Кольцо вечности - Вентворт Патриция - Страница 37

Сисели вошла в гостиную, мисс Силвер с улыбкой взглянула на нее, и в этот момент что-то произошло. Сисели вдруг озадаченно спросила:

— Скажите, а вы считаете меня эгоисткой?

Мисс Силвер по-прежнему дружелюбно улыбалась.

— Вам кто-то сказал об этом?

Сисели кивнула.

— Да, Марк Харлоу. Сказал, что более эгоистичного человека, чем я, он не встречал. Вы тоже так считаете?

Мисс Силвер продолжала вязать и улыбаться.

— А какого мнения о себе вы сами?

Сисели присела на пол перед камином, сложила руки на коленях, склонила голову набок и широко открыла глаза, напоминая ребенка, не уверенного, что он твердо заучил урок.

— Не знаю… Об этом я никогда не думала.

— А что думаете сейчас?

— Пожалуй, это правда, — с расстановкой отозвалась она и добавила: — Трудно не стать эгоисткой, когда вокруг все рушится. Об этом думаешь каждую минуту, и значит, думаешь о себе.

Мисс Силвер давно привыкла к тому, что ей поверяют самые сокровенные мысли. За время ее профессиональной карьеры ей не раз доводилось выслушивать самые невероятные признания. Ее не удивило то, что Сисели вдруг разговорилась с ней. Но сама Сисели была ошеломлена — потом, гораздо позднее. А в тот момент разговор казался ей совершенно естественным, избавлял ее от боли.

Мисс Силвер молчала, добродушно глядя на собеседницу. Если бы она заговорила, то рисковала бы подавить порыв Сисели. Но не дождавшись ответа, Сисели продолжала:

— Когда случается что-нибудь плохое, невольно начинаешь думать только о себе. Так случилось и со мной. Наверное, родителей это раздражает.

Мисс Силвер заметила:

— Нелегко видеть любимого человека несчастным и не иметь возможности помочь ему.

Темные брови поднялись над обеспокоенными глазами.

— Мама обожает Гранта. Это несправедливо.

Мисс Силвер кашлянула.

— Для него или для нее?

— Думаю, для обоих, и для меня тоже. Как теще, ей полагается ненавидеть зятя, быть на моей стороне, но она всегда поступает по-своему. От этого мне еще тяжелее. А папу в это дело я не хочу втягивать — он ненавидит скандалы. Среди мужчин это часто встречается, правда? Нет, сами они не ссорятся, но считают, что женщины часто устраивают скандалы по пустякам — и отчасти они правы. Мужчины убеждены, что женщинам свойственно ошибаться. Папа тоже любит Гранта. Он только подумает, что я затеяла ссору из-за пустяка.

Спицы негромко и ободряюще пощелкивали.

— Это правда?

Сисели заморгала, словно ее ударили неожиданно и сильно. Румянец проступил у нее на щеках, и она выкрикнула плачущим голосом:

— Нет, нет! Но нет ничего ужаснее, чем считать, что кто-то любит тебя, а потом узнавать, что он женился на тебе только ради денег, — она смахнула слезы гнева. — И ведь меня предупреждали об этом! Моя бабушка. Дедушка женился на ней из-за денег, и видели бы вы, что с ней стало! Кажется, она любила меня, не знаю почему, но больше она никого не любила. Она поссорилась с обоими сыновьями, терпеть не могла их жен. Маму трудно не любить, но бабушка и ее ненавидела. Она считала, что все охотятся за ее деньгами, кроме меня, да и то потому, что я слишком молода. Так она и написала в завещании: «…моей внучке Сисели, которая еще слишком молода, чтобы быть корыстной». Конечно, только сумасшедший мог бы заподозрить папу в корыстных мотивах. Но бабушка была способна на все. Она сообщила, что хочет завещать состояние мне, и предупредила, что все будут стараться отнять его у меня… — Внезапно кровь отхлынула от ее лица. — А еще она добавила, что я — смуглая худышка, что мужчины вряд ли будут влюбляться в меня, но станут ухаживать и делать предложения из-за денег.

Мисс Силвер кашлянула.

— Это непростительно.

— Такие слова невозможно забыть. Их вспоминаешь в самое неподходящее время, они разъедают душу изнутри, — она перевела дыхание. — Возьмите бедняжку Эллен Каддл. Бабушка оставила ей пятьсот фунтов, а она вышла замуж за Альберта, которому до нее не было никакого дела. Она на пятнадцать лет старше его!

Мисс Силвер негромко кашлянула.

