Гектор Сервадак - Верн Жюль Габриэль - Страница 7

Гектор Сервадак захотел удостовериться, что перед ними действительно море, он прошел вперед по заросшему олеандрами берегу, зачерпнул в горсть воды и попробовал на вкус.

— Соленая! — проговорил он. — За несколько часов море поглотило всю западную часть Алжира.

— Значит, — сказал Бен-Зуф, — это продлится дольше, чем простое наводнение?

— Дело в том, что изменился весь мир, — ответил Сервадак, качая головой. — Такая катастрофа может повлечь за собой неисчислимые последствия! А что сталось с моими товарищами, с моими друзьями?

Никогда еще Бен-Зуф не видел Сервадака столь взволнованным. Он постарался придать своему лицу подобающее обстоятельствам выражение, хотя еще меньше Сервадака догадывался о том, что собственно произошло. Бен-Зуф, возможно, отнесся бы к происходящему с философическим спокойствием, если бы не считал долгом солдата разделять чувства своего капитана.

Новая береговая полоса, очертания которой совпадали с очертаниями бывшего правого берега Шелиффа, слегка закругляясь, тянулась с севера на юг. По-видимому, катастрофа, разразившаяся в этой части Алжира, пощадила берег Шелиффа. Он остался таким же, каким запечатлен на гидрографической карте, причудливо изрезанный, с купами могучих деревьев, с зеленым ковром лужаек. Только это был не берег реки, а берег неведомого моря.

Но глубоко взволнованный Сервадак едва успел отметить те разительные перемены, которые произошли вокруг. Дневное светило, как только оказалось в восточной части горизонта, сразу же скрылось с глаз, точно ядро, пущенное в море. Будь это под тропиками, — 21 сентября или 21 марта, когда солнце пересекает небесный экватор, — то и тогда переход от дня к ночи не совершился бы столь стремительно. День потух без сумерек, а следующий, возможно, наступит без утренней зари… Кромешная тьма мгновенно окутала все: землю, море, небо.

ГЛАВА ШЕСТАЯ,

приглашающая читателя принять участие в первой прогулке капитана Сервадака по его новым владениям

Читатель, уже знакомый с характером капитана Сервадака, человека отважного и склонного к приключениям, легко поверит нам, что капитан нимало не растерялся от всех этих чрезвычайных происшествий. Однако он воспринял их не столь безучастно, как Бен-Зуф, потому что всегда стремился вникнуть в причину явлений. Их последствия его мало заботили — лишь бы знать причину. По утверждению Сервадака, быть убитым пушечным ядром — сущие пустяки, раз уж вы досконально знаете, по каким правилам баллистики и по какой траектории летело ядро, угодившее вам прямо в грудь. Так относился он ко всем жизненным явлениям. Поэтому, уделив последствиям недавних событий столько времени, сколько ему позволял его беспечный нрав, Гектор Сервадак думал лишь об одном: как установить их причину.

— Что за черт, — воскликнул он, пораженный внезапно наступившей темнотой, — надо все-таки посмотреть на это днем… если только день или какое-нибудь подобие дня еще настанет. Будь я проклят, если знаю, куда девалось солнце!

— Господин капитан, — сказал Бен-Зуф, — дозвольте спросить, что же мы теперь будем делать?

— Останемся здесь, а завтра, если это самое завтра все же наступят, обследуем берег в западном и южном направлении и вернемся в гурби. Главное, это установить, куда зашли мы и что нам делать дальше, раз невозможно понять, что здесь стряслось. Стало быть, после того как мы обследуем берег с запада и юга…

— Если берег есть, — вставил денщик.

— И если есть юг, — добавил Сервадак.

— Так что можно лечь спать?

— Да, если можешь заснуть!

Получив разрешение начальства, Бен-Зуф, чье душевное спокойствие не нарушил даже этот день, столь богатый событиями, улегся в расщелине скалы, подложил ладонь под щеку и заснул глубоким сном неведения, который подчас безмятежней, чем сон праведника.

Капитан Сервадак отправился бродить по берегу нового моря, в его сознании возникали все новые и новые вопросы, от которых у него кружилась голова.

Прежде всего, каковы размеры катастрофы? Захватила ли она только часть Африки? Пощадила ли города Алжир, Оран, Мостаганем, так близко расположенные друг от друга? Должен ли Гектор Сервадак считать, что его друзья, его полковые товарищи, погибли во время наводнения, как и все многочисленное население побережья? Или же Средиземное море, переместившись вследствие какого-то сдвига земной коры, вторглось в устье Шелиффа и затопило только близлежащую часть Алжира? Этим в известной мере он мог объяснить исчезновение реки, но отнюдь не другие космические явления.

Еще одна гипотеза. А что, если средиземноморское побережье Африки вдруг передвинулось к экватору? Тогда Сервадаку удалось бы ответить на два вопроса сразу: почему солнце движется по новой дневной дуге и почему ночь наступила без сумерек; однако это не объясняло, почему двенадцатичасовой день сменился шестичасовым и почему солнце встает на западе и заходит на востоке!

«Достоверно одно, — повторял себе капитан Сервадак, — день сегодня продолжался только шесть часов и страны света, во всяком случае восток и запад, „сделали поворот на обратный курс“, как сказал бы моряк. Ну что ж, завтра увидим, когда солнце встанет, если только оно еще встанет!»

Капитан Сервадак уже начал сомневаться во всем.

К великой его досаде, за пеленой туч не удавалось рассмотреть небо с искрящимися на нем звездами. Как ни скудны были познания Сервадака в области космографии, он все же имел некоторое представление о главных созвездиях. Ему хотелось проверить, на прежнем ли месте Полярная звезда, или там теперь другая; это неопровержимо доказало бы, что Земля вращается вокруг новой оси и даже, может быть, в обратном направлении, а это уже само по себе объяснило бы многое. Но в тучах, таких густых, что, казалось, они грозят всемирным потопом, не было ни малейшего просвета, и ни одна звезда не явилась взору отчаявшегося наблюдателя.

Нечего было ждать и появления луны, потому что по причине новолуния она скрылась за горизонтом вместе с солнцем.

Каково же было удивление капитана Сервадака, когда, погуляв часа полтора, он увидел над горизонтом яркий свет, пробивавшийся сквозь плотную пелену туч.

«Луна! — вскричал он. — Да нет, невозможно. Неужели целомудренная Диана пошла по той же дорожке и восходит на западе? Нет! Это не луна. Она никогда не светит так ярко… А вдруг она приблизилась к земле?»

Действительно, эта планета, как бы ее ни называть, излучала такой мощный свет, что он проник сквозь толщу испарений, и на земле забрезжила настоящая заря.

«Уж не солнце ли это? — спрашивал себя капитан. — Но ведь прошло всего каких-нибудь полтора часа с тех пор, как оно закатилось на востоке! Однако, если это не солнце и не луна, то что же это? Болид чудовищных размеров? Тысяча чертей! Неужели же проклятые тучи так никогда и не рассеются?»

Затем Гектор Сервадак обратился к себе самому.

«Ну-с, позвольте вас спросить, — сказал он себе, — не лучше ли было в юности употребить хоть часть так глупо потраченного вами времени на изучение астрономии? Почем знать, а вдруг то, над чем я сейчас ломаю себе голову, на самом деле проще простого?»

Но он так и не проник в тайны нового неба. Свет огромной силы, отбрасываемый, очевидно, каким-то ослепительным диском гигантских размеров, почти час подряд заливал лучами верхние слои облаков. Затем, — и это было не менее странно, — вместо того чтобы описать дугу, подобно всем планетам, повинующимся законам небесной механики, и зайти на противоположной стороне горизонта, диск стал удаляться по перпендикулярной линии к плоскости экватора, а с ним исчез и мягкий сумеречный свет, такой приятный для глаз.

Кругом снова воцарилась полная тьма, так же как и в голове у капитана Сервадака. Он уже окончательно перестал что-либо понимать. Самые элементарные законы механики были нарушены: небесная сфера напоминала стенные часы, в которых вдруг испортилась главная пружина, ход планет противоречил закону всемирного тяготения, и не было никаких оснований рассчитывать, что солнце еще когда-нибудь появится на небосклоне.