Уверенность - Верищагин Дмитрий Сергеевич - Страница 2

Представьте себе, что вы решили обосноваться с семьей где-нибудь на природе, уехав из пыльного города насовсем, — построить небольшой домик где-нибудь в тихой симпатичной деревне, наладить жизнь так, чтобы хватало и еды, и питья, и тепла для детей и близких. Возможно это? Теоретически — да. Теоретически — нет ничего проще и ничего естественнее! Построить себе дом — да с этой задачей запросто справлялись поколения и поколения наших предков!

Но… В том-то все и дело, что в наше время откуда ни возьмись вылезли, как тараканы из щелей, десятки и сотни этих мелких и мерзких «но».

Построить дом? А стоимость земли? А стройматериалов? А налоги? А где я буду работать? И на что вообще мы будем жить?

И так до бесконечности. В итоге вы, помечтав на диване о домике в деревне, остаетесь коротать век в опостылевшем городе, в казенной панельной многоэтажке.

Между тем еще каких-то сто с небольшим лет назад подобных проблем и в помине не было. Это, в общем-то, иллюзия — что с тех пор жизнь стала лучше, жизнь стала веселее и вообще свободнее и счастливее. Это заблуждение, которое нам с детства настойчиво вконопачивали в мозги насквозь идеологизированные учебники истории.

Не будем касаться глобальных исторических событий — сравним, как жил простой человек в России в середине ХIХ века и как он живет сейчас. Сделаем это объективно и беспристрастно, отбросив представления, почерпнутые из учебников выхолощенной истории.

Все мы помним, что в 1861 году в России было отменено крепостное право, и все мы привыкли считать, что это был шаг к прогрессу, к свободе, к новой прекрасной жизни.

Однако посмотрим, как жил крепостной крестьянин, которого принято жалеть, считать несчастным нищим рабом.

Этот «несчастный раб» имел собственный дом и надел земли. Он жил как полноценный человек, имел семью — как правило, немалую. А за дом и землю платил барину всего лишь одной десятой частью урожая — десятиной. Кроме того, он был обязан работать на барских полях (барщина) и один раз в год совершить приношение хозяину продуктами и деньгами (оброк).

К свадьбе его взрослых детей вся деревня помогала строить для них дом. Древесина для строительства добывалась в близлежащем лесу, а дом ставили в деревне. И никому, заметьте, не приходило в голову, что за стройматериалы и за землю надо платить.

Излишки урожая, выращенного на собственном земельном наделе, крестьянин мог отвезти на базар, там продать или поменять их на необходимые ему вещи. При достаточном уровне дохода, полученного таким образом, появлялась реальная перспектива выкупа на волю. При этом опять же никому не приходило в голову, что часть средств он должен отдать чужим дядям в виде налога.

И это — жизнь крепостного крестьянина, которая все же не может служить идеалом, так как отсутствие свободы есть отсутствие свободы. Вольные слои населения, соответственно, имели больше прав и возможностей. Однако, как мы знаем, и крепостные крестьяне очень часто отнюдь не рвались на волю. Их вполне устраивала жизнь «под крылом» барина. Да и барин, как мы теперь знаем, далеко не всегда был лютым зверем, как его изображали в поучительных книжках нашего детства. Чаще всего это был вполне нормальный человек.

А теперь сравните с жизнью крепостного крестьянина жизнь современного человека. Ну как, в чью пользу сравнение? Не хочется ли обратно, туда, в это самое крепостничество?

Если разобраться, современный человек по сути является крепостным в гораздо большей степени. Он вынужден работать не менее восьми часов в день. Он вынужден отдавать государству весьма приличную часть своего заработка (подоходный налог плюс взнос в Пенсионный фонд плюс социальное страхование и прочее). К тому же часть средств государству выплачивает еще и работодатель, из-за чего повышается стоимость его продукции и растут цены на рынке, и реальная стоимость зарплаты становится еще меньше.

