нужен, точно так же, как и сон. Паровая лошадь, созданная руками людей, совершеннее всех остальных упряжных животных, доставшихся человеку Провидением. Небольшое количество масла или сала, немножко дров или угля — вот что ей требуется для питания. Вам известно, друзья, на Индийском полуострове в чем другом может быть недостаток, но уж никоим образом в лесах, которые вдобавок составляют общую собственность.

— Верно сказано! — отозвался капитан Год. — Ура! Паровая лошадь! Я отсюда уже вижу передвижной дом инженера Банкса, который путешествует по большим дорогам Индии, проникает по тростниковым зарослям в тенистые леса, углубляется в места, заселенные львами, тиграми, пантерами и барсами. А нас самих вижу под сенями крепких стен, нагромождающих целые гекатомбы диких зверей, затмевая нашими подвигами славу всех Немвродов, Андерсенов, Жерардо Петрюгуэ и Шассинов. Ах, Банкс! У меня даже слюнки потекли, и вы заставляете меня пожалеть, что я не родился пятьюдесятью годами позже!

— Почему, капитан?

— Через каких-нибудь пятьдесят лет мечта ваша осуществится и паровой дом будет создан.

— Он создан, — просто ответил Банкс. — Создан! Да кто же его творец, изобретатель, уж не вы ли?

— Да, я. И правду сказать, боюсь только одного: он превзойдет ваши ожидания.

— Так едем же, едем скорее! — воскликнул капитан Год, вскакивая с места, как будто готовый пуститься в путь сейчас же.

Инженер успокоил его жестом, затем, перейдя на более серьезный тон, обратился к сэру Эдварду Мунро.

— Эдвард, — сказал он, — если я предоставлю в твое распоряжение передвижной дом ровно через месяц и скажу тебе: «Вот твоя комната, которая может переноситься всюду, куда ты только пожелаешь, вот твои друзья — Моклер, капитан Год и я, желающие ехать с тобой на север Индии, ответишь ли ты мне тогда: „Едем, Банкс, едем, и Господь путешествующих да благословит наш путь!“»

— Я скажу «да», друзья мои, — ответил полковник Мунро после минутного раздумья. — Банкс, позволь отдать в твое распоряжение все нужные для этого предприятия деньги. Сдержи только слово, приведи нам твой идеальный паровой дом, который превзойдет мечты Года, и мы объедем тогда Индию вдоль и поперек.

— Ура! Ура! — вскричал капитан Год. — Горе вам, дикие звери на непальской границе.

В эту минуту сержант Мак-Нейль, привлеченный возгласами капитана, появился на пороге комнаты.

— Мак-Нейль, — обратился к нему полковник Мунро, — через месяц мы едем путешествовать в Северную Индию. Хочешь ехать с нами?

— Разумеется, полковник, раз вы хотите ехать, — отвечал Мак-Нейль.