Дыхание богов - Вербер Бернард - Страница 49

Боже мой, они работали всю ночь, готовя аппарат к полету. А теперь его убили.

Я ищу в толпе Сент-Экзюпери. Он стоит рядом с мертвым другом, потрясенный случившимся.

Появляются кентавры, накрывают тело убитого.

Обратный отсчет: 77 – 1 = 76. У богов опять потери.

– Его народ почувствует себя осиротевшим, – говорит Эдит Пиаф вместо надгробной речи.

– Как знать? – отвечает Прудон.

Я думаю. Есть ли хоть один народ, который выжил в игре после потери своего бога? Нет, кажется, нет. Более того, мне приходит в голову мысль, которая подтверждает теорию Прудона: некоторые народы, у которых вообще не было бога, живут, и дела их идут совсем неплохо.

– Лучше совсем без Бога, чем с неумелым, – говорит анархист.

Я закрываю глаза и пытаюсь представить себе встречу со своим дельфиньим народом. «А, так это были вы?» Они бы смотрели на меня снизу вверх, как лилипуты на Гулливера. «Так это вам мы обязаны всем этим?» Я, конечно, начну оправдываться: «Извините, ребята, я старался, но мне не повезло». Бог, которому не везет, – какая жалкая роль! «Не сердитесь на меня, я сделал все, что мог, но другие ученики оказались сильнее». Никуда не годится. Может, попробовать так: «Вам не повезло, вам достался я». Нет, нужно избегать негатива: «Послушайте, может, я и дилетант, но вы, по крайней мере, еще живы. Ведь из 144 народов осталось только 76».

Вокруг суета, но я не могу отвлечься от своих мыслей. Я вижу маленьких женщин-дельфинов, которые кричат мне: «А, так это вы были нашим богом? Если б мы знали, то выбрали бы другого!»

Это правда, они не выбрали бы меня. Я в этом уверен. Они бы выбрали кого-нибудь вроде Рауля, бога-победителя, который спокойно ждет, когда придет его время, наблюдает за соперниками, предугадывает трудности, и, в тот момент, когда этого меньше всего ожидают, он выводит свой народ вперед и разбивает противника в прах. Может быть, они выбрали бы Мельеса – бога, который строит медленно и прочно, не разбрасывается по пустякам и оттачивает свое искусство. Да, Жорж Мельес был бы идеальным богом для моего народа.

Тело фотографа унесли.

Внезапно с неба спускается Афина в своем крылатом экипаже.

– Похоже, все, что я говорила раньше, не охладило богоубийцу. Он все так же одержим страстью к разрушению, – произносит она громовым голосом.

Маленькая сова кружит над нами.

– Может быть, он бросает вызов лично мне? Может быть, полученный вами урок был недостаточно убедительным? Вы видели Сизифа и, вероятно, подумали: не похоже, чтобы он очень страдал? Тогда виновный понесет такое же наказание, которому подвергся ваш следующий преподаватель. Увидите сами, это достаточно изощренная пытка.

53. МИФОЛОГИЯ: ПРОМЕТЕЙ

54. ПРОМЕТЕЙ, ИЛИ ИСКУССТВО БУНТОВАТЬ

Дворец Прометея хранит память обо всех когда-либо случавшихся бунтах. На стенах портреты революционных вождей, оружие, которым совершались государственные перевороты, фотографии демонстраций, забастовок, гражданских войн, картины с изображениями баррикад, возведенных студентами. Вокруг стоят скульптуры бунтарей с других планет. У них вдохновенные лица, решительные позы, вздернутые подбородки.

Сам дворец бунтует против обыденности. Здание не похоже на классические постройки древности, оно выстроено по канонам современной архитектуры. Повсюду плакаты, напоминающие о необычных мятежах. В интерьере преобладает красный цвет – цвет гнева и крови мучеников.

Главное помещение, где будет проходить лекция, освещено факелами. Задняя стена выкрашена красным и вся исписана лозунгами: «СВОБОДА ИЛИ СМЕРТЬ», «СМЕРТЬ ТИРАНАМ», «ТОТАЛИТАРИЗМ НЕ ПРОЙДЕТ».

Прометей входит в лекционный зал. Титан, подаривший людям огонь, так же огромен, как Атлант. Ростом он не меньше трех метров. На правом боку у него огромный шрам, а лицо постоянно подергивается от нервного тика. В нем есть что-то общее с Сизифом, но Прометей страдает сильнее и более насмешлив.

Тут же появляется Атлант, его даже не приходится звать. Он с трудом тащит учебную планету, налгу дорогую «Землю-18». Атлант опускает «Землю-18» на подставку, и титаны встречаются глазами.

– Вот видишь, – говорит Атлант, – видишь?

– Что я вижу? – спрашивает Прометей.

– Не стоило предавать братьев.

– Я не предавал.

Атлант тычет пальцем в грудь Прометею.

– Ты переметнулся на сторону олимпийцев!

– Нет.

– А как же это тогда называется?

Прометей смотрит на нас, сомневаясь, стоит ли продолжать разговор. Потом, видимо решив, что мы не помешаем, решительно возражает Атланту:

– Атлант, вспомни, как все было. Мы проиграли. Какой толк был подвергаться наказанию вместе с вами?

– Ты перешел в стан противника!

– Мы уже говорили об этом, Атлант. Я проник в их ряды, прикинулся, что я на их стороне, чтобы застать их врасплох и действовать изнутри.

– Что это изменило?

– Хорошо. Если хочешь, начнем сначала. Я считаю, что лучше сложить оружие и получить возможность что-то сделать позже, чем атаковать противника в лоб, все потерять и смириться с поражением. Я никогда не сдавался. Я шпионил в нашу пользу, я был двойным агентом.

– Ты предал. Никто из нас этого не забудет.

– Думай что хочешь.

Титаны с вызовом смотрят друг на друга. И Прометей продолжает:

– Во всяком случае, я продолжил бороться и тогда, когда война была проиграна. Я никогда не опускал рук, не то что другие.

Атлант пожимает плечами и поворачивается к нам.

– Ты должен знать, это удивительно неорганизованный класс. Среди них есть богоубийца. Кроме того, некоторые хитрецы устраивают вылазки после 22 часов. Кое-кто из них даже наведывался в мой подвал.

– Я знаю, Атлант. Я все это знаю.

– По этому поводу… Я хочу предупредить… нет, я не буду вас предупреждать… Лезьте ко мне в подвал. И тогда мы посмотрим!..

Атлант устанавливает Рай и Империю ангелов на подставки.

– Смотри-ка, – говорит он, – на их планете появилось несколько возвышенных душ.

Он встряхивает сосуд. Наверное, в Раю землетрясение. Для нас, учеников, очень важно то, что он сказал. Мы были ангелами и знаем, что чем больше нас в Раю, тем больше у человечества шансов подняться. Ангелы в сосуде – что-то вроде наших посланцев или заместителей.