Мисс Силвер приехала погостить - Вентворт Патриция - Страница 37

— Не говори так, я этого не принимаю! Прошу тебя стать моей женой.

— Ты что, Рэндал?! И мы пошлем объявление в газеты? Вот уж они порадуются! Заголовок: «Главный констебль женится на главной подозреваемой в деле об убийстве Лесситера!» Хотя нет, это они смогут только после ареста — неуважение к суду или как там это называется? А как только меня арестуют, я буду осуждена. О, Рэндал, почему это с нами случилось! Мы могли бы быть счастливы!

Горе разбило ее. Она не предполагала, что так получится. От мысли, что все могло быть прекрасно, становилось еще больнее. У нее не осталось ни гордости, ни самообладания. Она даже не порадовалась, что вокруг темно — она заливалась бы слезами и в яркий день.

Сначала Рэндал ничего не понял. Она неподвижно стояла, а он с трудом справлялся с собственными эмоциями.

Потом жгучая слеза упала ему на руку. Он поднес ладонь к ее лицу, и на нее закапали слезы. Он стал осыпать ее поцелуями, и она целовала его в ответ со всей страстью отчаяния. Если это все, что им дано, так пусть оно будет отпущено полной мерой.

Они были одни во всей вселенной, дыхание и биение сердец слились воедино. Они не знали, сколько так продолжалось. Наконец она задыхаясь сказала:

— Мы сошли с ума.

— Нет, — возразил Рэндал, — мы выздоровели. Так и будем держаться дальше, как здравомыслящие люди.

— Стоит ли?

К нему вернулось самообладание. Мысли окрепли.

— Стоит.

— Не знаю… У меня такое чувство, что я ушла… я где-то далеко.

— Я принесу тебя обратно.

— Вряд ли ты сможешь…

Она отодвинулась.

— Рэндал, ты можешь ответить мне честно на один вопрос?

— Постараюсь.

— Если постараешься, выйдет нечестно. Я должна знать. Ты уверен во мне? Не сейчас, не в этот момент, а уверен ли ты всегда? Утром, или если тебя разбудить среди ночи, когда ты еще не успел разобраться и переубедить себя?

— Да, я всегда был в тебе уверен. Мне не надо себя переубеждать, у меня это в крови.

Она прильнула к нему и сказала:

— А Карр не уверен.

— Рета!

— Он не виноват. Он хочет верить, ужасно хочет.

— Молодой дурень.

— Он старается, я вижу. Иногда его немного отпускает, а потом опять: «А может, она это сделала?» Он ничего не говорит, но я знаю. Если бы то же было с тобой, я бы не вынесла.

— Со мной так не будет, обещаю тебе.

Она снова повторила:

— Карр не виноват. Я сама могла бы про него так думать, если бы не было очевидно, что он считает, что Джеймса убила я. Он спросил меня, зачем я это сделала. И заставил меня отстирывать плащ. Боюсь, я сделала это плохо.

— Тебе вообще, не надо было этого делать.

Она откинула со лба волосы жестом, от которого у него замирало сердце.

— Я знаю. Все было так ужасно, так вдруг… Я испугалась за Карра, он — за меня. Нужно было только отмыть получше. Тогда это казалось самым правильным, а теперь, конечно, мне никакой суд не поверит.

— Не говори про суд, до этого не дойдет, — со всей решительностью Рэндал старался убедить, успокоить свою возлюбленную. — Кто-то совершил убийство, и мы его найдем. Если тревожишься, переговори с мисс Силвер. Увидишь, что она не унывает.

Рета прошептала:

— Мне она нравится. Не понимаю почему, но она производит впечатление. Как будто ты опять ходишь в школу и воображаешь сказку, где ты встречаешь старуху, которая дает тебе волшебный орех, а в нем шапка-невидимка.

Рэндал засмеялся.

— Интересно, что на это скажет мисс Силвер! Может, снисходительно улыбнется, а может, назовет большим преувеличением. Я слышал, как этот дерзкий тип Фрэнк Эбботт назвал ее Моди-Талисман. Конечно, за глаза. Он всегда говорит, что, когда она вступает в дело, полиция из него выходит со славой.

— Это правда?

