Убийство в поместье Леттеров - Вентворт Патриция - Страница 35

— Ложись в постель, Минни, — повторила Джулия.

Никакой реакции. В ночной рубашке, с распущенными волосами, босая, Минни не двигалась с места. Джулия подошла вплотную, обняла ее и снова прошептала:

— Мин, ну пожалуйста, пойди ляг.

То ли Минни среагировала на настойчивый тон, то ли она забыла, зачем пошла, только вдруг повернулась и неуверенно поставила ногу на нижнюю ступеньку лестницы. Поддерживаемая Джулией, она поставила на ступеньку другую ногу и затем опять замерла, будто не зная, что делать дальше. Джулия ласково подтолкнула ее, и медленно, шаг за шагом они добрались до площадки второго этажа. Временами Минни останавливалась, стояла неподвижно, будто не дыша, и Джулия тоже останавливалась, боясь применить силу; иногда шла довольно уверенно. Где-то на середине подъема Минни начала что-то быстро, монотонно бормотать. Разобрать слова было невозможно, как бывает, когда говорят в соседней комнате. «Где она сейчас, бедняжка? — думала Джулия. — Что такое она бормочет?» Они добрались до площадки, когда Минни очередной раз замерла. Она говорила все тише, все невнятней и умолкла.

— Мин, солнышко… — шепнула Джулия, и, к ее великому облегчению, Минни неожиданно твердо направилась через площадку и вошла через распахнутую дверь в свою комнату. После площадки, где горел свет, Джулия ничего не видела, но Минни уверенно подошла к кровати и присела на краешек. Джулия чуть отошла, чтобы посмотреть, что Минни будет делать. И тут Минни вполне отчетливо и очень жалобно проговорила: «Что я наделала!»

От этих слов у Джулии все внутри перевернулось. Дело было не только в самой фразе, хотя она и сама по себе звучала достаточно неприятно. Хуже было другое: тон, которым ее произнесли, свидетельствовал о беспредельном отчаянии Минни. Она повторила эту фразу замирающим голосом, будто каждое слово давалось ей ценой нечеловеческих усилий. Затем она раза три прерывисто вздохнула, нащупала подушку и улеглась. Дрожащими руками Джулия укрыла ее одеялом. Колени у нее тоже дрожали. Прошла минута, другая, — рыдающие вздохи прекратились, и Минни заснула обычным сном. Каков бы ни был ее предыдущий кошмар, она от него избавилась.

Джулия испытала облегчение, насколько это было возможно в данной ситуации. Она пошла к раскрытой двери, вышла на освещенную площадку и сразу же увидела мисс Силвер, которая стояла возле самых дверей в комнату Минни. На ней было ярко-красное ночное одеяние, с вязаными рюшками по подолу и на рукавах, и войлочные черные шлепанцы. Волосы были аккуратно забраны в сеточку. Глаза светились умом, и лицо было совсем не сонное. Никогда еще Джулия не была так близка к панике. Она не догадывалась, что ее собственные отчаянные, широко раскрытые глаза вызвали у мисс Силвер глубокое сострадание. Мисс Силвер заговорила, ее голос помог Джулии немного прийти в себя.

— Она заснула, теперь ее можно спокойно оставить одну, — сказала мисс Силвер. — Насколько мне известно, лунатики никогда не встают дважды за ночь. Вы напугались, но причин для особого беспокойства я не вижу. Она часто ходит во сне?

Джулия так и не сняла руки с дверной ручки. Обе они говорили почти шепотом.

— Нет, насколько я знаю. Кажется, такое с ней случалось только в детстве. Я ужасно перепугалась.

— Еще бы. А теперь дорогая моя, вам следует поскорее лечь. Вы очень легко одеты, а ночи прохладные. Не тревожьтесь, думаю, мисс Мерсер теперь будет спать до самого утра.

Джулия вернулась к себе, закрыла дверь. Ей казалось, что с тех пор, как она покинула комнату, прошла целая вечность. Она легла, накрылась одеялом и почувствовала, как ее всю трясет. Она замерзла, но трясло ее не от холода. Ей было очень страшно.

