Агентство «Томпсон и Kо» - Верн Жюль Габриэль - Страница 52

Нельзя было и думать, что это какая-нибудь другая церемония, невозможно было усомниться, что девочка была мертва. Нельзя было ошибиться, смотря на этот пожелтевший лоб, на заострившийся нос, на выступавшие из-под платья окоченелые ноги, на полную неподвижность маленького существа.

– Что за загадка такая? – пробормотал Рожер, между тем как толпа медленно текла.

– Тут нет ничего загадочного, – ответил Робер. – Здесь, в этом набожном и католическом крае, верят, что дети, будучи свободны от всякого греха, после смерти занимают место рядом с ангелами небесными. Зачем же тогда оплакивать их? Не должно ли, Напротив, тем более радоваться их смерти, чем более любили их при жизни? Отсюда веселые песни, которые вы только что слышали. После церемонии друзья семьи явятся толпой поздравлять с покойницей родителей, которые еще с трудом подавляют в душе свое человеческое, неодолимое горе.

– Какой странный обычай! – сказала Долли.

– Да, – пробормотала Алиса, – странный. Но красивый, нежный, утешительный также.

Только прибыли в гостиницу, где туристы собрались, чтобы в полном составе вернуться на «Симью», как Рожер сообщил свою просьбу Томпсону. Тот был очень рад избавиться от нескольких ртов! Он не только встретил просьбу без возражения, но еще и горячо пропагандировал эту внепрограммную экскурсию.

Не много приверженцев собрал он. Охота нести еще дополнительные расходы на путешествие, и без того дорого стоившее!

Однако нашелся один, заявивший, что присоединяется к экскурсантам. Он даже поздравил Рожера с удачной идеей.

– Право, милостивый государь, – сказал он голосом стентора, – вам бы следовало в общих интересах организовать все это путешествие!

Кто мог быть этот бесцеремонный пассажир, если не неисправимый Сондерс?

Заразившись примером, баронет тоже примкнул, а равно и Блокхед, заявивший, что он в восторге, даже не объясняя причины своего восторга.

Больше ни один пассажир не примкнул к ним.

– Нас, значит, будет восемь, – заключил Джек самым простым тоном.

Алиса насупилась и посмотрела на деверя со строгим удивлением. При их теперешних отношениях не должен ли он был проявлять большую сдержанность? Но Джек отвернулся и не видел того, чего не желал видеть.

Миссис Линдсей была принуждена не обнаруживать своего неудовольствия, и настроение ее, обыкновенно светлое, омрачилось. Когда пассажиры «Симью», кроме тех, которые должны были участвовать в завтрашней экскурсии, вернулись на пароход, она не могла не упрекнуть Рожера в том, что он разгласил их проект. Офицер извинялся как мог. Он-де думал, что переводчик будет полезен внутри острова. Кроме того, прибавил он серьезно, Морган благодаря знанию края может служить им и путеводителем.

– Может быть, вы и правы, – отвечала Алиса, не сдаваясь, – все-таки я немного сержусь, должна вам это сказать, за то, что вы привлекали его к нашей компании.

– А почему? – спросил Рожер, искренне удивленный.

– Потому что, – возразила Алиса, – подобная экскурсия поневоле придаст нашим отношениям известный дружественный характер. Это несколько щекотливо для двух женщин, когда дело идет о личности вроде господина Моргана. Согласна с вами, что с внешней стороны он очень привлекателен. Но ведь это человек, исполняющий низшую должность, неизвестно, откуда он, никто между нами не может за него поручиться.

Рожер с удивлением слушал это изложение принципов, столь необычное в устах гражданки свободной Америки. До сих пор миссис Линдсей обнаруживала меньшую щепетильность. Не без какого-то тайного удовольствия замечал он особенное внимание, которое женщина, стоявшая так высоко над случайным переводчиком, уделяла этому скромному служащему агентства Томпсона. Еще бы! Она говорила о «дружественных отношениях» с ним. Она беспокоилась по поводу того, откуда он, жалела, что никто не может за него поручиться.

– Виноват! – прервал он. – Есть поручитель.

– Кто же?

– Я формально ручаюсь вам за него, – серьезно проговорил Рожер, поспешивший проститься, любезно поклонившись.

Любопытство – господствующая страсть женщины, и последние слова Рожера возбудили любопытство миссис Линдсей. Поднявшись в свою комнату, она не могла уснуть. Заданная ей загадка раздражала ее; с другой стороны, ее сердило ложное положение в отношении своего деверя. Почему она не покидала пароход? Почему не прерывала она путешествия, которого никогда не должна была бы предпринимать? Это решение было бы единственно логичным. Оно выяснило бы положение. Алиса принуждена была признать это. И, однако, в глубине ее души неодолимая неприязнь глухо поднималась против этого решения.

Она открыла окно, и теплый ветерок восхитительно пахнул ей в лицо.

Было новолуние. Небо и море были черные, усеянные огоньками, звездами – вверху, фонарями стоявших на якоре судов – внизу.

Долго еще, волнуемая смутными мыслями, Алиса мечтала перед заполненной таинственным мраком ширью, а с берега к ней поднималась вечная жалоба валунов.

На следующее утро восемь гамаков находились напротив «Английской гостиницы». В шесть часов караван, сократившийся до такого небольшого числа участников, пустился в дорогу, пользуясь восхитительной утренней свежестью.

Под веселые шаги шестнадцати носильщиков, сопровождаемых другими шестнадцатью для перемены, группа продвигалась по Новой дороге, хорошо содержащейся, в продолжение полутора часов следуя вдоль моря. Около восьми часов сделали короткий привал в Камора-де-Лабош, потом решительно взяли в гору по тропе, благодаря своей сильной крутизне получившей название Мата-Ботэш, то есть Убивающая Волов.

Эту тропу, где волы гибнут, люди брали приступом. Стоило видеть носильщиков гамаков. В продолжение двух часов, меняясь каждые пятнадцать минут, они взбирались по тяжелому подъему ровным шагом, не издавая ни единой жалобы. Только около десяти часов они запыхались. Дорога пересекала маленький поток, в эту пору высохший, и мостовая уступала место земле в пару.