Сокровище Беневентов - Вентворт Патриция - Страница 4

Вот так и в случае с завещанием: однажды музыка стихнет и кому-то достанется все. Похоже, сестры Беневент были дамами весьма преклонного возраста, и если Кандида Сейл решит прекратить давнюю семейную ссору и уделит им немного внимания, это ей не повредит, а может оказаться даже полезным. Именно это посоветовал девушке молодой адвокат, и в его голосе и манерах было куда больше тепла и дружелюбия, чем в начале разговора.

Глава 2

И вот ранним февральским вечером Кандида приехала в Ретли.

Она не ожидала, что кто-то будет ее встречать — и угадала. Найдя такси, она дала на чай носильщику, несшему ее чемоданы, и машина помчалась прочь, грохоча по камням привокзальной площади. За окном такси царил желтый полумрак и мелкий моросящий дождь. Уличные фонари еще не горели, так что увидеть Ретли во всей его красе Кандиде не удалось.

Они миновали улицу с несколькими хорошими магазинами, затем несколько улиц поуже, с высокими старыми домами, а дальше шла обычная мешанина из бунгало и муниципальных домов, потом с одной стороны внезапно возникли поля и живые изгороди. Такси миновало гостиницу с болтающейся на ветру вывеской, чуть дальше — автозаправочную станцию, и вот уже с обеих сторон — только поля и изгороди, изгороди и поля. Кандиде уже прискучило это однообразие и вообще дорога, но тут машина резко повернула направо и шоссе начало подниматься в гору.

Вскоре Кандида разглядела стену с железными воротами, открытыми нараспашку. Дорожка за воротами была похожа на неосвещенный тоннель, и когда машина вынырнула из-под деревьев, то полумрак сменился не светом, а сумерками, еще более темными и мрачными, чем прежде. Дом возвышался в этой мгле подобно черному утесу, а за ним уходил вверх склон холма. Выйдя из машины, девушка отступила назад, за посыпанную гравием дорожку и принялась разглядывать дом. Так вот оно какое — родовое гнездо. Теперь было ясно, почему усадьба называлась «Андерхилл»note 1 — склон был сильно срезан, чтобы получилась необходимая для строительства ровная площадка. Сам же дом выглядел так, будто его вдавил в холм проходящий мимо злобный великан. Кандиде идея подобного расположения показалась чересчур экстравагантной, да и комнаты той, прилегающей к склону части, вероятно, очень темные, даже днем там должен царить наводящий тоску мрак.

Девушка вернулась к машине и попросила таксиста подъехать вплотную к потертым каменным ступеням, ведущим в тень крытого крыльца. Она только сейчас подумала о том, что дом этот, видимо, очень старый и эти ступеньки стерты ногами многих поколений. Тем более странно было увидеть у дверей электрический звонок.

— Позвольте, мисс, я позвоню, — сказал шофер, и, словно в ответ на его слова, дверь открылась. За нею стояла пожилая женщина в черном платье. За ее спиной горел свет — этот мрачный дом по крайней мере освещался электрическим светом. Седые волосы женщины, подсвеченные сзади, были похожи на нимб. Рассмотрев Кандиду и шофера, она произнесла глубоким грудным голосом с чуть заметным иностранным акцентом:

— Входите. Он отнесет чемоданы — у меня для него есть полкроны. Леди ждут вас в гостиной. Я вам покажу, куда идти. Сюда — через холл — первая дверь. Идите, а я присмотрю здесь.

Кандида прошла через холл, увешанный гобеленами. от которых довольно сильно пахло плесенью. Большая часть изображенных на них сценок не была видна из-за царившего здесь полумрака и многолетнего слоя грязи. Рассмотрев на одном из гобеленов жуткое изображение меча и отрубленной головы, девушка решила, что это, пожалуй и к лучшему, что ничего не видно… Она открыла указанную дверь.

За дверью находилась черная лакированная ширма, из-за которой струился свет. Обойдя ширму, девушка наконец оказалась в гостиной с тремя хрустальными люстрами.

Свечи, для которых они были предназначены, заменили электрическими лампочками, но эффект все равно был потрясающим. Яркое сияние разливалось по белым с позолотой стенным панелям и по потолку, усеянному золотыми звездами. Пол комнаты был скрыт белым ковром, на окнах — белые расшитые золотом бархатные шторы, стулья и диван были обиты рубчатым плисом цвета слоновой кости.

Вдоль стен были симметрично расставлены позолоченные шкафчики и мраморные столики с резными позолоченными ножками.

Когда Кандида, ослепленная всем этим сверкающим великолепием, застыла на пороге, обе госпожи Беневент, сидевшие на маленьких золоченых стульях перед очагом, поднялись ей навстречу.

На бело-золотом фоне гостиной они казались очень маленькими и темными в своих платьях из черной тафты, с пышными юбками и тугими, плотно облегающими лифами. Платья были совершенно одинаковые, равно как и воротнички из старого кружева, заколотые бриллиантовыми звездами. Вначале Кандида заметила лишь одинаковый фасон, но не только платья были похожи — необыкновенное сходство было и в фигуре, и в лицах старых леди. Обе дамы были миниатюрны и стройны, имели мелкие черты лица, четкие выгнутые дугой брови, черные глаза и, что особенно поразительно — ни единой седой прядки в волосах. Эти женщины были сестрами ее бабушки, но их маленькие, гордо поднятые головки украшали кокетливые, изысканные прически, их искусно уложенные волосы были блестящими и совершенно черными, словно вороново крыло, хотя седина была бы милосерднее к этим сморщенным личикам и желтоватой коже.

Они не сделали ни шагу навстречу, так и стояли замерев у вычурного камина. Кандида почувствовала, что угодила на поистине королевскую аудиенцию и едва не сделала реверанс — он был наиболее уместен в подобной обстановке.

Но все обошлось лишь легким рукопожатием, затем ее дважды клюнули в щеку сухими губами. Каждая из дам произнесла «Как поживаете?», и на этом церемония была закончена.

Ненадолго — пока они ее рассматривали — в комнате воцарилась тишина. Зеркало в золоченой раме, висевшее над камином, отражало застывшие фигуры: Кандида в сером пальто, с яркими каштановыми волосами, выбившимися из-под серого же берета, и с румянцем на щеках — в комнате было жарко и к тому же все вокруг выглядело так непривычно, а она вообще легко краснела, — и напротив маленькие леди в черном, застывшие словно пара марионеток, ожидающих, когда их вернут к жизни невидимые нити. Но вот осмотр был завершен, и невидимый кукольник потянул за нити. Та, что справа, произнесла:

— Я — Оливия Беневент, а это — моя сестра Кара. Вы — Кандида Сейл. Вы совсем не похожи на Беневентов. Жаль.

Голос ее был резким, тон официальным, никакой попытки смягчить сказанное — просто констатация досадного факта. Мисс Кара вторила своей сестре, словно эхо, но в ее словах прозвучал оттенок сожаления:

— Очень жаль.

Теперь, когда они находились так близко, Кандида рассмотрела, что Кара выглядит более блеклым подобием сестры — копией, причем плохого качества, которая уже слегка расплылась по краям.

Кандиде хотелось спросить «Почему?», но она вовремя сдержалась, решив, что лучше этого не делать. Она вовсе не сожалела о том, что не была сухопарой и черной, как ворона, но воспитание не позволяло ей выдать свои чувства. Поэтому Кандида улыбнулась и уклончиво сказала:

— Барбара говорила, что я похожа на отца.

Сестры Беневент скорбно покачали головой и в один голос пробормотали:

— Он, должно быть, пошел в Сейлов. Очень жаль.

Мисс Оливия вернулась к камину и нажала кнопку звонка.

— Сейчас вам лучше всего отправиться в вашу комнату, Анна вас проводит. Чай будет подан сразу же, как только вы будете готовы.

Анна оказалась той женщиной, которая открыла входную дверь. Теперь она, болтая и смеясь, появилась в дверях гостиной.

— Ну и нахал этот шофер. Вы знаете, что он мне говорил? «Иностранка, да?» — так и сказал. Какая наглость!

«Британская подданная, — ответила я. — И это не повод дерзить мне. Я живу в Англии дольше, чем вы, молодой человек, и могу сказать это кому угодно! Я живу здесь уже пятьдесят лет, куда дольше, чем вы!» А он присвистнул и сказал: «Ну, вы меня совсем смутили!»