Светящееся пятно - Вентворт Патриция - Страница 40

— Слушайте, вы… — Мистер Тоут задохнулся от ярости.

Мисс Силвер посмотрела на Леонарда поверх щелкающих спиц.

— Боже мой, как интересно! Действительно, оригинальное представление. Но ведь вы никого конкретно не имеете в виду, верно, мистер Кэрролл?

В глазах Леонарда мелькнуло легкое презрение, сменившееся откровенной злобой, когда он перевел взгляд с мисс Силвер на Джеффри Мастермена.

— Какая удача сидеть на балконе — вдали от толпы в партере! Знаете, свет и в самом деле зажегся чуть скорее, чем намечалось. Для кое-кого слишком скоро. — Скользнув глазами по Доринде и Джастину, он посмотрел на Мойру Лейн. — Странно, как четко все видишь, когда свет вспыхивает внезапно. Сначала сплошной мрак, а в следующую секунду светло, как днем. Поистине незабываемое ощущение! — Подойдя к подносу, Леонард поставил на него свою чашку. — А теперь, раз вы все так разволновались и так заинтригованы, я сменю жанр — поиграю для вас на фортепиано. Так как наш бедный Грегори нанял меня с этой целью, я, пожалуй, потребую вычесть сумму моего гонорара из его состояния.

Слегка пришаркивая, он подошел к роялю и открыл крышку. Никто не шевельнулся и не произнес ни слова. В тишине прозвучало несколько звучных аккордов — у Кэрролла было отличное туше, — после чего приятный голос, в котором слышались злобные нотки, запел старинную детскую песенку:

Глава 30

Около десяти компания разошлась по комнатам, вспоминая прошедший вечер — кто с интересом, кто с сомнением, кто с подозрением, кто с неуверенностью, кто со страхом или усмешкой, кто испытывая все чувства разом. Но что бы ни ощущали мистер и миссис Тоут, мистер Кэрролл, мистер и мисс Мастермен, Мойра Лейн, Доринда и Джастин и что бы ни преобладало в каждом случае, сама мисс Силвер была крайне заинтригована. Она минут двадцать об этом размышляла и едва успела отстегнуть брошь, как раздался стук в дверь ее спальни. Открыв, она увидела Пирсона, с таинственным видом приложившего палец к губам.

В ответ на вопрошающий взгляд, Пирсон поманил мисс Силвер в коридор. Они прошли мимо комнаты Доринды справа и комнаты мисс Мастермен слева, спустились по трем шатким ступенькам, столь часто встречающимся в старых домах, свернули за угол и вошли в неправильной формы комнату. Мисс Силвер увидела книжные полки, большой глобус, все в царапинах пианино и нечто вроде школьной парты.

— Прошу прощения за беспокойство, — заговорил Пирсон, ловко сочетая почтительность дворецкого и доверительность коллеги-детектива, — но я подумал, что вам следует это знать.

— Разумеется, мистер Пирсон. В чем дело?

— Вам не кажется, что здесь холодно?

— Нисколько, — ответила мисс Силвер, не успевшая снять черный бархатный жакет. — Пожалуйста, расскажите, что произошло.

Надо сказать, Пирсона нервировала недостаточная осведомленность. Не то чтобы ему хотелось быть замешанным в деле об убийстве — совсем наоборот. Но оказаться в самой гуще событий и толком не знать, что происходит, — это вызывало неприятное напряжение, и при первой же возможности он решил попытаться взять реванш. Пирсон очень надеялся, что эту попытку не сочтут опрометчивой. Как и многие благонамеренные люди, он всегда испытывал дискомфорт, если не был уверен в пользе своих действий. Пирсон не знал как заговорить с мисс Силвер о своих наблюдениях, не знал, как она это воспримет. Несмотря на вежливые манеры, пожилая леди внушала ему некоторый страх.

Видя, что глаза дворецкого бегают, как у нервной лошади, мисс Силвер неожиданно улыбнулась. Много лет назад в бытность ее гувернанткой эта улыбка могла подбодрить отстающего или робкого ученика. Пирсона она также подбодрила, вернув ему дар речи.

