Великий последний шанс - Веллер Михаил Иосифович - Страница 35

Имеет!!! Возьмите любого бандита — у него есть национальность!

Что сделала Россия со своей армией, своей мощью, своими возможностями — для улучшения участи своих громимых в Азии?

ПЕРВЫЙ ЗАКОН НАЦИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ — ПЛЕВАТЬ НА РУССКИХ.

9. Когда азербайджанцы громили армян в Баку — там и русским досталось. Была еще Советская власть — но пресса была куда как вольна! Цензуры не было — и хозяев не было!

А что писала пресса об изгнании армянами азербайджанцев в Карабахе? А что писала о том, что Карабах — это исконная армянская земля? А что писала о том, что большая половина Армении и сегодня оккупирована Турцией? Или оккупация перестает называться оккупацией, если границу признают «большие дяди»? Берегитесь! — через полвека они признают совсем не те границы, которые Россия имеет сейчас!

А что писала пресса о вечной взаимной ненависти абхазов и грузин, которые не хотят — не хотят! — жить вместе, но Грузия согласна «владеть» Абхазией, где никогда христиане-грузины и исконные жители абхазы-мусульмане не были добрыми соседями? И только тяжелая стальная рука тоталитарной Москвы могла придавить всех — вот тогда национальные распри стихали, и тихо дружили зеки в соцлагере.

А что писали газеты о том, что сами молдаване всегда считали себя румынами, насильственно отторгнутыми СССР в 1939 г., и что молдавский язык есть румынский?

А что писали газеты о том, что во время Гражданской была в Эстонии Тартуская Советская Республика под красным флагом, и ее ЧеКа орудовала в подвалах мясницкими топорами и была одной из самых кровавых?

И не хотела — принципиально не хотела! — писать пресса о массовых русских погромах в Чечне сразу после развала Союза. А ужасы этих погромов вы можете себе представить. Заметьте: еще никто и не думал вводить войска, еще вагоны денег крались по «чеченским авизо», еще мирно делили нефть из трубы, еще всех считали братьями — а русских в Чечне уже резали, насиловали и гнали из домов. Но писать об этом не надо, чтоб не возбуждать страсти и не призывать тем самым к симметричным погромам, а надо молчать.

Всей московской прессе — немедленно! — на совесть! — изучить историю 1917 года в России!!! Изучать по разным книгам — одной не написано. И тогда демократической прессе будет не так обидно в более чем вероятном случае, когда начнут вешать на фонарях вдоль проспектов. Ибо загоняемая внутрь болезнь дает прорыв гноя, перитонит, гангрену, — а уж вы национальный вопрос внутрь позагоняли. И что поразительно — из лучших побуждений! Из справедливости, милосердия и гуманизма! Любя чужих больше своих!

Да — свои глупы, жадны и мерзки. А еще добры, несчастны и хотят жить. И некому за них слово замолвить, кроме вас.

Заведомо ложные измышления. Скажите — это правда, что чеченская диаспора в Москве насчитывает двести тысяч человек, и ее не трогают власти, потому что она платит большие деньги Лужкову и обеспечивает неприкосновенность его имущества, и через нее владеет в Москве большой недвижимостью семья Ельцина, и она контролирует большую часть гостиничного, аэропортовского и банковского бизнеса? И что для подпитки чеченских боевиков никаких заграничных денег не надо — наоборот, арабских наемников покупают на деньги московской диаспоры? И чеченцы обеспечивали неприкосновенность империи Березовского?

Это правда, что «воров в законе» больше всего грузинской национальности, они покупают «корону» за деньги, а воруют на территории России, ибо в маленькой нищей Грузии чего красть?

Это правда, что рынки в Москве «держит» азербайджанская мафия, и мимо нее русскому крестьянину не сунуться?

Или все наклеветал гад, хотел я его запомнить, да дело в бане было, а голого в пару как потом узнать?..

10. И вот пришли гонимые всеми турки-месхетинцы в Краснодарский край. И выделили им землю, и стали они, природные земледельцы, на этой земле подыматься и крепнуть. И жить стали лучше окружающих, и стали русские на них коситься.

