Кольцо вечности - Вентворт Патриция - Страница 1

Патриция Вентворт

Кольцо вечности

Анонс

«Кольцо вечности» по своему замыслу явно предвосхищает романы конца «Золотого века». Если для американского детектива обнаружение трупа незнакомого человека является самым что ни на есть обыденным, то для англичан подобное событие — дело из ряда вон выходящее За исключением уже поздней Кристи — романа «Часы», также трактующего тему неизвестно откуда появившегося трупа, — примеров подобной темы и не вспомнишь. Англичане явно предпочитали трупы неблаговидных родственников, связь с которыми была утеряна в незапамятные времена.

Образ главной героини, Сисели, является во многом символичным (что очень необычно для детектива!). Русскому читателю она может напомнить Ирэн из знаменитой «Саги о Форсайтах», каждое ее появление на страницах романа отмечено необыкновенной поэтичностью («Эта девушка могла бы танцевать под музыку ветра на опавших листьях, украсив волосы алыми ягодами»). Рядом с ее миром соседствует мир страданий, мир Эллен Каддл, Агнес Рипли, девчушки у телефона, и когда читатель знакомится с предысторией преступления, становится ясно, что это сопоставление не случайно. Сисели приходится не только соприкоснуться с нелицеприятной стороной жизни, но и вступить в борьбу за человека, которого она считает несправедливо подозреваемым, а заодно и переосмыслить свои собственные черты характера.

Сейчас, когда английский детектив стал куда реалистичнее и сменил свою социальную направленность, в нем уже не найдешь определенно аристократической точки зрения на вещи, например, абсолютное недоверие по отношению к легкомысленным девушкам и представителям артистических профессий. Что касается морали, то она носит весьма классовый характер: «Погибшей девушке скучно жилось на ферме, но ее смерть развеяла скуку».

Впервые роман вышел в Англии в 1948 году.

На русский язык переведен И. Топорковой специально для настоящего издания и публикуется впервые.

Глава 1

Мэгги Белл протянула руку и подняла телефонную трубку. Рука была тонкой, костлявой, с узловатыми пальцами, и двигалась рывками. Все движения Мэгги были резкими. Ей уже минуло двадцать девять лет, но она почти не выросла с тех пор, как пережила то, что в семье с оттенком гордости называли «несчастным случаем». Когда Мэгги было двенадцать лет, на деревенской улице ее сбила машина.

Целыми днями Мэгги лежала на кушетке, придвинутой к окну в комнате над бакалеей мистера Биссета. Именно так мистер Биссет предпочитал называть свой магазин, но на самом деле многие товары в нем не относились к бакалейным. Разумеется, бакалеей можно было назвать длинные лакричные полоски — сладость, давно забытую во многих деревнях Англии, приготовленную по семейному рецепту мистера Биссета, но только не мохеровые или кожаные вещи, висящие на крюках по обе стороны от двери магазина. Лук, помидоры, яблоки, груши и орехи по сезону занимали в бакалее законное место, но с ними соседствовали хлопчатобумажные комбинезоны и целые ряды крепких ботинок, мужских и женских, свидетельствуя о том, что Дипинг — всего лишь деревня, а бакалея мистера Биссета — крошечный универсальный магазин.

В хорошую погоду Мэгги выглядывала из окна над входом в магазин и видела почти всех жителей Дипинга. Многие прохожие махали ей рукой или восклицали: «Доброе Утро!» или «Привет, Мэгги!» Миссис Эбботт из Эбботтсли никогда не забывала поздороваться с Мэгги. Она приветственно помахивала рукой и улыбалась, полковник Эбботт поднимал голову и кивал, а мисс Сисели взбегала по лестнице с какой-нибудь книгой или журналом и уходила не сразу. Мэгги много читала. Надо же чем-то заняться, если целыми днями лежишь. Такое оправдание нашла себе Мэгги, выросшая в среде, где чтение означало праздность.