— Опрометчивый поступок. Женщина должна относиться к себе с уважением. Еще Шекспир говорил об этом.

— А она не послушалась. Конечно, я сразу вспомнила предостережение бабушки, но сумела отмахнуться от него. После ее смерти я хотела отдать деньги папе или Фрэнку — предлагала им распоряжаться состоянием, пока я не достигну совершеннолетия, но они отказались. И я поняла, что от предостережения мне не избавиться. Постепенно я убедила себя, что бабушка могла ошибиться. Мы поселились здесь, я стала встречаться с Грантом — он как раз обосновался в Дипсайде. Мне казалось, он влюбился в меня. Я была безумно счастлива и не вспоминала о бабушке. Мы поженились и целых три месяца были счастливы. А потом я узнала, что все дело в деньгах. Бабушка знала, о чем говорила: дело не во мне, а в деньгах. И я вернулась сюда, — она обернулась с горящими щеками. — Об этом я никому не говорила — не знаю, почему я так откровенна с вами. Наверное, просто пришло время выговориться, — она торопливо подошла к пианино и подняла крышку. — Вы не возражаете, если я немного поиграю?

Глава 30

Был уже одиннадцатый час, когда Фрэнк Эбботт вошел в гостиную и застал там вяжущую мисс Силвер и Сисели, играющую на пианино. Она взяла громкий аккорд, дождалась, когда он стихнет и встала.

— Что-нибудь случилось?

— Нет.

Брамбл поднялся со своего места у камина и обнюхал ноги Фрэнка.

— Ты что-нибудь ел?

— Да, спасибо.

— Хочешь кофе?

— Не беспокойся.

— Я все-таки приготовлю кофе.

Она вышла, и Брамбл следом за ней.

Фрэнк присел к огню. Он замерз, устал, ужин был отвратительным. Впервые за все время службы ему досталось такое утомительное дело. Он принялся рассказывать о нем мисс Силвер под успокаивающий аккомпанемент пощелкивающих спиц, с нетерпением ожидая кофе.

Возвращаясь в гостиную с подносом, Сисели услышала из-за двери негромкие голоса. Она поставила поднос на неудобный резной стул, изгнанный в коридор, а потом поступила по примеру Агнес — медленно и осторожно повернула дверную ручку и слегка приоткрыла дверь. Если ее заметят, она войдет с подносом. Если не заметят — узнает, о чем речь. Тем, кто получил приличное воспитание, не подобает подслушивать у дверей. Это настоящий бунт. А она решилась на такое. Какое-то мощное чувство пересилило ее воспитание, и Сисели стало страшно. Она должна была узнать, что происходит.

И почти сразу она все узнала, потому что Фрэнк произнес:

— Завтра утром я уезжаю отсюда. Сегодня в отеле все номера заняты. Шеф предложил мне уехать и попросить прислать кого-нибудь другого, но я решил идти до конца.

Мисс Силвер деликатно кашлянула.

— Думаю, ты поступил правильно. Отказавшись вести это дело, ты публично признал бы мистера Хатауэя виновным.

Левая рука Сисели замерла на дверной ручке, правой она схватилась за косяк.

— Я не могу оставаться здесь, — продолжал Фрэнк. — Он муж Сисели. Но если он виновен, мне жаль ее и Монику.

— А ты думаешь, он виновен?

— Очень может быть. Об этом я стараюсь не задумываться. Преступником может оказаться и Альберт Каддл. Его подружка обеспечила ему три надежных алиби, но суд не удовлетворится ни одним из них, как только увидит Мейзи. И наконец, Марк Харлоу. Все трое были вместе в отеле «Бык» в ту ночь, когда Луиза Роджерз увидела и узнала руку грабителя. Беда в том, что мы даже не знаем, что именно она увидела. Феррану тоже неизвестна примета. Он сказал только, что Луиза уверяла, будто узнает эту руку. Так и вышло. Кто-то уронил зажигалку во дворе отеля и включил фонарик, чтобы найти ее. Луиза увидела руку неизвестного и поняла, что перед ней грабитель. Она была раздета. К тому времени, как она оделась и сбежала вниз, двое мужчин и шофер уже уехали. Один из них выронил конверт, адресованный Гранту Хатауэю. Поэтому Луиза и приехала сюда. Теперь нам известно, что она беседовала с Хатауэем между половиной пятого и пятью часами восьмого января — то есть перед тем, как ее убили. Часть разговора известна нам благодаря Агнес. Когда миссис Бартон рассчитала ее, она устроила скандал Хатауэю, требуя оставить ее в доме. Ясно, что она безумно влюблена в него…