Глава 24

Жить было бы куда проще, если бы после определенного события можно было, как в пьесе, дать занавес и устроить антракт или, как в романе, поставить точку перед началом новой главы, а следующее действие начать описывать с интервалом в несколько дней, недель или даже лет. Увы, в реальной жизни подобных интервалов не бывает. Что бы ни произошло вчера, сегодня тебе предстоит встать, одеться, встретиться со всеми за завтраком и ждать, что еще тебе преподнесет день сегодняшний. Джулия, несомненно, встретила бы свет нового дня с более легким сердцем, если бы могла опустить занавес после ночных событий, перед разговором с миссис Мэнипл и поднять его снова, только когда их беседа отойдет в прошлое. Но выхода у нее не было. Она взяла этот разговор на себя, и чем скорее его провести, тем лучше.

Никто не был расположен засиживаться за завтраком. После прибытия утренней почты всеобщее тревожное напряжение заметно возросло. Джимми раскрыл адресованный ему длинный конверт и, глядя в стол, потерянно произнес: «Она оставила мне все эти чертовы деньги». После этого он долго молча смотрел перед собой невидящим взглядом, затем резко отодвинул стул и вышел.

Прибыли инспектор Лэм и сержант Эбботт. При закрытых дверях они вначале допрашивали в кабинете Джимми. Туда же вскоре была приглашена и мисс Силвер. Джимми вышел от них с убитым видом, а мисс Силвер осталась.

Джулия убрала со стола, вымыла посуду, отправила Энтони погулять с Джимми по саду и затем с чувством, будто идет на казнь, направилась в кухню.

Миссис Мэнипл в этот момент была занята тем, что с помощью Полли отвешивала все необходимые для пудинга ингредиенты. Вероятно, пудинг планировался какой-то особенный, потому что, как правило, миссис Мэнипл не утруждала себя взвешиванием. Она с восхитительным безразличием смешивала муку, масло, яйца и все прочее, а результат всегда бывал такой, что пальчики оближешь.

— Сейчас, миссис Мэнипл, — сказала Полли и достала лимонную эссенцию.

С замирающим сердцем Джулия подошла к ним обеим и проговорила:

— Мэнни, ты не могла бы отпустить Полли, чтобы она помыла наверху с уборкой? Мисс Минни сегодня совсем не выспалась и я за нее беспокоюсь.

— Того и гляди свалится, — согласилась мисс Мэнипл. — Давай-ка, Полли, беги быстренько наверх, подсоби. Здесь я и без тебя справлюсь. До одиннадцати можешь не возвращаться. Займешься полами в спальнях, а мисс Элли протрет пыль.

Кухонный стол находился у длинного окна, выходившего на мощеный камнем дворик, посреди которого рос старый-престарый каштан. Джулия стояла и смотрела на дерево. У него была своя, особая история. В его ветвях прятался шевалье Леттер, в то время как Круглоголовые в поисках его шарили по всему дому. В деревне все знали, что раненый господин возвратился домой, но никто его не выдал… Это все случилось давным-давно…

Она отвернулась от окна и увидела, что миссис Мэнипл испытующе на нее смотрит.

— Ну, в чем дело, мисс Джулия? Выкладывайте, с чем пожаловали, не тяните. Вы ведь пришли не за Полли, так?

— Так, Мэнни.

— Нечего смотреть с таким видом, будто нас обеих хоронить собираются. Без кое-кого вполне можно обойтись на этом свете. Худого говорить не собираюсь, но не с чего слезы проливать день и ночь.

— Не надо, Мэнни!

Миссис Мэнипл между тем месила тесто. Ее сильные руки были чуть припорошены мукой, рукава ситцевого платья с букетиками сирени были закатаны до локтя. Платье от горла до талии было туго застегнуто на крючки, как носили, когда она поступала на службу молоденькой девушкой. Огромный передник с кушаком, надетый поверх платья, плотно охватывал место, которое когда-то называлось талией, и был завязан на спине большим бантом. Ее необычайно густые волосы, приподнятые надо лбом, были беспощадно стянуты на затылке в тугой узел. Поседевшие, они все еще круто курчавились. Черные брови придавали ее угольно-черным глазам выражение необычайной решительности, и сейчас эти глаза с вызовом были устремлены на Джулию.

— И незачем вам так горестно восклицать, мисс Джулия. Я не хуже вас понимаю, что о мертвых безо всякой причины плохо говорить грешно, по притворяться и лить крокодиловы слезы тоже не собираюсь. И нечего являться ко мне с вашим «не надо, Мэнни!»