Мисс Сисели приносила Мэгги отличные книги, однако навязывать ей свои вкусы не пыталась. Подобные попытки Мэгги замечала сразу и давно уже научилась пресекать их, прячась в непроницаемых доспехах. Ей нравились истории успеха вековой давности — о босоногом мальчишке, который продавал газеты на улицах, а потом стал миллионером, о незаметной девушке-дурнушке, которая в конце концов превращалась в изумительную красавицу или герцогиню. Мэгги с удовольствием читала и про тщательно продуманные убийства, когда под подозрением по очереди оказываются все враги и друзья покойного. Она любила приключенческие романы, в которых герои перебираются через пропасти по веревочным мостам или бредут по болотам, кишащим змеями, крокодилами, тиграми и львами, каждую минуту рискуя стать жертвами огромных обезьян.

Эбботтсли был настоящей сокровищницей. Миссис Эбботт любила повторять, что владеет самой большой в Англии библиотекой макулатуры — «читать ее так приятно после всех этих книг о войне, не говоря уже о газетах — слишком уж современными они стали, если вы понимаете, что я имею в виду».

Но чтением занятия Мэгги не исчерпывались. В сидячем положении она могла шить, правда недолго. Ее мать была деревенской портнихой, и, разумеется, Мэгги помогала ей чем могла. Пуговицы и петли, крючки и петлицы, а также всевозможная отделка — это была ее доля работы, и она выполняла ее резкими, дергаными движениями, но весьма аккуратно. Миссис Белл умела находить заказы, к ней обращались обитатели всех соседних поместий. Всю войну она перешивала и перелицовывала старье, ветхие вещи, которым полагалось бы покоиться в сундуках. Миссис Белл и Мэгги с гордостью вспоминали тот момент, когда миссис Эбботт принесла им старое свадебное платье леди Эвелин Эбботт и спросила, можно ли перешить его для мисс Сисели. «Таких нарядов теперь не найти, а Сисели обожает это платье. Лично я не хотела бы выйти замуж в свадебном платье бабушки, но сейчас старина в моде, а платье и вправду чудесное».

Пышные складки кремового атласа заполнили всю комнату. Длинный придворный шлейф был расшит жемчужными розетками, но покрой самого платье оказался простым и выгодно подчеркивал красоту брюссельских кружев. Мэгги впервые в жизни увидела такую прелесть — прикосновение к платью вызывало у нее дрожь. Какая жалость, что мисс Сисели — невзрачная смуглая худышка! Странно, что ей досталась такая внешность. Ее отец, полковник, был привлекательным, видным джентльменом, миссис Эбботт никто не назвал бы красавицей, но она полностью соответствовала представлениям миссис Белл о холеной, утонченной женщине, умеющей носить изящную одежду, л маленькую смуглянку мисс Сисели красили только большие глаза, вот и все. И ей досталось такое чудесное свадебное платье из кремового атласа! Впрочем, роскошное платье не принесло ей счастья. Мисс Сисели вернулась в Эбботтсли, а мистер Грант Хатауэй остался в Дипсайде, и в округе поговаривали о разводе. Никто не знал, что произошло между ними — они расстались, прожив вместе всего три месяца. Даже Мэгги не понимала, что происходит, а Мэгги многое знала, потому что когда она не шила и не читала, она слушала телефонные разговоры.

В Дипинге существовал бесценный источник тайной информации — общий телефонный провод. Этой линией сообща пользовались жильцы дюжины домов, где были телефоны. Всякий мог подслушать разговор соседа — достаточно было снять трубку. Жителям Дипинга полагалось бы проявлять особую осторожность, но близкие знакомства порождают равнодушие, если не пренебрежение к таким мелочам. Трудно не стать жертвой иллюзий, когда пользуешься собственным телефоном у себя в комнате. Мэгги знала самые удобные часы для подслушивания и сумела собрать немало сведений о множестве соседей, но так и не выяснила, почему Сисели Хатауэй ушла от мужа. К разгадке этой тайны Мэгги приблизилась однажды вечером, когда сняла трубку и услышала голос Гранта Хатауэя:

— Сисели…

Пауза тянулась так долго, что Мэгги уже решила, что ответа не будет. Но затем тонкий сдержанный голос произнес: