Шива из стали - Саберхаген Фред - Страница 67

Теперь, когда стрельба закончилась или почти закончилась, Гарри начал замечать в себе признаки психологических эволюций, проходимых людьми после боя. Перспектива отставить шлем и оружие в сторонку, хотя бы ненадолго, уже не внушала панического ужаса. Он позволил себе поставить карабин на пол, но недалеко. Да и пить в шлеме ещё никто не научился.

Через час уборочные машины возьмутся за свою грандиозную работу. А до конца дня, наверное, уже начнут взимать с людей плату за вещи, которые те берут.

Пошарив облачёнными в бронированные рукавицы пальцами в подсумке скафандра, Гавот извлёк деньги и положил их на стойку.

– Мне будет не по себе, если не заплачу.

После чего вернулся к столу с собственной бутылкой. Этикетка была Гарри незнакома.

«Интересно, где он взял деньги?» – мимоходом полюбопытствовал Гарри, но спрашивать не стал. Вместо этого осведомился:

– Комендант не говорила вам о моих кодах запуска? Поначалу её инженерам пришлось помучиться.

– Нет, ни о чем таком она не упоминала. – Гавот наполнил свой стакан. – Наверно, коды ужасно трудны, если её людям пришлось нелегко.

– О, сейчас они совершенно отключены.

– Понятно. Значит, ваш корабль готов к вылету.

– Правильно.

Оба уже сняли шлемы, поставив их на стол на расстоянии вытянутой руки, чтобы быстро схватить в случае необходимости.

– За спокойный полёт, – провозгласил Гавот, поднимая стакан.

– За это я выпью, – откликнулся Гарри, а затем, будто продолжая невысказанную цепь размышлений, добавил: – Надо же, расстрелять двух человек, просто так. Зачем вы это сделали? Нехорошо.

На обаятельное лицо набежала тень боли, но собеседник вроде бы не удивился.

– Любой, кто предположит, что я сделал это на вашем корабле – безумец. Наверно, это был берсеркер, а если и человек, то уж ни в коем случае не я.

– А я понимаю так: если был человек, то отчаянно нуждавшийся в корабле для бегства.

– Я по-прежнему нуждаюсь в корабле, – улыбнулся Гавот, – а точнее, в том, чтобы меня подвезли. Если вы обеспечите меня транспортом, то не пожалеете.

Но сделка Гарри ничуть не заинтересовала.

– Видите ли… сразу после стрельбы кто-то пытался поднять «Волшебницу», но только опростоволосился. А вы только что говорили, что один-единственный раз в жизни пытались управлять кораблём, надев настоящий пилотский шлем. Но ведь до прибытия на Гиперборею такого не бывало. Так ведь? Так что это вы дали маху в качестве пилота сегодня. Не годятся для этого ваши мозги, битком набитые дерьмом, которое сами же источают.

Пару секунд Гавот просто сидел, молча потряхивая головой. Гарри не мог понять, то ли тот отвергает обвинение, то ли пытается вытряхнуть дерьмо, то ли просто изумляется странности происходящего в целом. Наконец Гавот проронил:

– Поймите меня правильно, Сильвер, я никакой не чёртов доброжил. Но я рад появлению берсеркеров.

– Держу пари, они вас тоже обожают.

Гавот отведал из стакана, немного посмаковал и довольно облизнулся.

– С чего это вы взяли? – он владел собой настолько хорошо, что в голосе его прозвучали нотки благородного негодования.

– Берсеркеры вовсе не помешаны на том, чтобы совершать убийства своими руками, лишь бы только совершались, – промолвил Гарри. – В отличие помешанных людей, они от этого не тащатся. Для них важно только окончательное число трупов. Так что чем больше люди убивают друг друга, тем больше это берсеркерам по душе. Это избавляет их от лишних хлопот.

Гавот вроде бы и не слушал. Устремив взгляд в пространство, он ещё раз отхлебнул из бокала и заметил:

– Но, правду говоря, с берсеркерами мне везёт. Всякий раз.

– Ничего особенного. Порой мне кажется, что мне везёт с помешанными людьми.

– Рад слышать, – изрёк Гавот, – что автопилот на «Волшебнице» теперь работает отлично. Потому что это означает, что мне больше не нужен живой пилот. Уж настолько-то я корабли знаю. – Он с улыбкой огляделся. – Гарри, не беря оружие с собой, вы подвергаете себя серьёзной опасности. Никто ещё не давал отбой тревоги. Тут ещё где-нибудь могут быть берсеркеры. – И сбросил шлем Гарри со стола.

