Все о жизни - Веллер Михаил Иосифович - Страница 14

Чем отличается жизнелюбец от меланхолика? Одному клопы пахнут коньяком, а другому коньяк пахнет клопами.

ЛЮБОВЬ. О счастье в любви столько за тысячелетия написано, столько каждый думал, что нет надобности распространяться. Вариант. Мужчина любит красавицу, счастье взаимно, всем она хороша. А потом разлюбил, бросил (или она его). Бывает. Ну, и что в ней изменилось? В ней – ничего. Чувства у него изменились. А потом полюбил другую, и все говорят: «Что он в ней нашел?.. Прежняя была лучше».

Вариант. Девушки домогается поклонник – всем взял: и внешность, и характер, и карьера, и любит. Семья и подруги ей в голос советуют: «Дура, чего тебе еще надо, не упускай своего счастья». А она отвечает, что может быть счастлива только с другим – который ну по всем же статьям первому уступает. И наперекор всем выходит за него замуж. И он пьет, и она пишет письма: «Папа, он бьет меня, пришли нам денег». И любит!

Вариант. Можно сменить предмет своей страсти – и с другим человеком испытывать прежнее, ушедшее, счастье. Донжуанская шутка: любовь всегда одна – меняются только ее объекты. Ведь и Ромео полюбил Джульетту тогда, когда отчаялся добиться Розалины. (Шекспир был очень умный.)

Рассуждая теоретически, можно поступить как раз наоборот: сохраняя прежний предмет, изменить отношение к нему. Это знакомо многим женщинам, которые хотели изжить в себе властвующую ими любовь к человеку недостойному, мучителю, когда перспектив счастья все равно не видно. В любимом отыскивают пороки и недостатки, старательно раздувают в себе отвращение к ним – и иногда любовь действительно проходит. А чем занимается мужчина, долго и старательно добиваясь взаимности любимой, которой не слишком нравится? Идет на любые ухищрения, чтобы она изменила отношение к нему, это целая наука. И часто добивается ее любви! Становится для нее источником счастья – а ведь он тот же самый.

ИМЕТЬ И НЕ ИМЕТЬ. Над вещами, нужными нам от жизни для счастья, властны и судьба, и обстоятельства, и другие люди – повторим мы вслед за древними философами. Тут и соперники, и случайности, и болезни. Иногда от нас зависит мало, а иногда и вовсе ничего не зависит. Землетрясение, наводнение, пожар – и ты нищий. Неожиданный конкурент – и ты без работы или без места в сборной. Война, кризис, преступление подчиненного – и прощай карьера. Шарах – банк лопнул, и с ним сбережения всей твоей жизни.

Чем больше имеешь, тем от большего количества неприятностей и случайностей ты хочешь застраховаться. Тем больше забот. Крутишься, как белка в колесе. Работа, дом, выплаты, страховки, деловые связи, поддержание имиджа, самоконтроль в поведении… И все равно можно быть несчастным! Да зачастую и просто некогда ощутить себя счастливым.

Зато никто не может нам приказать думать и чувствовать не так, а иначе. В чем наименее властны другие люди и внешние обстоятельства – в нашем внутреннем мире. Никто не запретит мне любить то, что я люблю. Вот как я отношусь к чему-то – так и отношусь, и ничего вы со мной не сделаете. Сам-то я со своими чувствами всегда при себе.

Засадили человека в камеру-одиночку. Наказали? Фига! Да я всю жизнь мечтал об одиночестве и покое! К гастрономии я равнодушен, открытые пространства меня пугают, много двигаться не люблю, от яркого света глаза болят. Службу ненавижу. А здесь питание, режим, жена не пилит, дети не теребят – и дают бумагу и ручку, писать разрешают сколько влезет. Чего мне еще?! Наслаждаюсь всеми условиями для творчества и спокойной жизни.

Ведь и такое теоретически вполне возможно. Чем меньше внешних вещей человеку нужно для счастья – тем легче ему быть счастливым. Ни зависти, ни конкуренции, ни изматывающей гонки в борьбе за жизнь. Счастье-то – это твое внутреннее состояние, а не барахло и портреты в газетах.

