Ченслер - Верн Жюль Габриэль - Страница 12

Хоббарт — личность до приторности угодливая. Он очень скрытен, и у него бывают вечные раздоры с поваром Джинкстропом — грубым, уродливым и нахальным негром, который слишком много времени проводит с остальными матросами.

Итак, развлечений на борту очень мало. К счастью, мне пришла в голову мысль исследовать незнакомый риф, на который наткнулся «Ченслер». Прогулка не обещает быть ни долгой, ни интересной, но это единственная возможность хоть на несколько часов покинуть корабль и изучить островок, происхождение которого, несомненно, очень любопытно.

Кроме того, очень важно снять план рифа, не обозначенного на картах. Я думаю, что мы с Летурнерами вполне справимся с этой гидрографической задачей, предоставив Роберту Кертису дополнить ее точными координатами островка.

Мое предложение поддержано Летурнерами. Нам предоставляют вельбот, и, захватив с собой гирю и лотлинь, мы покидаем «Ченслер» 31 октября утром в сопровождении лишь одного матроса-гребца.

18. С ТРИДЦАТЬ ПЕРВОГО ОКТЯБРЯ ПО ПЯТОЕ НОЯБРЯ

Прежде всего мы обошли вокруг островка, имеющего около четверти мили в длину.

Это маленькое «кругосветное путешествие» быстро закончено, и с лотом в руках мы устанавливаем, что берега островка почти отвесно обрываются у воды. Глубина здесь очень велика и не подлежит сомнению, что островок — результат внезапного поднятия морского дна, вызванного действием плутонических сил.

Словом, происхождение островка, несомненно, вулканическое. Куда ни кинешь взгляд, всюду видны базальтовые глыбы, словно старательно уложенные рукою человека и своей правильной призматической формой напоминающие гигантские кристаллы.

Море вокруг так изумительно прозрачно, что легко различить основание этого любопытного надводного сооружения, тоже состоящее из сросшихся между собою базальтовых призм.

— Что за странный островок! — восклицает господин Летурнер. — И безусловно недавнего происхождения!

— Ты прав, отец, — подтверждает Андре. — Замечу только, что этот утес образовался так же, как островок Джулия у берегов Сицилии и группа островов Санторин в Эгейском море. Природа словно нарочно создала его для того, чтобы он послужил пристанищем «Ченслеру».

— По-видимому, здесь недавно произошло поднятие морского дна, — вмешиваюсь я в разговор, — ибо этот риф не обозначен даже на новейших картах. Не заметить же моряки его не могли, так как пути многих кораблей пересекают эту часть Атлантического океана. Давайте же получше исследуем островок и сообщим о нем мореплавателям.

— А не исчезнет ли он так же внезапно, как и появился? — замечает Андре Летурнер. — Вы же знаете, господин Казаллон, что острова вулканического происхождения весьма недолговечны. Едва наш остров нанесут на карту, как от него, быть может, не останется и следа.

— Неважно, сынок, — возражает господин Летурнер, — лучше указать людям на несуществующую опасность, чем позабыть о вполне реальной угрозе. Уверяю тебя, моряки не вправе будут жаловаться, если не найдут больше рифа там, где мы его обозначим!

— Твоя правда, отец, — отвечает Андре, — ведь не исключена возможность, что островок просуществует столько же, сколько и материки. Но если ему суждено исчезнуть, пусть это произойдет через несколько дней. Капитан Кертис успеет как раз исправить все повреждения, и вместе с тем ему не придется снимать корабль с рифа.

— Право, Андре, — шутливо восклицаю я, — вы собираетесь самовластно распоряжаться природой. Вы желаете, чтобы она воздвигала и уничтожала острова по вашему усмотрению, ради ваших удобств! Создав риф, чтобы помочь затушить пожар на «Ченслере», она по мановению вашей палочки должна опустить его на дно океана и таким образом освободить корабль.

— Ничего я не хочу, господин Казаллон, — отвечает, улыбаясь, молодой человек, — кроме одного — возблагодарить бога за его несомненную помощь. Ему угодно было забросить наш корабль на эту подводную скалу, и он же спустит его на воду, когда придет время.

