Два года каникул - Верн Жюль Габриэль - Страница 2

— Что тебе надо, Жак? — спросил Бриан.

— Поди сюда, скорее, — ответил Жак. — Вода доходит до салона.

— Неужели? — воскликнул Бриан и быстро спустился вниз.

В салоне тускло горела лампа. На диванах и кушетках лежали десять детей. Самые маленькие — от 8 до 9 лет — в ужасе прижимались друг к другу.

— Опасности нет, — успокаивал их Бриан. — Мы здесь. Не бойтесь!

Взяв зажженный фонарь, он осмотрел пол и смог убедиться, что вода текла от одного борта яхты до другого. Откуда появилась эта вода? Может, она проникла в какую-нибудь трещину обшивной доски? Это нужно было узнать.

Перед салоном находились большие каюты, столовая и кубрик для матросов. Бриан обошел все каюты и заметил, что вода не проходила ни над грузовой ватерлинией, ни под ней. Вода влилась через люк, когда волны затопили нос яхты, и проникла во внутренние помещения. Таким образом, с этой стороны опасности не было.

Бриан, вернувшись в салон, успокоил своих товарищей и пошел к рулю. Прочно построенная яхта не текла и была в состоянии бороться с волнами.

Пробило час ночи. От нависших туч становилось еще темнее. Шквал разразился со всей силой. В воздухе раздавались резкие крики буревестников. Можно ли было заключить по их появлению, что земля близка? Нет, потому что их часто можно встретить за несколько сот миль от берега.

Через час на палубе снова раздался треск. Остатки фок-мачты были уничтожены, и клочки парусов разлетелись в пространство, точно огромные чайки.

— У нас нет больше паруса, — воскликнул Дони-фан, — а поставить другой нельзя!

— Ничего, — ответил Бриан. — Будь уверен, что от этого мы не поплывем медленнее.

— Хороший ответ, — возразил Донифан. — Если это твой способ управлять…

— Берегитесь волн с кормы, — крикнул Моко. — Нужно крепче держаться, иначе нас унесет.

Не успел юнга произнести эги слова, как через борт хлынула огромная волна. Бриан, Донифан и Гордон были отброшены к люку, за который им удалось уцепиться. Но юнга был смыт волной, которая прокатилась через палубу, от кормы до носа, смыв часть плота, две шлюпки и ялик, несколько жердей и подставку компаса.

— Моко… Моко!.. — закричал Бриан, как только у него появилась способность говорить.

— Не выбросило ли его в море? — заметил Гордон, наклоняясь через борт.

— Надо его спасти… бросить ему буй… веревки! — кричал Бриан.

Его голос громко разнесся среди наступившей вдруг тишины:

— Моко! Моко!

— Ко мне… сюда!.. — отозвался юнга.

— Он не в море, — сказал Гордон. — Его голос раздается с носа яхты.

— Я его спасу! — воскликнул Бриан и пошел по палубе, стараясь, насколько возможно, не ушибиться о блоки, болтающиеся на концах полуослабленных снастей, и не упасть на скользкой палубе, что было почти невозможно при боковой качке.

Снова раздался голос юнги. Затем все смолкло.

Наконец Бриану удалось с большими усилиями достичь люка, ведущего в служебные каюты.

Он позвал Моко.

Ответа не было.

Может быть, его унесло в море новой волной, после того как он крикнул в последний раз? В таком случае несчастный мальчик должен быть теперь далеко от яхты и, вероятно, погиб.

Но нет! До Бриана донесся слабый стон, и он бросился к бушприту. Там бился юнга, запутавшийся в снастях. Фал, все более натягиваясь от усилий, сжимал ему горло. Этот фал и задержал его в ту минуту, когда огромная волна настигла его.

Бриан вынул нож и с трудом перерезал веревку, душившую юнгу.

Моко перенесли на корму, и, придя в себя, он произнес:

— Благодарю вас, господин Бриан, благодарю.

Он занял свое место у руля, и все четверо снова приготовились бороться с бурей. Вопреки предположению Бриана, скорость яхты немного уменьшилась, так как не было фок-мачты, и это представляло новую опасность. Действительно, волны, перегонявшие яхту, могли залить ее с кормы.

