Белое танго - Вересов Дмитрий - Страница 11

Нет, обитель Генерала ничуть ее не покоробила. Ленинград есть Ленинград.

Даже среди учеников элитарной, в общем-то, школы многие жили так — коммуналки, страшные вонючие лестницы, аварийные дома. Все это ей не в новинку. Однако странно, что так живет именно Генерал. Ведь если верить рассказам, на него работает большая шайка малолетних, далеко не всегда занимающаяся такой мелочевкой, как тогда, со спортсменом. И едва ли Генерал этим ограничивается.

От ее внимания не ускользнуло одно странное обстоятельство. И по пути сюда, и особенно здесь Генерал был какой-то сам не свой — растерянный, суетливый.

Неужели она на него так действует? Но ведь и при знакомстве, и потом, в кино, он был совсем не такой. Разберемся…

Таня нагнулась и включила телевизор, поставив звук (кнопочка с нотным знаком) на минимум. Показывали праздничную демонстрацию на Красной площади. Она стала смотреть. Естественно, ее привлекло не само зрелище, а качество изображения — чистые, насыщенные цвета, ничего не мигает, никакой зернистости.

Под экраном она прочла название марки — «Panasonic». Любопытно…

Вошел Генерал со вскипевшим чайником.

— Соскучилась, красивая? Правильно, посмотри пока, а я накрою.

Он стал снимать с полок стаканы, ложки, заварной чайник, блюдца, выставлять их на широкий подоконник. Потом полез в тумбочку и извлек оттуда пузатую бутылку темного стекла, лимонад и большую коробку с тортом.

Коньяк «Камю». Торт «Прага». Первое видела, но не пробовала, второе ела, и не раз. Тоже любопытно-в этакой халупе…

— Прошу, так сказать, к столу, — сказал Генерал, пытаясь держать игриво-светский тон.

На авантюрной волне Таня приняла это как выражение мужественной удали.

Пододвинулась доверительно поближе. Он положил на два блюдца по куску торта.

— Удобно, а? Готовенькие порцайки, и резать не надо. — Генерал плеснул в стакан коньяку. — Ты как, вмажешь? Или лимонадику?

— Мне чуть-чуть, на один пальчик. — А сверху лимонаду.

— О-о, коктейль… Ну, как говорится, вздрогнули. Со знакомством! Таня усмехнулась.

— А ты так стоя и будешь?

Генерал хлопнул себя по лбу и выскочил из комнаты.

И что он такой дерганый?

Он вернулся со второй табуреткой, поставил ее у подоконника, сел, чокнулся с Таней и залпом заглотил полстакана. Таня отхлебнула «коктейль». Очень даже ничего.

— У-х, хорошо пошла! — крякнул Генерал. — Меня, кстати, Володя зовут.

— А меня Таня.

— Ну вот и познакомились. А то, понимаешь, третий день все «генерал», да «красивая»!

— А разве я не красивая?

— Ты-то? Ух! — Генерал облизнул кончики пальцев.

— А ты чем не генерал?

— Генерал-то генерал, только по другому ведомству… — Голос его скис. Он задумался и скоро ожил:

— А вообще мне по фамилии кликуху дали. Из Генераловых мы.

— Мне нравится. Я буду звать тебя «мой генерал», можно? А ты зови меня «красивая», это так приятно…

Генерал закурил и задумчиво свел глаза к переносице, глядя на огонек папиросы.

— Знаешь, — проговорил он, — когда ты меня поцеловала тогда, я сначала решил, что ты бл… ну, дворовая, понимаешь?

— Ты хотел сказать блядь? — со спокойной улыбкой спросила Таня. — Так не стесняйся. Я не терплю только, когда матом дырки между словами залепляют.

Так открыто и по-простому сказануть не всякая может. А из уст гладенькой папенькиной дочки Генерал ни в коем случае не ожидал. Даже маленько подрастерялся:

— Словом, амара молодая… А потом смотрю на тебя, смотрю… нет, думаю…

И все смотрю… А назавтра, когда у «Зенита» тебя ждал, ох и злился! Ну, думаю, динамистка! Ну, получила назад бимборы свои драгоценные — и отваливай, что в гляделки-то играть было? И решил, разыщу тебя непременно, накажу… А потом думаю, стоп, что это я так раздухарился. Ну, накрутили мне хвоста, ну, потоптался по холодку, как фраер — всего делов! А как ты появилась, знаешь, я как оттаял весь. Тепло так стало… Эх, зацепила ты меня, красивая…

И дрожащей рукой налил себе еще коньяку. Лукавил он самую малость.

Таня подняла недопитый стакан.

— Теперь за тебя, мой генерал! Он вздрогнул. Капелька коньяка упала на потрескавшуюся краску подоконника.

— А я за тебя, красивая!

— Нет, сначала за тебя. До дна.

И Таня, залпом выпив, подставила ему свой стакан.

— То же самое. Теперь за меня. Выпили и за Таню.

Она придвинула табуретку к стене, привалилась к ней спиной и взяла папиросу.

— Подкинь мне сумочку, будь другом. Рядом с твоим локтем.

Она достала свой «Эол» и побрызгала в папиросу. Генерал с любопытством следил за ней. В глазах его появился блеск.

— Это ты зачем?

— Приятнее, — сказала она, выпуская дым. — И не так потом табачищем воняет.

Хочешь попробовать?

И она протянула ему дымящуюся папиросу.

— Косяк по кругу? — Он усмехнулся, взял папиросу, затянулся и сморщился. — Как в аптеке.

Сделав еще две-три неглубокие затяжки, она встала и потянулась, не упустив из виду, как он впился глазами в ее рельефно обозначившуюся грудь.

— Что-то я засиделась…

Он резко вскинул голову. В его взгляде было отчаяние.

— Как?! Погоди…

— Да я не в том смысле. Просто подвигаться хочется. Вон маг на тумбочке стоит. Может, станцуем?

— Ага, — выдохнул он с явным облегчением. — Что поставим?

— Рок какой-нибудь. «Дип Пепл» у тебя есть?

— Обижаешь, начальник.

Он встал, открыл на полке ящик с кассетами и, не снимая его, начал перебирать. Таня следила за его движениями сквозь дым.

В школе она не курила. После школы — другое дело, а иногда и дома, только не в своей комнате. Мать сама не вынимает сигарету изо рта и запаха не учует. А если и учует, то что? Пожмет плечами и отойдет, а на другой день Таня найдет где-нибудь на видном месте пачку обалденных сигарет. Такая вот у нее Ада! Вполне можно было бы расконспирироваться, хотя бы дома, но просто не хочется, по скрытности характера.

Он перекрутил найденную пленку на магнитофоне и включил воспроизведение.

Понесся мощный, изысканный рок, с потрясающим вокалом Гиллана и неповторимым органом Джона Лорда. Генерал еще не отошел от магнитофона, а Таня уже извивалась в ритмичном танце. Генерал встал напротив нее и, внимательно следя за ее движениями, начал их копировать.