Дело закрыто - Вентворт Патриция - Страница 27

Она стояла на опустевшем перроне и размышляла. Почта отпадала, но оставались еще продуктовые лавки — булочные, молочные, мясные и бакалейные. Мерсеры, как и все нормальные люди, должны были что-то есть, и, если только они не покупали все сами, отказываясь от кредита и лично доставляя продукты домой, в одной из таких лавок должен был оказаться их адрес. А что чаще всего приносят людям на дом? Естественно, молоко. С молочных Хилари решила и начать. Наведя справки, она узнала, что в городе их четыре.

Направляясь к Маркет-стрит, она никак не могла нарадоваться на свой план, который обязательно должен был сработать, если, конечно:

(a) Мерсеры не жили здесь под другой фамилией, и

(b) если они не снимали номер в гостинице или пансионе, где могли не заботиться о продуктах.

Только Хилари не верила, что Мерсер решился бы сменить фамилию. Это выглядело бы чересчур подозрительно, а он никак не мог себе этого позволить. Он должен был выглядеть стопроцентно честным дворецким, который мужественно переносит душевную болезнь жены. Поселиться же в отеле или пансионе было для него слишком опасно из-за нервных срывов миссис Мерсер, которые едва ли могли остаться в таких местах незамеченными. В отелях полно внимательных ушей и длинных языков.

Повернув за угол, Хилари вышла на Маркет-стрит и увидела прямо перед собой первую молочную. Постоянных клиентов по фамилии Мерсер хозяйка, правда, не помнила, зато у нее был особенный сливочный сыр и совершенно особенный мед. Она обладала прямо-таки невероятным даром убеждения, и, окажись в кошельке у Хилари что-нибудь кроме обратного билета и семи с половиной пенсов, она наверняка бы не устояла. Выйдя из лавки и приведя мысли в порядок, Хилари отправилась дальше, надеясь, что не все жители Ледлингтона столь напористы и деловиты.

Во второй молочной, однако, не было ни того, ни другого. Унылый пожилой мужчина сообщил, что в его книгах никакие Мерсеры не значатся, потом кашлянул, и, когда Хилари была у самых дверей, поинтересовался, не имела ли она в виду Перкинсов.

Впервые луч надежды блеснул благодаря девушке из третьей молочной. Это был яркий, мощный и очень обнадеживающий луч, почти неприличным образом растаявший без следа через пару минут. Девушка, пухлое розовое существо, отреагировала на фамилию Мерсер мгновенно:

— Двое. Мистер и миссис Мерсер. Пинта в день. Думаете, это они?

Сердце Хилари так и подскочило от радости. И только минутой позже она со всей ясностью осознала, какое гиблое и безнадежное мероприятие затеяла. Пока же чертенок радостно продекламировал:

Если пить по утрам молоко,

Мерсеры найдутся легко.

— Наверняка, — жизнерадостно сказала она. — Как они выглядели?

Девушка хихикнула.

— Женщина — так, будто и шаг ступить без мужа боялась. Я бы ни одному мужчине не позволила так собой помыкать. Даже противно, ей-богу.

— Можете дать мне их адрес? — спросила Хилари.

— Они останавливались у миссис Грин на Альберт-Креснт. Комнату снимали.

— Альберт-Креснт. А номер? — нетерпеливо спросила Хилари.

Девушка зевнула, прикрыв рот пухлой белой ладонью.

— Да они уж съехали. Только одну ночь там и провели.

Разочарование было просто чудовищным.

— Так, значит, сейчас их там уже нет?

Девушка покачала головой.

— Ваши друзья? — с простодушным любопытством осведомилась она.

— Нет. Но мне очень нужно их найти. По делу.

