Возвращение Желтой Тени - Верн Анри - Страница 22

Баллантайн в мгновение ока проделал то же самое, что и его друг, направив свой пистолет на дверь и приготовившись открыть огонь, как только на пороге появятся дакоиты.

Желтая Тень попытался было вступить в переговоры, урезонить этих европейцев, чья отвага постоянно брала верх над его могуществом.

— Месье, ваше желание убить меня бессмысленно, потому что стоит мне умереть, как тут же во вполне определенном месте материализуется копия, полностью идентичная моей личности…

— Но, вероятно, это произойдет достаточно далеко от этого места, — подхватил Моран. — А пока суть да дело, мы уже унесем отсюда ноги.

— Но не забываете ли вы о моих верных дакоитах? — вкрадчиво спросил Минг.

Моран усмехнулся.

— Что же, придется рискнуть. Нам с Биллом будет не впервой пробиваться сквозь одну из ваших бандитских шаек и до сих пор нам всегда удавалось выходить из этих переделок с честью…

Лица всех участников этих событий были повернуты теперь к двери в ожидании появления призванных хлопком Желтой Тени дакоитов. Но почему-то абсолютно ничего не происходило. И если раньше в этом громадном здании уже царила глубокая тишина, то теперь её природа как бы изменилась. Прежнее уважительное спокойствие сменилось какой-то атмосферой полной тревоги, сгустилось в неясную угрозу.

Неожиданно это безмолвие взорвалось раскатами безумного смеха. Боб Моран и Билл Баллантайн их тут же узнали, поскольку слышали всего несколько дней тому назад в монгольской крепости в горах Наги.

Так прошли несколько напряженных секунд. Затем тяжелая портьера из шкуры яка, закрывавшая дверь зала, приподнялась, и на пороге выросли с полдюжины дакоитов. Их обычно замкнутые и жестокие лица были искажены выражением суеверного ужаса. Вслед за ними в зал вступил человек высокого роста. Одет он был, как тибетский паломник, а под заостренной кверху шапкой-ушанкой на широком оливкового цвета лица с приплюснутым носом устрашающе пылали два желтых глаза, высеченных, казалось, из обломков топаза или светло-золотистого янтаря.

12

И снова — вторично — раздались уханья безумного хохота Минга номер два, заставляя вибрировать, словно кожу натянутых барабанов, толстые стены зала. Хозяин монастыря с интересом всматривался в своего двойника, изучая черты его лица и выражение глаз, чтобы удостовериться, что речь не идет о каком-то самозванце. Итог этого пристального разглядывания, видимо, оказался позитивным, поскольку монгол, не теряя из виду нового гостя, бросил в сторону Боба:

— Вижу, что вы действительно мне не наврали, командан Моран. Да, самая отлаженная машина может порой давать сбои.

Опять заливистый смех безумца.

— Да, командан Моран сказал сущую правду. И мне и вам, братец-двойняшка. Он воистину зерцало всех добродетелей…

Внутренне Боба все сильнее захлестывала волна тайного удовлетворения, учитывая, что задуманный им план реализовывался даже лучше, чем он надеялся. Он вполне сознательно послал Минга номер два в этот район, чтобы тот повстречался со своим двойником. Сумасшедший, естественно, все знавший о пристанище близ Канченджанги добрался сюда быстро, используя сеть тайных сообщников, издавна созданную здесь движением Древняя Азия. Пробродив несколько часов вокруг монастыря, он вошел в него самым естественным образом, поскольку он был Желтой Тенью. Дакоиты, буквально терроризированные появлением этого нового персонажа, во всем, как брат-близнец, физически и морально, похожего на их владыку, и не подумали как-то этому воспрепятствовать.

Итак, теперь два Минга стояла друг против друга. Что даст эта необычайная конфронтация? Будет ли все развиваться согласно наметкам Морана? Не объединят ли свои усилия обе эти «копии»? Подобное, вероятно, и могло бы состояться, если бы оба Минга были абсолютно тождественны друг другу, но в том и была вся соль, что таковыми они не являлись или точнее больше не являлись.

Во взглядах обеих Желтых Теней читалось необузданное стремление уничтожить своего визави: Минг номер два хотел этого, поскольку просто сошел с ума, а Минг номер один отнюдь не желал появления в мире своего второго, да ещё спятившего, «Я», неуместные и непредсказуемые выходки которого создавали бы угрозу делу всей его жизни.