— Увидев, как мистер Кэрролл вошел в кабинет и закрыл за собой дверь, я подумал, что он, возможно, намерен воспользоваться телефоном, и мне пришло в голову, что было бы неплохо… — Он снова замешкался, и мисс Силвер мягко продолжила:

— Подслушать разговор по параллельному аппарату в буфетной?

— Да, мисс Силвер. И когда я услышал номер…

— Вы узнали его?

— Это был номер Милл-хауса, и мистер Кэрролл попросил миссис Оукли. Конечно, ему не удалось поговорить с ней, потому что она никогда не подходит к телефону. Вместо нее подошел мистер Оукли, и разговор сразу же принял скверный оборот. По-моему, мистер Кэрролл слишком много выпил. Возможно, вы тоже это заметили, когда он вошел в гостиную. Не настолько, чтобы опьянеть, но достаточно, чтобы чувствовать себя важной персоной.

Мисс Силвер одобрительно кашлянула.

— Весьма точное описание, мистер Пирсон.

— «Это вы, Оукли? — осведомился он, довольно бесцеремонно, на мой взгляд. — Надеюсь, я вас не разбудил. Или, возможно, теперь вам не слишком хорошо спится? Мне бы на вашем месте точно не спалось. Но я, к счастью, холостяк, и мне не приходится сталкиваться с подобными проблемами». «Не знаю, о чем вы, — чопорно отозвался мистер Оукли, — но если вам есть что сказать, то говорите». — Пирсон сделал паузу и виновато посмотрел на мисс Силвер. — Не знаю, обратили ли вы внимание, но у мистера Кэрролла очень своеобразный смех, больше похожий на хихиканье, если вы понимаете, что я имею в виду. — Мисс Силвер отлично это понимала. — Кэрролл захихикал в трубку, и реакция мистера Оукли была именно такой, какой следовало ожидать. После чего Кэрролл повторил фразу о проблемах и произнес весьма скверным голосом: «Я просто подумал, что вас это заинтересует. Зритель видит игру лучше участников. Именно это я говорил остальным. Возможно, я им наскучил, хотя я думаю — даже почти уверен, — что нет. Какая жалость, что вы и ваша жена при этом не присутствовали! Вас бы это очень заинтересовало, так как я превосходно видел весь холл, когда в тот вечер зажегся свет, а особенно хорошо — вашу жену. Но, конечно, „Honi soit qui mal y pense“[20].

В устах Пирсона знаменитый девиз ордена Подвязки звучал в высшей степени патриотично. Можно не сомневаться, что о Франции, на языке которой существовал этот девиз, его бы поняли весьма приблизительно. Однако мисс Силвер, привыкшая к британскому произношению, отлично все поняла.

— Умоляю вас, продолжайте, мистер Пирсон.

— Добавить почти нечего. «Держите язык за зубами!» — сказал мистер Оуклли, а мистер Кэрролл ответил: «До сих пор я так и делал, но не даю никаких обещаний на дальнейшее». И швырнул трубку.

— Боже мой! — промолвила мисс Силвер.

Пирсон удовлетворенно кивнул.

— Именно это я и подумал, мадам. Мне показалось, что лучше сообщить обо всем вам. Старший инспектор и сержант Эбботт сейчас вне досягаемости, а я бы не хотел, чтобы думали, будто я утаиваю полезные для полиции сведения.

— Вы поступили очень благоразумно, — одобрила мисс Силвер. — Когда состоялся этот разговор?

— Около пяти минут назад. Я запер все двери и окна. Когда я был у парадной двери, мистер Кэрролл вышел из кабинета и поднялся к себе.

Выслушав благодарность, дворецкий удалился.

Через пять минут сержанта Эбботта позвали к телефону, весьма неудобно расположенному в узком вестибюле гостиницы «Овен», куда он сопровождал своего шефа. Опасения Эбботта относительно данного заведения оправдались в полной мере. «Овен» располагал четырьмя спальнями, матрасы на постелях были комковатыми и пахли пивом, пища обладала всеми недостатками, какими способна наделить ее нерадивая кухарка, пиво было крайне скверным, и, в довершение всего, телефон находился в холле.

Услышав в трубке столь неуместное в такой обстановке покашливание и чопорное «алло» мисс Силвер, Эбботт отозвался:

— Фрэнк у телефона.

Чопорные интонации не исчезли.