— Вы с ними поосторожнее, — сказала девушка. Она положила свои пухлые локти на прилавок и наклонилась к Хилари. — Я потому и спросила, друзья они вам или нет, Ну, раз нет, скажу. Миссис Грин говорила, у нее прямо как гора с плеч свалилась, когда эта парочка уехала. Он-то еще ничего, а вот от жены его у миссис Грин прямо мурашки ползли по коже. Точно, говорит, привидение в доме поселилось. Странная до ужаса. А хуже всего, что она всех жильцов перебудила ночью своими криками. Миссис Грин говорит, ничего подобного в жизни не слышала. Слава богу, муж ее кое-как успокоил. Потом еще полночи извинялся перед всеми. Настоящий джентльмен, миссис Грин говорит. Тогда-то он и проболтался, что у его жены с головой не все в порядке, а миссис Грин ему и ответила — а я это знаю, потому что она дружит с моей теткой и все ей потом рассказала, — так вот она ему и ответила: «Мистер Мерсер, — говорит, — я вам очень, конечно, сочувствую, но у меня здесь все-таки не сумасшедший дом, так что придется вам подыскать себе другую квартиру». И совершенно правильно сделала, вот и тетя так говорит, потому что очень плохая реклама для пансиона, если в нем кричат по ночам. Мистер Мерсер, конечно, сказал, что ему очень неловко, и что больше этого не повторится, и что они тут же уедут.

— И они уехали? — спросила Хилари голосом смертельно обиженного ребенка.

Девушка кивнула.

— Первым делом. Расплатились, и были таковы.

— А вы не знаете куда?

Девушка помотала головой.

— Не то чтобы знаю. Просто миссис Грин упоминала о каком-то коттедже близ Ледстоу, который сдавался внаем.

Коттедж! Именно о нем Хилари и подумала в первую очередь. Маленький уединенный коттедж, где миссис Мерсер некому было бы рассказывать свои истории и где она могла сколько угодно кричать во сне по ночам без малейшего риска перебудить соседей. Чувствуя в позвоночнике неприятный холодок, она спросила:

— Вы знаете, как до него добраться?

Девушка снова покачала головой.

— К сожалению, нет.

— А миссис Грин?

Все тот же жест отрицания.

— Какое там! Она просто пожаловалась тете, что кто-то говорил ей о коттедже, а она никак не может вспомнить, кто именно. Тетя посоветовала ей спросить у кого-нибудь из агентов по недвижимости, а миссис Грин заявила, что агенты здесь совершенно ни при чем, потому что дом частный, и тут же вдруг вспомнила, кто именно ей о нем говорил.

— Да, — сказала Хилари. — И кто же?

Девушка хихикнула и томно навалилась на прилавок.

— Мистер Мерсер, вот кто. И главное, так она это ясно вспомнила, будто никогда и не забывала. Забавно, верно? А он услышал об этом коттедже от какого-то своего друга и вроде бы собирался съездить его посмотреть. Ну, наверное, и съездил. Тогда она, понятно, внимания на его слова не обратила, а вот позже взяла и вспомнила.

Луч надежды окончательно поблек.

— А далеко до Ледстоу? — совершенно без энтузиазма спросила Хилари.

— Не больше семи миль, — бодро сообщила девушка.

Семь миль! Хилари обязательно упала бы духом, если бы уже не сделала этого минутой раньше. Стоял серый, тоскливый, туманный день. Вот-вот должно было начать темнеть, а темнело сейчас быстро. «Не больше семи миль» наверняка означало именно семь, если не больше, а «близ Ледстоу» звучало и вовсе расхолаживающе. Нет, это было выше ее сил — отправиться сейчас в туман с перспективой отшагать четырнадцать миль и возвращаться в темноте с пустыми руками. Неожиданно давно уже преследовавшее ее смутное воспоминание, что утром она столкнулась с Мерсером в Путни, заставило ее задуматься: а как, собственно, он вообще мог там оказаться? Вчера днем Мерсеры отправились на поезде в Ледлингтон — по всей вероятности, чтобы осмотреть коттедж близ Ледстоу. Ночь они провели у миссис Грин, и провели весело, потому что миссис Мерсер кричала и перебудила своими криками весь дом. Миссис Грин выразила им свое неудовольствие, и они уехали, причем «первым делом». В результате Мерсер, конечно, успевал вернуться в Путни и оказаться утром в Солвей-Лодж. Но куда он в таком случае подевал жену? И зачем ему вообще понадобилось возвращаться в Путни? И почему миссис Мерсер кричала ночью? Вот именно: почему она кричала?