Возвращение странницы - Вентворт Патриция - Страница 40

Фрэнк обернулся.

— Она повесила трубку, сэр, и уже выезжает. Говорит, что ей известно нечто важное. Вы же знаете, она никогда не обманывает.

Старший инспектор был готов выругаться, чего не делал уже много лет. Терпение этого благочестивого прихожанина и порядочного человека тоже имело пределы.

Тем не менее встреча с мисс Мод Силвер прошла в обстановке соблюдения всех правил приличия. Инспектор и пожилая дама обменялись рукопожатиями. Она расспросила Лэма о его здоровье, о здоровье миссис Лэм, о трех дочерях инспектора, при упоминании о которых он растаял. Мисс Силвер помнила, что они служат в женских вспомогательных службах различных родов войск, и не забыла, что Лили уже помолвлена.

Смягченный разговором, Лэм заметно успокоился. Фрэнк думал: «И самое удивительное, с ее стороны интерес отнюдь не притворный. Ей в самом деле хотелось узнать о женихе Лили, о том, как Вайолет поступила на службу. Лэм мгновенно распознал бы фальшь. Но она ведет себя совершенно искренне, выказывает подлинный интерес. Моди — удивительная женщина».

Лэм положил конец обмену любезностями, заявив:

— Знаете, мисс Силвер, у меня полным-полно дел. О чем вы хотели сообщить?

В квартире они остались втроем, Филип Джоселин ушел в министерство. Мисс Силвер устроилась на стуле с прямой спинкой, мужчины последовали ее примеру.

Фрэнк Эбботт, который вовсе не был белоручкой, вычистил камин и растопил его. Мисс Силвер одобрительно кивнула и заметила, что погода для такого времени года необычно холодная, потом кашлянула и обратилась к Лэму:

— Я была потрясена, узнав об убийстве. С самого начала я чувствовала, что ей грозит опасность, но не могла и подумать, что катастрофа неизбежна.

— Ну, насчет катастрофы не знаю, мисс Силвер. Видите ли, она заслуживала возмездия. Возможно, вам не все известно. Так вот, строго между нами — а я знаю, что вы не проболтаетесь: она была вражеской шпионкой.

— Боже мой! Какой ужас! Я подозревала нечто подобное, но доказательствами не располагала.

— Подозревали? Но почему?

Мисс Силвер недвусмысленно дала понять старшему инспектору, что, увлекшись разговором, он забыл о правилах приличия. Она сухо объяснила:

— Трудно сказать, как сложилось это впечатление. Доказательств у меня не было, но я считала, что она чувствовала себя отчасти виновной в смерти бедной мисс Коллинз…

— Причиной ее смерти стала случайность, — возразил Лэм, — несчастный случай.

Мисс Силвер кашлянула.

— Едва ли. По-моему, леди Джоселин…

Лэм снова перебил ее:

— Сэр Филип утверждает, что она не леди Джоселин и не его жена, а другая женщина по имени Энни Джойс.

— Для меня это не новость. Леди Джоселин осталась бы равнодушной к известию о смерти Нелли Коллинз. А вот для Энни Джойс оно представляло огромный интерес. Несомненно, мисс Коллинз знала какую-то примету и могла без труда узнать ребенка, которого вырастила. Значит, у Энни Джойс был весьма убедительный мотив.

Лэм хмыкнул.

— Не знаю… может, вы и правы. Я попрошу при вскрытии обратить внимание на особые приметы. Так вы не сказали, как сложилось ваше «впечатление».

— Видимо, благодаря всем известным обстоятельствам. Я решила, что мы имеем дело с попыткой выдать себя за Другого человека, и поняла, что Энни Джойс не смогла бы разработать и осуществить этот план без посторонней помощи. Как она узнала, что сэр Филип в Англии? А она знала об этом, поскольку позвонила в Джоселинс-Холт из Уэстхейвена и попросила позвать Филипа. После смерти мисс Коллинз я снова перечитала статьи в газетах и обратила внимание, что мнимая жена вернулась из оккупированной Франции как раз после того, как сэр Филип занял высокий пост в военном министерстве. Ему была поручена секретная работа.

— Кто это вам сказал? — удивился Лэм.

Мисс Силвер улыбнулась.

— Вы действительно ждете ответа?… Но пойдем дальше. Меня не покидала мысль о том, что немцам было бы очень полезно иметь агента в доме сэра Филипа Джоселина. Появление мнимой леди Джоселин было чересчур хорошо спланированным и своевременным.