Жилье в наше время стоит столько, что его цена значительно превышает размер заработка. Поэтому в тесной квартирке зачастую ютится две-три семьи. (Куда нам до отдельного собственного дома несчастного крепостного крестьянина!) А в старости человек, хоть он всю жизнь исправно платил налоги, может рассчитывать лишь на собственные скромные сбережения да на помощь детей, которые тоже из последних сил тянут свою лямку.

Кроме того, изменилось и соотношение цен. Так, к примеру, если в прошлом веке в России на серебряный рубль можно было купить продуктов на всю семью на целый месяц — то сейчас на соответствующую сумму вы приобретете разве что 4—5 килограммов мяса. На промышленные товары цены поднялись меньше. Это свидетельствует о еще одном грозном симптоме — иссякают пищевые ресурсы. С едой дело у нас сейчас обстоит значительно хуже, чем у наших предков. Они питались по-настоящему полезной пищей, здоровой, натуральной, экологически чистой. Мы же вынуждены перебиваться химией, синтетикой.

Не думайте, что так плачевно положение дел только в России. Так — во всем мире, с незначительными вариациями. Учтите, что в некоторых странах государство вообще не гарантирует человеку в старости даже такой минимальной пенсии, которую выплачивают нашим старикам! Так что нам еще в какой-то мере повезло.

Итак, в какую же сторону отличается нынешнее положение от того, что было до 1861 года?

Не думайте, что виновато правительство, политика, власть, не сумевшая создать нам нормальных условий жизни. Нет, дело не в этом, это лишь следствие, а не причина. Причина же столь неутешительного положения дел лежит гораздо глубже.

Она в том, что социум дорос до уродливых, монстроподобных форм и начал пожирать своих членов — рядовых людей. В сущности, пожирать сам себя. Это признак вырождения, признак того, что монстр-социум себя изжил.

А ведь когда-то социум родился именно для блага людей, для обеспечения им большего комфорта и безопасности. Люди создали рыночное хозяйство, чтобы обмениваться продуктами производства. Люди построили города, чтобы обеспечить себе безопасность. Социум служил человеку.

Теперь все наоборот. Человек служит социуму. Получается, что человек рождается и живет для того, чтобы работать на государство, служить в армии, платить налоги… Он является сырьем для существования социума. Человеку некуда деваться от всего этого, ему невозможно спрятаться, скрыться от общества, налагающего на него непосильное бремя. Помните предреволюционное положение с компаниями, где рабочие вынуждены были трудиться, платить штрафы, покупать необходимое в лавочке, которую содержит хозяин (втридорога в счет зарплаты), и так далее, от чего долг его только возрастал. Это была мечта фабриканта. А сегодня? Эти мечты сбылись. Социум поработил своих членов. Человек стал просто ресурсом для существования социума — и, словно в концлагере, вскоре всем станут присваивать номера. Если и дальше процесс будет продолжаться в том же духе, то человек станет просто безликим и бесправным придатком безобразного социального монстра, бесполым муравьем, клеткой гигантской опухоли, разъедающей тело Земли.

Рис. 1. Заполнение социумом ограниченной экологической ниши

Этот процесс рано или поздно должен быть прекращен. Потому что перед нами стоит выбор — по-прежнему идти путем индивидуальной эволюции или быть подчиненным, растворенным в возникающем сообществе, до боли напоминающем сообщества общественных насекомых. Ведь не зря некоторые биологи считают, что в случае с муравейником или роем мы имеем дело даже не с сообществом, а с единым организмом.

А сейчас мы все выбираем: быть частью опухоли, которая вот-вот нас сожрет, или освободиться от власти монстра и начать жить самостоятельно.

Выживет в прежнем качестве тот, кто сделал этот выбор в пользу индивидуального будущего, будущего, предназначенного Создателем. Именно в этом суть предстоящего эволюционного скачка. Уйдет старое, отжившее, больное, паразитирующее на здоровом. Останется здоровое, обновленное, светлое.