Но снабдить судно новым парусом было невозможно.

В южном полушарии март соответствует сентябрю северного полушария и имеет ночи средней долготы. Так как было четыре часа утра, то горизонт должен был уже посветлеть на востоке, то есть над той частью океана, к которой буря гнала яхту. Может быть, с наступлением дня шквал уменьшится? Может быть, покажется суша и судьба этих детей решится через несколько минут? С зарей все будет видно.

В половине пятого на горизонте показался проблеск света. К несчастью, из-за тумана нельзя было видеть далеко. Облака мчались с ужасной быстротой. Ураган не ослабевал, и море было покрыто пеной бушевавших волн. Яхта, то приподнимаясь на самый гребень волны, то опускаясь в бездну, могла несколько раз опрокинуться, если бы была обращена боком к ветру.

Четверо смотрели на этот хаос бушующих волн. Они хорошо сознавали, что если не утихнет буря, то их положение станет безнадежным. Яхта не сможет бороться еще сутки с волнами, и кончится тем, что она будет разнесена в щепки.

Вдруг раздался крик Моко:

— Земля!.. Земля!

Сквозь туман в бледном просвете юнге показалось, что он видит на востоке очертания берега.

Не ошибался ли он? В таком тумане облака легко принять за неясно очерченные берега.

— Земля? — переспросил Бриан.

— Да, — ответил Моко, — на востоке земля.

Он указал на линию горизонта, скрывавшуюся в тумане.

— Ты уверен? — спросил Донифан.

— Да!.. да!.. конечно, — ответил юнга. — Когда туман рассеется, смотрите сюда… немного правее фок-мачты. Вот она!

Туман, начиная редеть, отделился от моря и поднялся вверх. Через некоторое время горизонт прояснился впереди яхты на расстоянии нескольких миль.

— Да, действительно, это земля! — воскликнул Бриан.

— И очень низменная! — прибавил Гордон, внимательно рассматривая замеченный берег.

На этот раз нечего было сомневаться: в пяти или шести милях от яхты обрисовалась земля: материк или остров. Благодаря направлению, по которому следовала яхта, и невозможности отклониться от него, она могла добраться до этой земли менее чем через час. Можно было опасаться, что яхта будет разбита, особенно если прибой остановит ее прежде, чем она достигнет земли. Но дети об этом не думали. В этой земле они видели только свое спасение.

Ветер подул сильнее. Яхту несло, как перышко, к берегу, который на беловатом фоне неба ясно обрисовывался черной, точно проведенной чернилами полосой. На заднем плане возвышалась скала, высотой до 200 футов. Впереди тянулся желтоватый плоский песчаный берег, как будто покрытый лесом с правой стороны. Если яхте удастся достигнуть этого песчаного берега, миновав подводный риф, если устье реки примет их судно, то, может быть, молодые путешественники останутся невредимы.

В то время как Донифан, Гордон и Моко стояли у руля, Бриан пошел на нос яхты и смотрел на приближающуюся землю. Но напрасно он искал какое-нибудь место, куда бы они могли пристать при более благоприятных условиях. Не было видно ни устья реки или ручья, ни песчаной отмели.

Бриан решил, что все его товарищи должны быть на палубе в ту минуту, когда яхта сядет на мель, и, открыв люк, закричал:

— Все наверх!

Тотчас же выскочила собака, за ней около десяти детей. Самые маленькие, увидя волны, закричали от ужаса.

Около шести часов утра «Sloughi» подошла к передней линии бурунов.

— Крепче держитесь! Крепче! — кричал Бриан.

Сбросив половину одежды, он был готов помочь каждому, кого подхватит прибой, потому что имелась вероятность того, что яхта наскочит на подводный риф.

Вскоре почувствовался первый толчок. Яхта ударилась об утес кормой, но вода не проникла сквозь обшивную доску.

Вторая волна приподняла ее и отнесла на 50 футов вперед, так что яхта не коснулась скал, торчащих из воды. Затем она накренилась левым бортом и остановилась среди клокочущих волн прибоя. Хотя она теперь была не в открытом море, но до песчаного берега оставалось еще с четверть мили.