Лэм уставился на нее. Мисс Силвер была одета в старый черный жакет с узкими плечами и потертым меховым воротничком и маленькую фетровую шляпку с букетиком лиловых анютиных глазок, пришпиленным слева. Руки в черных лайковых перчатках она сложила на коленях. Лэму невольно подумалось: «С виду кажется, что ее можно купить со всеми потрохами за какие-нибудь десять шиллингов… но в ней есть что-то особенное».

— Да, вы не ошиблись: она была шпионкой, — подтвердил Лэм. — Прошлой ночью она подсыпала сэру Филипу снотворное и перерыла его бумаги. Но он подозревал нечто подобное, поэтому заранее приготовил фальшивки. В разведке сняли отпечатки пальцев с бумаг и портфеля и убедились, что это ее отпечатки. Мы явились, чтобы арестовать ее, и увидели, что она лежит у стола в кабинете, убитая выстрелом в голову. Вопрос в следующем: кто ее убил? Может, сэр Филип в приступе ярости? Очень может быть. Но по-моему, он не из таких мужчин.

Мисс Силвер кашлянула.

— Если верить статьям в газетах, у него почти не было мотивов для убийства. Он мог бы застрелить ее, если бы внезапно узнал, что она шпионка, но он давно подозревал это и хладнокровно готовил ей ловушку.

— И все-таки что-то тут не так. Во всяком случае, сэр Филип утверждает, будто убитая была жива, когда он уходил из дома. Они выпили кофе вдвоем, она успела убрать в своей спальне, но не в спальне мужа, камин остался невычищенным. Врач определил, что она умерла несколько часов назад. Остальное мы узнаем после вскрытия. Сэр Филип ушел на работу без двадцати девять, швейцар видел его и сообщил, что как раз перед этим смотрел на часы — швейцар ждал рабочих, которые должны были починить слуховое окно в доме: взрывом выбило раму. Потому швейцар и стоял у двери и поминутно смотрел на часы. Он заметил, что Филип ушел без двадцати девять, он выглядел заспанным и хмурым. Рабочие явились в девять и сразу поднялись наверх. До половины первого они пробыли рядом с дверью этой квартиры и заметили бы, если бы кто-нибудь вошел в нее или вышел. Но дверь квартиры не открывали ни разу. Мы допросили рабочих, и они подтверждают это в один голос.

— Боже мой… — тоном глубокой задумчивости отозвалась мисс Силвер.

С легким оттенком превосходства старший инспектор продолжал:

— Как вы сами понимаете, это кое-что прояснило. Ее убили незадолго до девяти часов, до прихода рабочих. Значит, за двадцать минут, прошедших между уходом сэра Филипа и приходом рабочих, кто-то поднялся в квартиру, застрелил ее и ушел. Но швейцар стоял у двери, ожидая рабочих, и никого не видел.

Мисс Силвер кашлянула.

— Несомненно, вы подробно расспросили его. Но люди зачастую утверждают, что ничего не видели, на самом деле имея в виду, что не заметили ничего подозрительного.

— Верно. Да, я подробно расспросил его. Выяснилось, что, пока он ждал рабочих, в подъезд вошло и вышло три человека: почтальон, с которым швейцар знаком лично, разносчик молока и посыльный из прачечной.

— А она взяла молоко?

— Нет. Похоже, к тому времени, как явился молочник, она была уже мертва.

— В какую квартиру приходил посыльный из прачечной?

— Этого швейцар не знает. Посыльный пришел сразу после ухода сэра Филипа, пока швейцар был в вестибюле. Он нес на голове корзину с бельем, больше швейцар ничего не заметил. В трех квартирах недавно сменились жильцы, поэтому швейцар не знает, отдает ли кто-нибудь из них белье в прачечную.

Мисс Силвер кашлянула и заметила:

— Ясно.

Лэм ударил себя по колену.

— Послушайте, уж не думаете ли вы, что какой-то посыльный из прачечной вошел в квартиру, зная, где сэр Филип хранит револьвер, застрелил женщину и ушел, унося оружие, — и все это за какие-нибудь пять-шесть минут?

Мисс Силвер снова кашлянула.

— Застрелить человека можно за считанные секунды. Возможно, револьвер сэра Филипа тут ни при чем. Но убитая, предчувствуя опасность, могла броситься за револьвером — она наверняка знала, где он лежит. Совершив преступление, убийца вдруг понял, что, если он заберет оружие, подозрение падет на сэра Филипа. Но это всего лишь предположения.