Номер один ткнул искусственной рукой в сторону лже-паломника и повелительно распорядился дакоитам:

— Взять этого человека!

Но ни один из них и пальцем не пошевелил. Действительно, все дакоиты питали слепую преданной Желтой Тени, и теперь никак не могли решиться занять чью-либо сторону, боясь вызвать гнев другой. К тому же, суеверие буквально парализовало их.

И тогда несмотря на присутствие сподвижников и охранников — Боб и Бил были намерены держаться, во всяком случае, пока, в стороне — оба Минга напряглись, вытянувшись друг перед другом, готовые — каждый — сокрушить соперника. Размахивая громадными стальными кистями рук, они стали медленно сходиться с явным намерением оглоушить противника, так как взаимное убийство никак не решало проблемы. И наоборот, если кто-то один потеряет сознание, то другой мог бы быстренько нейтрализовать у поверженного миниатюрный передатчик магнитных волн и помешать сработать «дубликатору» после смерти побежденного.

Первый удар нанес Минг-чокнутый, устремившись на своего двойника в порыве неописуемой и дикой злобы. Минг номер один, которого этот неожиданный выпад застал врасплох, сначала отступил, но потом, пока его недруг, ослепленный гневом, неудержимо вел атаку, быстро перехватил инициативу, действуя с хорошо рассчитанным хладнокровием. Вскоре Минг-спятивший сообразил, что таким прямым наскоком победы не одержать. Коварно сменив тактику, он схватил тяжеленное кресло из черного дерева и с размаху врезал им по коленям Минга-разумного. Тот рухнул, как подкошенный и распростерся на полу, гримасничая от дикой боли.

Но вместо того, чтобы воспользоваться достигнутым преимуществом и наброситься на поверженного врага, Минг-ополоумевший вдруг попятился к двери, а затем, повернувшись, бегом выбежал из зала.

Минг номер один, не в силах подняться, смог лишь истошно проорать ему вслед:

— Знаю-знаю, куда вы направились, но я все равно не дам вам этого сделать… Я помешаю этому…

Он с большим трудом приподнялся и, не обращая никакого внимания на Бора Морана и Баллантайна, заковылял прочь из зала в сопровождении насмерть перепуганных дакоитов.

Когда шаги славных бойцов затерялись где-то в глубинах здания, Боб Моран и Баллантайн, которые не вмешивались в схватку и продолжали стоять с пистолетами в руках, обменялись выразительными взглядами.

— Что будем делать, командан? — показал шотландец на дверь. — Помчимся за ними?

Моран отрицательно мотнул головой.

— Пока не стоит, Билл. Сдается мне, что я знаю, куда намеревается отправиться Минг номер один. Чуть позже мы с тобой присоединимся к компании этих двух Желтых Теней. А сейчас — в путь! Возвращаемся в Кимпонг, откуда организуем небольшую вылазку, которую, по всей вероятности, нам придется предпринять в сторону Тибета. Впрочем, очень даже возможно, что Шеела Хан и сэр Арчибальд подъехали туда как раз сейчас…

— Вернуться в Кимпонг, — проворчал Баллантайн. — Легко сказать… Сначала надо ещё выбраться из монастыря.

Боб Моран неспешно, свободной от пистолета рукой, провел по ежику волос. Этот жест зачастую означал, что он оказался в затруднительном положении, но, как это ни парадоксально, иногда являлся показателем его беспечности.

— Ты говоришь, как выйти отсюда, Билл? Думаю, это окажется более легким, чем ты полагаешь, делом. Обитатели этой высокогорной усадьбы сейчас заняты более серьезными делами, чем судьбой столь скромных лиц, как мы с тобой…

Они вышли из зала. Все произошло именно так, как Боб и предполагал: они прошли через весь монастырь, и никто даже не попытался преградить им путь. Не попался им и ни один из Мингов. Как косвенно свидетельствовали распахнутые ворота монастыря, те, по-видимому, продолжали гоняться друг за другом, но уже вне его стен. Что касается дакоитов, то, судя по всему, их охватила такая паника, что они попрятались, кто где мог, поскольку друзья ни одного из них так и не встретили. У них лишь сложилось впечатление, что откуда-то издалека доносились раскаты громоподобного хохота обезумевшего Минга.