Из прошлого - Вентворт Патриция - Страница 22

Фрэнк улыбнулся, а следом улыбнулась и Мари и тут же опустила ресницы:

— Но, мсье, я не испытываю никакой неприязни к мисс Эннинг. Она моя хозяйка.

— Вы давно здесь работаете?

Мари снова повела плечами:

— В Англии — десять лет, в этом доме — четыре месяца.

Платят хорошо. Накоплю денег и уеду домой, во Францию.

— Значит, вы не испытываете неприязни к мисс Эннинг?

— Нет, мсье.

Враждебность — чувство, которое скрыть трудно. Его можно было заметить с первых слов Мари. Он вспомнил, что, когда спросил мисс Силвер, что она думает о Мари Боннет, она ответила ему довольно странно: «Миссис Эннинг считает, что ей нельзя доверять». Миссис Эннинг, больную мать Дарси, — вот кого она не могла терпеть.

— Ну и прекрасно! — невозмутимо заметил Фрэнк. — А то ведь неприятно, когда тебя не любят. Но, может быть, вы чувствуете, что мисс Эннинг недолюбливает вас?

Мари взмахнула рукой:

— У нее нет для этого оснований. Я знаю свои обязанности и выполняю их! Ей еще повезло, что я так долго здесь проработала. Я ей так и сказала! А она говорит: «Моя мама не хотела вас обидеть. Просто она старая и больная».

А я считаю, что не такая уж она старая и больная, чтобы ей разрешалось говорить такие вещи! «Эта французская девчонка!» Разве это позорно — быть француженкой? «Она подслушивает у двери!» Очень мне интересно слушать, что говорит эта сумасшедшая старуха! Или еще: «Зачем ты держишь иностранок? Они мне не нравятся!» А она мне нравится, хотела бы я спросить?

— Значит, это миссис Эннинг, которую вы ненавидите и которая так ненавидит вас?

Мари улыбнулась. Злость ее прошла.

— Зачем мне ненавидеть старую, выжившую из ума женщину?

Глава 19

Из кабинета мисс Эннинг Фрэнк направился в гостиную. Невежливо было бы уйти и не попрощаться с мисс Силвер. Но была у него и еще одна цель. Он хотел проверить показания Мари и узнать, что же услышала миссис Бэркетт, когда вошла в комнату, где беседовали мисс Эннинг и ее старый приятель Элан Филд.

В гостиной престарелых дам стало еще больше — к присутствовавшим добавилось несколько гостей. По тишине, внезапно наступившей при его появлении, Фрэнк понял, что все уже знают, что он из полиции, и обсуждают убийство Элана Филда.

Мисс Силвер охотно приняла его предложение прогуляться по тропинке вдоль скалы и любезно проводила его до холла, где он подождал, пока она сходила наверх — надеть шляпу и перчатки. Белые сетчатые перчатки, украшенные вышивкой, — подарок племянницы Дороти — были тонкими и легко стирались. Шляпка из черной соломки была отделана сиреневой лентой. Вечерний воздух встретил их освежающей прохладой.

Они направились к скамейке, откуда был виден весь залив. Мисс Силвер, любуясь отражением неба в подернутом зябью море, вспомнила подходящую строку из своего любимого лорда Теннисона:

От неба до неба зыблются воды…

Фрэнк удивленно поднял бровь:

— А я что-то не припомню, откуда это.

— Из одного его раннего стихотворения, — миролюбиво ответила мисс Силвер.

Фрэнк улыбнулся:

— Как жаль, что нельзя просто посидеть здесь, вспоминая стихи. И время, и место, и присутствие моей высокочтимой наставницы — все располагает к этому. Однако приходится возвращаться к низменным обстоятельствам преступления. Очень жаль, но долг обязывает…

Мисс Силвер смотрела на светлые пятна мелководья в заливе.

Фрэнк ждал, что она скажет, но, увидев, что она молчит, перешел в лобовую атаку.

— Дорогая моя мисс, отделаться молчанием вам не удастся. Вы же понимаете, я должен удостовериться, правду ли мне сказала Мари Боннет. Я уверен, она бы не сказала, не будь это в ее интересах. Она имеет зуб против Эннингов и не прочь навредить им. В то же время есть основания полагать, что если она и не выдумала все это, то, по крайней мере, приукрасила факты. Если она говорит правду, ваша племянница Этель нечаянно услышала разговор между мисс Эннинг и Эланом Филдом. Мари в это время якобы проходила мимо. Она говорит, что и она, и миссис Бэркетт слышали, как мисс Эннинг воскликнула: «Я готова убить тебя за это!» Если что-то в этом роде и произошло, то я не сомневаюсь, что миссис Бэркетт должна была рассказать вам об этом. Правда?

