Муравьи - Вербер Бернард - Страница 51

№ 56 решительно везет, так как на горизонте с шумом появляется новый герой и меняет расстановку сил. Это еще одна из тех южных тварей, которые недавно поднялись к северу. Тварь, однако, пребольшая, однорогий майский жук или жесткокрылый носорог. Со всего размаху он врезается в паутину, натягивает ее, как резину… и разрывает. Девяносто пять на сто — это прочно, но до определенных пределов. Прекрасная шелковая скатерть распадается на летящие полоски и лоскутки.

Самка паука, прикрепленная к сигнальному тросу, уже прыгнула вниз. Освобожденная от белых оков, но не в силах взлететь снова, муравьиная королева медленно бредет по земле. Но самка паука думает уже о другом. Она забирается на ветку, чтобы сплести там шелковые ясли, в которые она отложит яйца. Как только десятки ее малышей вылупятся, они первым делом не преминут съесть свою мать. Вот такие обычаи у пауков, спасибо у них не говорят.

— Билшейм!

Полицейский быстро отдернул трубку от уха, как будто она могла его укусить. Это была его начальница… Соланж Думен.

— Алло?

— Я вам отдала приказ, а у вас еще конь не валялся. Чем вы занимаетесь? Ждете, пока весь Город исчезнет в этом подвале? Я вас знаю, Билшейм, вы только и думаете о том, как бы побездельничать! Я лодырей не терплю! И я требую, чтобы вы раскрыли это дело в течение сорока восьми часов!

— Но, мадам…

— Никаких «но, мадам»! Газовщики получили мои указания, вам осталось только спуститься с ними завтра утром в подвал, все оборудование будет на месте. Да оторвите вы задницу от стула, черт вас побери!

Его охватило бешенство, руки задрожали. Он не был свободным человеком. Почему он должен был подчиняться? Чтобы не потерять работу, чтобы не быть выброшенным из общества. Здесь и сейчас единственный способ обрести свободу заключался в том, чтобы стать бродягой, а он еще не был готов к такого рода испытаниям. Его потребность в порядке и социальном статусе вступила в конфликт с его нежеланием подчиняться чужой воле. На поле битвы, то есть в его желудке, образовалась язва. Уважение к порядку одержало победу над волей к свободе. И он подчинился.

Отряд разведчиков прячется за скалой, наблюдая за ящерицей. Ее длина достигает добрых шестидесяти голов (восемнадцати сантиметров). Ее зеленовато-желтая, усеянная черными пятнами, шероховатая броня внушает страх и отвращение! № 103683 кажется, что эти пятна похожи на брызги крови убитых ею жертв.

Как и ожидалось, зверь обездвижен холодом. Он идет, но медленно, похоже на то, что он колеблется, прежде чем поставить куда-то свою лапу.

И тут, когда вот-вот должно появиться солнце, проносится феромон.

Вперед на зверя!

Ящерица видит, как на нее устремляется армия маленьких, черных, агрессивных существ. Она медленно поднимается, открывает розовую пасть. В ней пляшет быстрый язык, который опускается на ближайших муравьев, приклеивает их к своей поверхности и отправляет в глотку. Ящерица негромко рыгает и исчезает с быстротой молнии. Охотники, потерявшие тридцать собратьев, оглушены, задохнулись. Для усыпленного холодом существа у ящерицы неплохая скорость!

№ 103683 нельзя заподозрить в трусости, но он одним из первых заявляет, что атаковать подобного зверя — самоубийство. Крепость кажется неприступной. Кожа монстра — непроницаемые для мандибул и кислоты латы. Его размеры и скорость, даже при низкой температуре воздуха, дают ей практически непреодолимое превосходство.

Но муравьи не отступают. Как стая крошечных волков, они бросаются по следам чудовища. Они скачут галопом под папоротниками, оставляя угрожающие феромоны с запахом смерти. Пока это пугает только слизняков, но помогает муравьям чувствовать себя ужасными и непобедимыми. Они находят ящерицу несколькими тысячами голов дальше, она прижалась к коре пихты и, без сомнения, переваривает свой завтрак.

Надо действовать! Чем дольше ждешь, тем больше у нее появляется сил! Если она сохраняет скорость при холоде, то, насытившись солнечными калориями, она станет непобедимой. Усики созывают свет. Надо атаковать неожиданно. Выбирается тактика. Воины прыгают с ветки на голову ящерицы. Они стараются ослепить ее, кусая за веки, и начинают проникать в ноздри. Первый взвод терпит неудачу. Ящерица раздраженно смахивает его лапой, а оставшихся муравьев — проглатывает.

Но вторая волна наступающих уже набегает. На расстоянии, когда ящерица уже почти может достать их языком, они делают неожиданный широкий обход и стремительно бросаются на обрубок хвоста. Как говорит Мать: «У каждого противника есть слабое место. Найди его и нападай именно там».

Они прожигают кислотой зарубцевавшийся шрам и проникают внутрь, к кишкам ящерицы. Та извивается на спине, дергает задними лапами, передними бьет себя по животу. Тысячи язв жгут ее огнем.

В это время другой отряд входит, наконец, в ноздри, уже расширенные и прорытые кипящими залпами.

Еще один отряд сверху атакует глаза. Мягкие сферы взрываются, но глазные впадины оказываются тупиками, отверстие зрительного нерва слишком узкое для того, чтобы в него можно было проникнуть и достичь мозга. Атакующие присоединяются к отряду, уже углубившемуся в ноздри…

Ящерица выгибается, засовывает лапу в рот, пытаясь раздавить муравьев, кусающих ей глотку. Слишком поздно.

В закоулках легких № 4000 встречает молодого собрата №103683. Там темно, и они ничего не видят, так как у бесполых нет инфракрасных глаз. Они соединяют концы усиков.

Давай воспользуемся тем, что братья заняты, и пойдем в термитник на Востоке. Все подумают, что нас убили в сражении.

Они выходят там же, где зашли, через обрубок хвоста, из которого теперь обильно льется кровь.

Завтра ящерица будет разрезана на тысячи съедобных кусочков. Некоторые будут покрыты песком и доставлены в Зуби-зуби-кан, другие доедут даже до Бел-о-кана, и будет создан целый эпос, повествующий об этой охоте. Муравьиная цивилизация должна быть уверена в своих силах. Победа над ящерицей особенно укрепляет эту веру.

Смешивание. Неверно думать, что в муравейниках, как говорится, граница на замке. Конечно, каждое насекомое несет свой обонятельный флаг, но это не обозначает враждебности в том смысле, в каком ее понимают люди.