Встретив этот спокойный, счастливый взгляд, Гарри, оставшийся без оружия и без шлема, неспособный защитить свою голову или вызвать помощь по радио, не в силах дотянуться до собственного оружия, подскочил и зигзагами бросился за угол, в другое крыло клуба. Оказавшись там, прижался всем телом к стене, словно в жалкой попытке спрятаться. Но выражение лица его отнюдь не было жалким или хотя бы напуганным.

– Не выйдет, знаешь ли, – сказал он.

– О? – Гавот тоже подскочил с карабином в руке и двинулся вперёд длинными решительными шагами по колено в папоротниках, чтобы отрезать противника от двери, ведущей в коридор. А теперь Гавот вышел на подходящий пятачок, откуда мог аккуратно выстрелить в угол с удобной дистанции.

– Не сработает, – повторил Гарри. – Пока ты копался среди бутылок, ты оставил шлем на столе, а я сунул руку внутрь и хорошенько ухватился за пару штуковин. – Он поднял руку и пошевелил пятернёй, облачённой в рукавицу с сервоусилителями. – Погнул эти штуковины, самую малость. Но достаточно, чтобы чуток искорёжить всю систему – даже ручной спуск. Твой карабин больше не работает. Если вернёшься к своему шлему, сунь руку внутрь. Может быть, поймёшь, что я сделал. В глаза это не бросается.

– Правда? Тогда чего ж ты пытался спрятаться в углу? – Говоря это, Гавот поднял оружие, смерив взглядом фигуру беспомощного человека перед собой. И саркастически добавил: – Отличная попытка, Гарри. О, блестящая мысль!

И попробовал мигательный спуск. Ничего не произошло. Схватился за ручной спуск. Ничуть не более успешно.

Гравитация взбрыкнула. Гарри, уже видевший подобное в этой комнате, был готов к этому, а Гавота эта пертурбация застала врасплох. Она заставила его лишь слегка оступиться, но прицела не сбила.

И всё же Гарри продолжал спокойно стоять на месте, будто собираясь вступить в какую-то игру.

– В этот угол я забился потому, – поведал он, – что хотел заставить тебя пойти за мной и встать именно там, где ты… – И в этот миг с молниеносностью захлопнувшейся мышеловки левую лодыжку Гавота стиснула хватка самой смерти, как ему показалось. Если бы не мощь брони скафандра, кости лодыжки и стопы переломились бы, как тростинки. Только одна разновидность смерти наносит подобные удары, так что разум и тело Гавота мгновенно мобилизовались до предела с одной целью: выжить. Но не успел он собраться и вложить полную силу в серводвигатели скафандра, как облачённое в броню тело, отброшенное с чудовищной силой, силой берсеркера, уже летело в воздухе кувырком. Глаза Гавота отчаянно моргали, хотя он и не мог прицелиться, но оружие по-прежнему отказывалось повиноваться.

Полёт окончился сокрушительным ударом. Гавот с маху обрушился спиной на неровный пол. И в этот миг упавший берсеркер, размахивая единственной действующей конечностью, приволакивая своё изувеченное тело по полу, нанёс уцелевшим манипулятором новый удар…

Осторожно выйдя из угла, Гарри увидел, что схватился берсеркер не очень удачно, но через пару секунд стало ясно, что зато механический убийца вполне удачно пользуется и тем, что имеет.

Вода в ручье покраснела.

В стороне валялся карабин Гавота – в данный момент неисправный, и Гарри не потрудился нагибаться за ним. Бочком пробравшись вдоль стены, он поднял собственное оружие с того места, где раньше оставил его – чуть дальше вытянутой руки от стула. Потом, пятясь, осмотрительно сделал изрядный крюк, пока не ощутил под коленями край сиденья, и сел, поёжившись.

Гравитация снова взбрыкнула, и в воздух ненадолго взмыл громадный, алый от крови пузырь, тут же с плеском обрушившийся назад. Лёгкое изменение положения, вызванное пертурбацией, улучшило обзор Гарри. Стальная клешня ухватила Гавота за нижнюю челюсть. Металлические пальцы впились ему в рот, большой палец вдавился в подбородок. Вокруг были раскиданы белые, красивые зубы, но уже никому не дано будет полюбоваться ими.