— Правда. У нее небывалый нюх. Нет, больше того — она понимает людей. Понимает все, что они скрывают — по внешнему виду, манерам, по тому, как мы стараемся не дать другим что-то о нас узнать, — она видит насквозь. Помню ужасное чувство, которое мы испытывали в детстве, когда проделывали что-то такое, чего она не одобряла. Уж на что Изабель была ловкая врунишка, но и она разражалась слезами.

— Не могу себе представить, чтобы Изабель расплакалась.

— Да, она была крепкий орешек, помнишь? И все-таки я это видел. Что до меня, то я чувствовал, что бесполезно пытаться что-то скрыть от мисс Силвер — я и не пытался. Должен признаться, она и сейчас производит на меня то же впечатление.

Рета неуверенно засмеялась.

— Да, похоже. Когда я с ней разговаривала, то поняла, что если я попробую что-то скрыть, она заметит. В результате рассказала ей то, что не собиралась. — Она отступила на шаг. — Рэндал, мне пора идти. Они подумают, что со мной что-то случилось.

Глава 35

Пятница пролетела незаметно. Под самый конец дня у Рэндала Марча раздался телефонный звонок. Он лелеял мысль, что звонит Рета, но надежды на это не было. Из трубки до него донесся голос мисс Силвер. Она говорила по-французски:

— Извини за беспокойство, но я буду рада, если ты сочтешь удобным приехать сюда завтра как можно раньше. У меня было две беседы, которые хотела бы тебе пересказать.

Вот и все — ни здрасьте, ни до свиданья.

Рэндал присвистнул. Он знал свою мисс Силвер. Если она пренебрегла ритуалом, значит, дело серьезное. В уме он сделал пометку — явиться к ней в полдесятого. Если всему Меллингу суждено увидеть, как машина шефа полиции сворачивает к дому миссис Войзи, значит, мисс Силвер это учитывает и знает, что игра стоит свеч. Он сделал последние заметки, лег спать и заснул без снов — счастливый удел!

Были в деревне люди и не столь счастливые.

Рета Крей, лежа без сна, видела перед собой картину умирания надежды. Ее свечение медленно, но неотвратимо угасало. Тусклый голос здравого смысла возник из озноба и стал методично внушать, что она сильно повредит карьере Рэндала, если выйдет за него замуж. Есть вещи возможные, а есть невозможные. Если невозможное покажется тебе возможным, и ты ухватишься за него, то останешься ни с чем. В течение часа она верила, что счастье возможно. Теперь она следила, как оно от нее неумолимо удаляется.

Карр Робертсон видел страшный сон. Он стоял в каком-то темном месте, рядом с мертвецом. Холодная рука коснулась его плеча. Он проснулся весь в поту.

В Меллинг-хаусе миссис Мейхью вскрикнула во сне. Она столько плакала, что больше уже не могла, заснула, и ей приснился плачущий ребенок. Это был Сирил. Он озяб, он хотел есть, ему было больно, а она не могла к нему подойти. Во сне она закричала так жалобно, что мистер Мейхью сел и зажег свечу. Она снова вскрикнула, повернулась на бок и снова погрузилась в сон. Он сидел, держа задутую свечу и думал, что стало холодно, и что же ему со всем этим делать.

Катерина Уэлби не спала. Как и Мейхью, она сидела на кровати, но в отличие от него, приняла меры чтоб не за мерзнуть: включила электрокамин, закрыла окно, надела стеганый жакет того же голубого цвета, что и пуховое одеяло. Лицо без макияжа было бледно, белокурые волосы спрятаны под кружевной чепчик. Она подложила под себя три подушки и сидела с книгой, поглощая строчку за строчкой, страницу за страницей, главу за главой. Ее вела сила воли, но если бы ее спросили, что она читает, едва ли она смогла бы ответить.

Подходила к концу длиннейшая из ночей, как проходит самая последняя ночь, даже если мы не знаем, что она последняя. Для одного из этих людей ночь была последней.

Неохотно занялся хмурый день, все они встали и приступили к делам.

Катерина Уэлби собиралась успеть к девяти сорока на автобус в Лентон. Она оделась, сварила кофе, приготовила пару тостов. Она уже не была бледна — надо избегать всего, что не привычно для окружающих, — и выглядела как всегда, разве что добавила к костюму шляпку, тоже серую, с пером сойки за лентой.

Она вышла, заперла дверь и увидела, что от дома к ней спешит миссис Фаллоу, по-видимому, со свежими новостями. Катерина поздоровалась, и на нее потоком полились слова.