— А мы со своей стороны приложим все усилия, чтобы помочь самим себе, не так ли, друзья?

— Да, господин Казаллон, — серьезно отвечает господин Летурнер, — ведь люди должны сами себе помогать. Однако Андре прав, доверяясь богу. Конечно, пускаясь в дальнее плавание, человек проявляет все те качества, которыми одарила его природа. Но среди безграничного океана, среди бушующих стихий он чувствует, насколько хрупко его суденышко и как сам он слаб и беспомощен! Поэтому я думаю, что у моряка должен быть такой девиз: «Уверенность в себе, вера в бога!»

— Вполне разделяю ваше мнение, сударь, — замечаю я, — по-моему, мало найдется моряков, для которых не существует бога!

Беседуя так, мы тщательно исследуем основание островка и все более убеждаемся в том, что он возник совсем недавно. В самом деле, на базальтовых скалах не видно ни одной ракушки, ни единого пучка водорослей. Любитель естественной истории не стал бы затрачивать время на исследования этого нагромождения камней, где отсутствуют флора и фауна, где не найдешь ни моллюсков, ни водорослей. Ветер не занес еще сюда ни единого семечка, и морские птицы никогда не залетали сюда. Один только геолог мог бы обнаружить интересный для изучения материал, исследуя эти базальтовые глыбы, сохранившие еще следы своего вулканического происхождения.

Наш вельбот как раз возвращается к южному мысу островка, где потерпел аварию «Ченслер». Я предлагаю своим спутникам сойти на берег, и они охотно соглашаются.

— Если островку суждено исчезнуть, — смеясь, говорит Андре, — пусть на него хоть раз ступит нога человека!

Лодка причаливает, и мы выходим на берег. Андре опережает нас: в этом месте скат довольно пологий, и молодой человек может идти без посторонней помощи.

Отец Летурнер остается позади, рядом со мной, и мы поднимаемся по очень удобному склону на самую большую скалу.

Через четверть часа мы уже наверху и все трое садимся отдохнуть на базальтовую призму — это самая высокая точка островка. Андре Летурнер достает из кармана записную книжку и начинает зарисовывать островок, который очень четко выделяется на зеленом фоне моря.

На небе ни облачка. Отлив только что обнажил последние рифы, образующие на юге узкий канал, по которому и прошел «Ченслер» перед тем, как наскочить на подводную скалу.

Форма островка довольно странная и очень напоминает окорок. Мы находимся как раз там, где этот окорок утолщается.

Едва только Андре зарисовал очертания островка, как его отец восклицает:

— Ведь ты нарисовал окорок, сынок!

— Да, отец, — отвечает Андре, — окорок из базальта, размеры которого порадовали бы Гаргантюа. Если только капитан Кертис согласится, мы назовем этот риф Хэм-Рок.[5]

— Удачное название, — говорю я, — риф Хэм-Рок! Но пусть мореплаватели не слишком приближаются к нему, надо иметь крепкие зубы, чтобы отведать этакой ветчинки.

«Ченслер» наскочил на южную оконечность островка, то есть на ножку окорока, и находится в маленькой бухточке, образованной ее загнутым концом. Нос у корабля опущен, и он сильно кренится, ибо вода сейчас сильно спала.

Как только набросок Андре Летурнера закончен, мы идем обратно по другому склону утеса, полого спускающемуся к западу, и скоро нашим взорам открывается красивый грот. При взгляде на него можно, право, подумать, что это одно из тех чудесных произведений, которые природа создала на Гебридах и особенно на острове Стаффа. Летурнеры, посетившие Фингалову пещеру, говорят, что наш грот — точная ее копия, только в миниатюре. Те же призматические глыбы, образовавшиеся в результате охлаждения базальтов; тот же черный готический свод с желтыми орнаментами; та же чистота рисунка призматических граней, которые ни один архитектор не мог бы обтесать лучше. Наконец, тот же мелодичный шум ветра, эхом отдающийся в базальтовых глыбах, который древние кельты приписывали игре на арфах неких таинственных теней. Но если в гроте на острове Стаффа под ногами струится вода, то наш грот целиком вымощен тем же крепким базальтом, и волны заливают его лишь в сильную бурю.