Так надо обратить взор внутрь себя, и устремить усилия не к внешним вещам, над которыми часто не властен, а к внутреннему состоянию такому, когда даже при малом ты счастлив. Это – надежнее, вернее, здесь твоя воля и власть больше, максимальна.

ЭККЛЕЗИАСТ И СЕНЕКА. Лучше щепоть в покое, нежели пригоршни в трудах и томлении духа, сказал три тысячи лет назад Экклезиаст. Вот какая это старая истина.

Так учили еще античные философы. Довольствуйся малым. Гони неисполнимые желания. Не соблазняйся труднодостижимым. Имей как можно меньше того, что легко потерять, тогда враги и природа не будут властны над тобой. Будь счастлив самым необходимым в жизни.

Есть пища, кров, одежда, семья, дети, уважение сограждан? Этого вполне довольно для счастья любому достойному человеку. А если он при этом не чувствует себя счастливым? Пусть самосовершенствуется, работает над собой, чтоб – почувствовал в конце концов. На то даны человеку разум и воля. Главное – чтоб понял и захотел.

А где ты ничего не можешь – там ты ничего не должен хотеть, сказал Сенека. Нет несчастья большего, чем нечестивые желания. Очень разумно. Ясно, рационально, полезно. Трудно возразить. Это животные руководствуются только желаниями, инстинктами. А человеку, в отличии от них, дан разум. И разум должен всем руководить. Владеть своими чувствами в соответствии с обстановкой – величайшее благо. К нему и надо стремиться прежде всего.

То есть. Можно достичь счастья, удовлетворив свои потребности сверх необходимого. Это трудно, рискованно, бессмысленно.

А можно достичь счастья, уменьшив свои потребности и желания до жизненно необходимого, уже имеющегося.

Главное – чтоб было соответствие между желаемым для счастья и уже имеющимся.

АЛЕКСАНДР и ДИОГЕН. Жил-был в Афинах Диоген. Он имел бочку в качестве жилья, рваную хламиду и еще фонарь. С этим фонарем он бегал днем по городу и кричал: «Ищу людей!». В наше время такого человека назвали бы возмутителем общественного спокойствия. Он решил довольствоваться в жизни минимумом. Из домашней утвари имел только черепок для питья. Увидев, как собака лакает воду из ручья, устыдился своего излишества и выбросил черепок.

Здоровьем он обладал прекрасным. Без здоровья в таких условиях не перезимуешь, даже в Греции. То есть у него наличествовали физические потребности и их минимальное удовлетворение. Общение с женщиной он тоже счел излишеством, и демонстративно занимался онанизмом, а когда прохожие стыдили его, возражал: «Ах, если бы так же просто было удовлетворять голод». Из-за этого факта нынешнее понятие «цинизм» – вовсе не то, чему учила школа античных киников (А киник – это скорее Генри Торо: простота, аскетизм, ближе к природе. «Назад в леса». Для того обезьяны вышли из леса, чтоб мы в него вернулись?). Помнят только: «Что естественно, то не безобразно».

Александр Македонский был, напротив, царем полумировой империи. Навестил он как-то знаменитого мудреца Диогена и, желая показать себя радетелем философии, поинтересовался, что может сделать для него нужного и хорошего. На что получил ответ: «Отойди в сторону, ты мне солнце заслоняешь». Оценив услышанное, Александр сказал с чувством: «Я хотел бы быть Диогеном, если не был бы Александром». История знаменитая.

Александр вскоре умер в Индии, а Диоген прожил еще долго. По мнению древних авторов, это должно говорить о преимуществах философской жизни, поскольку преимущества императорской жизни и так всем понятны. Тем не менее такая философская жизнь всегда привлекала ничтожное меньшинство людей, составляющее из общей массы то самое исключение, которое подтверждает правило. Правило же заключается в том, что юношество воспитывали на примере Александра, но отнюдь не Диогена.

Александр же был учеником Аристотеля и человеком весьма образованным. Что повлияло на его мировоззрение очень частично: свои взгляды он решил вколотить во всех, кто только населяет досягаемый мир. Эллинизация ойкумены пошла огнем и мечом. Честолюбие молодого владыки было беспредельно. Вот и учи людей довольствоваться необходимым.