Дыхание богов - Вербер Бернард - Страница 99

Зевс начинает уменьшаться. Вот в нем уже пять, а не десять метров. Три, два с половиной. Теперь он выше меня не больше чем на две головы. Он уже не так внушительно выглядит. Он похож на других Старших богов. Он зовет меня за собой к лестнице, по которой я поднялся сюда.

Мы спускаемся в синий квадратный зал. В противоположной стене две двери. Зевс берется за ручку правой.

– Ты внимательно слушал то, что я говорил? Вспомни каждое мое слово.

Зевс сказал, что я напомнил ему о том, что он сам хотел вновь встретиться со своим отцом. Он сказал, что в моем имени содержится ключ. Ми-Ха-Эль. «Что как Бог»? Он сказал, что я использовал не все свои таланты.

Зевс открывает дверь и объявляет:

– Подняться над собой можно, только встречая сопротивление.

Он поворачивает ручку.

– Ты готов сражаться, чтобы узнать? Он все еще не отпускает дверную ручку.

– По мере того как растешь, растут и трудности. Ты готов встретить твоего самого страшного противника?

Он распахивает дверь и приглашает меня внутрь.

Я вижу в центре комнаты клетку. Внутри противник, увидев которого я останавливаюсь как вкопанный.

Я делаю шаг назад.

Великан Зевс шепчет у меня за спиной:

– Ты этого не ждал, правда?

107. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: МУЗЫКА

108. САМЫЙ СТРАШНЫЙ ПРОТИВНИК

В клетке заперт человек в грязной тунике. Он сидит спиной и что-то читает. Мне знакома книга, которую он держит в руках.

Это «Энциклопедия относительного и абсолютного знания».

Он оборачивается, и я узнаю его лицо… Свое лицо.

Рукой, вернее, пальцем Зевс толкает меня внутрь клетки, я слышу, как щелкнул замок.

– Кто вы? – спрашиваю я.

– А вы кто? – отвечает человек вопросом на вопрос. Наши голоса похожи, но все-таки это не мой голос.

Возможно, мне так кажется потому, что обычно я слышу свой голос, когда он звучит изнутри, а не снаружи.

– Мишель Пэнсон, – отвечаю я. Он встает.

– Нет, этого не может быть. Я Мишель Пэнсон. Я не считаю необходимым доказывать этому человеку, что я единственный настоящий Мишель Пэнсон.

– Хорошо, теперь, когда вы познакомились, – раздается насмешливый голос Зевса, – я оставлю вам ключ, чтобы вы могли выйти.

Царь Олимпа кладет ключ на две перекладины наверху клетки. Должно быть, это ключ от замка.

– Победитель придет ко мне, и мы продолжим беседу.

Он выходит и захлопывает за собой дверь.

– Не знаю, как вы попали сюда, – говорю я. – Я шел по единственной существующей дороге. И я был один.

– Я тоже.

– Зевс пригласил меня войти, – добавляю я. – А вы уже были в клетке.

– Зевс сказал мне подождать, потому что он хочет меня с кем-то познакомить.

– У меня только одна душа. Она не может быть разделена надвое.

В то же время я чувствую, что передо мной не просто хамелеон, подражающий мне, не переодетый бог-ученик.

Это действительно я. И я вижу, что он думает сейчас о том же самом.

– Значит, Зевс хочет, чтобы…

– …чтобы мы дрались друг с другом, – заканчиваю я фразу.

– Хорошо, что мы так похожи, – говорит он, – всегда знаешь…

– …что думает другой, в тот самый момент, когда он это думает, правда? Боюсь, что нам будет…

– …трудно разделить нас.

Он думает, я думаю, я будто слышу его мысли.

– Если Зевс предлагает нам это испытание, значит, в финале…

– …должен остаться только один из нас.

Удивительно, но теперь я больше не чувствую подозрительности. Теперь я знаю, что передо мной тоже я, и это необыкновенно волнует меня.

Словно в ответ на мои мысли, он говорит:

– Нормально. Победившего не будет, потому что у нас равные силы, мы одинаково думаем и делаем это с одной и той же скоростью.

– И мы не можем застать друг друга врасплох.

– Единственный способ сделать это…

– …застать врасплох самого себя.

Говоря это, я бросаюсь на него и пытаюсь задушить. Он отбивается так, как сделал бы это я, – отдирает мои руки от своей шеи и пинает меня в живот.

Я чувствую, что ему страшно так же, как и мне. Так же, как и я, он не умеет по-настоящему драться, но кидается в бой и действует по обстоятельствам.

– Браво, – говорит он. – Вы едва не застали меня врасплох.

Мне хочется сказать именно это. В ту же секунду мы выхватываем анкхи и наводим их друг на друга.

– Проблема в том, – говорит он, – что мы знаем: мы выстрелим одновременно. Если выстрелит один, то выстрелит и другой. Мы оба погибнем.

Он прав.

– Если только мы не решим, что не будем целиться в жизненно важные органы, – предлагаю я.

– Прострелить друг другу руки и ноги? Это будет бойня.

Мы продолжаем целиться друг в друга.

– Нам придется допустить, что нет настоящего и фальшивого Мишеля Пэнсона. Оба настоящие.

– И что это меняет?

– Это значит, что если один из нас умрет, то настоящий Мишель Пэнсон все равно продолжит исследовать Вселенную.

– Верно.

– В таком случае кто-то один должен пожертвовать собой.

– Проблема в том, что, несмотря ни на что, каждый из нас считает себя уникальным и единственно достойным узнать, что будет дальше.

– Потому что у нас два сознания, даже если они абсолютно одинаковы.

Я улыбаюсь и, опустив голову, нападаю на него, но он чувствует мое движение заранее и успевает увернуться. Я пролетаю мимо, разворачиваюсь и готовлюсь ударить в спину. У меня идеальная позиция для нападения. Я ныряю вниз, хватаю его за ногу и опрокидываю. Снова пытаюсь задушить. Он пытается задушить меня. Наши языки вываливаются одновременно, а лица багровеют.

– Стоп, – говорим мы одновременно. Мы разжимаем руки.

– Нужно подумать вместе, – предлагаю я.

– Я как раз собирался вам это предложить.

– Может быть, перейдем на «ты»? Он улыбается.

– Судя по всему, нападения в лоб ни к чему не приведут.

– Значит, нам придется объединиться, – заключаю я. – Мы ведь отлично умеем это, верно? Мы уже доказывали это.

– Дело в том, что Зевс примет только одного победителя. Мы же не можем и дальше существовать в двух экземплярах.

– Мы сами не смиримся с этим. Каждый будет постоянно думать: другой пользуется мной, но ведь он – не я.