Мисс Силвер продолжала молчать, и Фрэнк невольно повысил голос:

— Вы ведь понимаете, что речь идет о достоверности показаний свидетеля!

Мисс Силвер сделала протестующее движение:

— Ну, мне-то уж нет надобности напоминать об этом.

Просто я хотела все хорошо обдумать, прежде чем ответить тебе. Утверждение Мари Боннет по существу верно.

Фрэнк кивнул:

— Я так и думал. А верно ли, как она говорит, что эти слова мисс Эннинг произнесла «негромко, но таким тоном, будто сожалела, что у нее нет в руках ножа»?

— Этого я тебе сказать не могу, — с легкой укоризной ответила мисс Силвер. — Ты же знаешь, что меня там не было.

— Но была ваша племянница. Наверное, она упомянула, каким тоном были сказаны эти слова, хотя, возможно, и не прибегла к столь драматичному сравнению. Но, как я полагаю, Мари и здесь оказалась по существу права.

— Ты, конечно, понимаешь, что мисс Эннинг потеряла самообладание. Что ее вывело из равновесия — никто из нас не знает. Я уже говорила своей племяннице, что мисс Эннинг умеет держать себя в руках, хотя от природы у нее вспыльчивый характер. Если она и мистер Филд были знакомы в юности — а это, видимо, так — и если между ними существовала какая-то привязанность или они были помолвлены, то услышанная фраза — не что иное, как вспышка гнева, отзвук прежней несдержанности, и значит она очень мало.

— Очень мало… или достаточно много, — серьезно заметил Фрэнк. — Если женщина заявляет мужчине, что она готова его убить, а некоторое время спустя его находят мертвым, то такой репликой пренебрегать нельзя.

— Да… я понимаю.

Фрэнк с любопытством взглянул на мисс Силвер:

— Мне бы хотелось узнать, почему вы так беспокоитесь о мисс Эннинг.

— Я живу у нее в доме, — спокойно ответила мисс Силвер.

Фрэнк усмехнулся:

— Это напоминает мне пословицу «Соловья баснями не кормят». Я знаю, вы жили и в другом доме, но не защищали его владельца с такой страстью.

— Что за выражения, дорогой Фрэнк! Я решительно не могу этого так оставить!

В улыбке, с которой Фрэнк встретил этот упрек, сквозил сарказм:

— Вы защищаете ее так, будто она ваша любимая племянница.

— Смею надеяться, что даже в таком деле, как это, я не позволю себе руководствоваться личными пристрастиями, — с очень серьезным видом ответила мисс Силвер.

— Тогда вы, может быть, скажете, почему принимаете сторону мисс Эннинг? Если бы Мари не рассказала мне о том, что она и миссис Бэркетт случайно услышали, вы бы об этом не упомянули, не правда ли?

— На этом этапе, пожалуй, нет, Фрэнк.

— Но почему, хотел бы я знать?

Помолчав немного, мисс Силвер сказала:

— Я не обязана отвечать на такой вопрос, но тебе отвечу, потому что не хочу, чтобы ты не правильно истолковал причину моего молчания. Никаких причин нет, есть только чувство сострадания к женщине, с которой так жестоко обошлись и которая оказалась теперь в таком ужасном положении. Я думаю, она очень страдала, когда расстроилась ее помолвка с мистером Филдом. Его возвращение воскресило старую боль, а уж убийство, конечно, усугубило эту боль до невыносимости. Я не хотела бы добавлять ей страданий.

— Вы не допускаете, что это она убила Филда?

Мисс Силвер уклонилась от прямого ответа:

— Это верно, что никакого оружия возле убитого не было найдено?

— Совершенно верно. Если у убийцы хватило ума, то он, возможно, зашвырнул его в море.

— Но если он бросил его в море, его могло вынести на берег. Был сильный прилив.

Фрэнк усмехнулся:

— Я смотрю, мы оба говорим «он». Но вы не ответили на мой вопрос.

— На какой?