Дело Уильяма Смита - Вентворт Патриция - Страница 51

Мисс Силвер была совершенно потрясена:

— Шантажом! Мой дорогой Фрэнк, что за ужасное выражение!

В его глазах мелькнула насмешка.

— Достопочтенная наставница… — пробормотал он и снова стал серьезным. — Шеф теперь собирается послать Дональда арестовать ее.

Глава 39

Фрэнк ничуть не ошибался насчет Мэвис Джонс: она в самом деле была крайне довольна собой. Одна трудность следовала за другой — можно даже сказать, поражение за поражением, — но они не лишили ее храбрости. Поначалу она потерпела крах, но теперь ожидала подтверждения своего триумфа. Обдумывая свой план вновь и вновь, Мэвис не могла найти в нем ни одного слабого места. Существовала лишь слабая возможность, что от джема умрет Кэтрин, а Уильям останется жив. Такой вариант развития событий был, и Мэвис это осознавала, но все же это представлялось маловероятным. Кэтрин, скорее всего, будет заваривать и наливать чай, ухаживать за Уильямом. Он почти наверняка начнет есть джем раньше нее. У него всегда был прекрасный аппетит. В семье ходили шуточки насчет его любви к варенью. Мэвис ощутила приятную уверенность, что он поспешит отведать яблочного джема Абигейль Солт. В ту минуту, когда Эмили упомянула о нем, очередной раз жалуясь, она поняла: это именно то, что нужно для ее целей. Она одним выстрелом убьет двух зайцев — избавится и от Уильяма, и от Эмили. Уильям должен умереть. Сирил и Бретт могут сколько угодно думать, будто им удастся на скорую руку с ним договориться. Вспомнить хотя бы Бретта с его «Все мы должны броситься ему на шею и заколоть тельца для встречи блудного сына»! Так он сказал, когда Мэвис позвонила ему в офис сегодня утром. Да они просто идиоты, а в этом случае — еще и трусливые идиоты! Они же так и будут всегда у него под каблуком, никогда и пикнуть не посмеют. Но даже смирившись с этим, Мэвис не избавится от грозящей ей опасности. Уильям — это не Сирил и не Бретт, ему мозги не запудришь. Он очень дотошный и так же хорошо управляется с цифрами, как она сама. Когда дело дойдет до бухгалтерии, ему не понадобится много времени, чтобы понять, чем она занималась последние семь лет. А когда он поймет, не стоит надеяться, что он проявит особое милосердие или что Бретт или Сирил хоть пальцем пошевелят, чтобы ее спасти. Их собственное положение было не слишком надежно, и, если говорить откровенно, она их много лет обкрадывала.

Нет, Уильям должен умереть. И тем же способом, каким она это осуществит, нужно избавиться и от Эмили. Самое время. Названивает ей каждую секунду, когда Абигейль нет дома, выливает на нее потоки своей бешеной зло бы на мужчин, на Уильяма — слава богу, она знала его только в качестве Уильяма Смита, — на Абеля Таттлкомба с его завещанием. Как все это ей осточертело! Эмили тоже может стать опасной, если совсем потеряет голову и проговорится Абигейль. Пока этого не случилось. Эмили была скрытной — ей нравилось думать, что никто не знает о ее «Мэй». Боже, как же ненавидела она это имя, эту идиотскую, заискивающую манеру поведения, этот жалобный, ноющий голос в телефонной трубке! Как она ненавидела Эмили Солт!

К этому моменту, если повезет, Мэвис должна быть уже свободна от нее и от Уильяма тоже, при этом ни капельки не рискуя. Она никогда не пускала Эмили в квартиру. В ее старое жилище она приходила, тогда, семь лет назад, когда у Мэвис был роман с Бреттом. Но больше — никогда. Когда была необходимость, они встречались в каком-нибудь отдаленном кафе, но она свела количество этих встреч к минимуму. Дело будет выглядеть абсолютно достоверно: сумасшедшая женщина отравила Уильяма Эверзли и покончила с собой. Единственной, кого можно будет обвинить в случившемся, будет Абигейль Солт, которой много лет назад следовало отдать Эмили в приют. Наконец это прекратится и все наладится. Уильям мертв, Эмили мертва, а чертова гордость Солтов облита грязью. Они выгнали ее мать, им было все равно, выживет ли ребенок. А кто в итоге вышел победителем?

Мысли ее переключились на Кэтрин. Ее она оставила напоследок. Кэтрин… Звонкий, сердитый голосок Сильвии зазвучал в ее ушах: «А кто позволил вам называть ее Кэтрин?» Если и требовалась последняя капля; чтобы Мэвис окончательно утвердилась в своих намерениях, то эта пощечина и оказалась ею. С деловой точки зрения ей хотелось, чтобы Кэтрин умерла. Ее смерть могла бы избавить их раз и навсегда от проблем, связанных с трастовым фондом — деньги просто вернулись бы к Сирилу и Бретту. Но что касается ее личных чувств, то ей намного приятнее было сохранить Кэтрин жизнь, полную страданий.

Мысли Мэвис обратились к будущему. Конечно, она помирится с Сирилом, и они должны будут вытащить фирму из ямы. Это можно сделать. Эти игрушки Уильяма — ими стоит заняться. В хороших руках, с хорошей рекламой, они могут принести большие деньги. Каждому ребенку в стране захочется их иметь. Даже под давлением опасности ее деловое чутье было оскорблено, когда она в декабре отвергла игрушки. Теперь же можно прямо с них начать. Мэвис заглянула в будущее и увидела в своих руках бразды правления фирмой. Она обладала умением властвовать, силой, удачей. Путь был открыт и лежал у ее ног. Никогда она не полагалась ни на кого, кроме себя — на собственный ум, собственную смелость, собственное умение заставить любое событие служить ее цели. И вот куда привело ее все это!

В тишине квартиры внезапно раздалось дребезжание звонка. На мгновение Мэвис показалось, что это телефон, и она подумала, что это Сирил или Бретт звонит ей, чтобы сообщить о смерти Уильяма. Звук раздался снова, и она поняла, что звонят в переднюю дверь.

Сирил? Нет, Бретт утром сказал, что он еще в Эвендоне. Он не собирался возвращаться.

Открыв дверь, Мэвис обнаружила за ней двух странных мужчин. Один из них шагнул вперед. Рука его опустилась на ее плечо. Он успел произнести лишь ее имя и фразу: «У меня распоряжение о вашем аресте», как вдруг она вывернулась, заходясь в крике: «Нет, нет, нет!» Добежав до спальни, она захлопнула дверь и заперла ее. У нее есть секунда. Только одна секунда.

Когда полицейские взломали замок, Мэвис лежала на полу. Она была мертва, как и Эмили Солт…

Глава 40

В течение нескольких следующих дней в двух различных районах Лондона одновременно слушались два дела. Ни один из процессов не занял много времени и не привлек особого внимания. В обоих случаях был вынесен вердикт: самоубийство, вызванное нарушением психического состояния. И не существовало никакой очевидной связи между Мэй Вудс, тридцати девяти лет, замужней, и Эмили Солт, пятидесяти восьми лет, незамужней. Кроме одного факта — что обе они отравились цианидом.

Когда для правосудия уже не остается работы, не в правилах полиции предоставлять публике целую лохань грязного белья в ущерб невинным людям, оставшимся в живых. Так как ни Эванса, ни Дональда в качестве свидетелей не вызвали, то ничто не могло указать суду на связь, существующую между Двумя смертями. В случае Эмили Солт врач, приходивший к ней во время недавней болезни, заявил, что она, по его мнению, проявляла все признаки расстроенной психики, и он посоветовал ее невестке поместить ее под наблюдение. Миссис Солт и мисс Силвер под присягой рассказали о том, как Эмили вошла в дом и как они нашли ее тело у подножия лестницы. Полицейский врач изложил в своих показаниях причину смерти. И на этом все закончилось. Упоминания о банке яблочного джема в зале суда не прозвучало.

На слушании дела миссис Вудс было установлено, что во время визита полицейского офицера она заперлась в комнате, а когда дверь взломали, обнаружилось, что она приняла смертельную дозу яда. Коронер спросил, была ли у миссис Вудс причина полагать, что ее арестуют. Получив утвердительный ответ, он захотел узнать, намеревается ли полиция представить еще какие-либо свидетельства. Ответ был отрицательным. Как миссис Мэй Вудс погибшая была опознана дворником, обслуживающим блок квартир, в одной из которых женщина проживала последние пять ле.