Чувство справедливости народа всегда задевается с нехорошей стороны, когда пришлый, инородный элемент — хоть и своим трудом! — а начинает жить лучше коренных. Коренным это неприятно, унизительно, это задевает их достоинство, ущербляет самоуважение: у себя же дома! пустили каких-то! а теперь мы же по сравнению с ними менее значительны, бедноваты!

Вы поймите правильно и погодите вопить о ксенофобии. Пускают-то беженцев, гонимых, бесправных, просителей, — хозяин на земле пускает рядом пожить нищих пришлых, на то его воля, мог бы и не пустить. Земля есть, люди мы все мирные, вам тоже кормить детей надо, живите, коли добрые люди. Пускающий куда значительнее, главнее пускаемого.

А если бы видел он ясно, сказали бы ему, что пускает он людей, которые завтра будут куда зажиточнее его, и хозяйства их будут крепче, и урожаи выше, и дом красивей, и жизнь культурней по виду покупок — хрен бы он их пустил. Ни один идиот не хочет у себя же дома получить людей значительней и удачливей тебя. Хозяин таким образом переходит на более низкий социальный уровень, поймите вы! В своем собственном социуме он перестает быть наверху! Он больше не первый мужик на деревне — более крепкие вселились!

Другие. Да это противоречит инстинктам человеческим. Они в этом от животных не отличаются. Занимать как можно более высокое место в иерархии своей стаи (социума) — это инстинкт встроенный, социообразующий, генетический отбор и построение социума здесь слиты воедино. Свою территорию надо охранять от любого, кто может тебя опустить! Завладеть лучшим куском, лучшим семейным партнером, лучшей лежкой! Слабый — пусть кормится на окраине стаи, вдруг там гены приличные бегают через два поколения, или заменит вожаков в случае эпидемии, или еще что. А конкурента — гони вон! дави и подчиняй!

И каждый дорожит своим местом в иерархии стаи. А приход сильного чужака внутрь стаи опускает на ступень вниз всех предыдущих! Вы про людей? Они не стали жить хуже? Конечно стали! Ибо любой достаток относителен, если только пища и жилище для выживания вообще есть. Если другой стал жить лучше относительно меня — тем самым и я стал жить хуже относительно него. Разрыв между моим реальным и моим желаемым-возможным увеличился! А я в собственных глазах унизился, стал менее значителен.

Если это свой, родной, местный — ну, из зависти, страшна крестьянская зависть к поднявшимся у всех народов, — можно ему и красного петуха под стреху подпустить. Если своего народа, но пришлый — чужак, сволочь богатая, при случае всегда нагадить можно, если он только уж таким добрым да хорошим себя не показал всем: а лучше разграбить да выгнать. Но если это люди другой; нации, и поднялись все — да это что ж такое? Это мы у себя же дома стали вторым сортом?! А у них и внешность другая, и религия, и язык с акцентом.

НАРОДУ ОСКОРБИТЕЛЬНО ЖИТЬ ХУЖЕ ИНОРОДЦЕВ. ИНОРОДЦУ ОТКАЗАНО В МОРАЛЬНОМ ПРАВЕ ЖИТЬ ЛУЧШЕ ДРУГИХ.

Хуже — пожалуйста. Сколько угодно. Еще и посочувствуют, если ты чистоплотен, кроток и трудолюбив. Кормись себе, живи. Мы люди терпимые, земля большая, дело всем найдется.

БЕДНОСТЬ И ЗАВИСИМОСТЬ ИНОРОДЦА ПРИЯТНА И ПОВЫШАЕТ САМОУВАЖЕНИЕ.

А вот эти турки-месхетинцы всей общиной унизили всех русских вокруг. Они стали жить лучше русских. Тут уже неизбежно вступил в действие элемент национальный, межэтнический, межсистемный — мы и они. Они как система подавляют нас как систему. Тем подавляют, что они значительнее. Они лучше, значит, круче, главнее, значительнее. Что?! Турки на русской земле лучше русских?!

Еще раз поймите. Не для того человек сладко жрет, чтоб от ожирения умереть. А чтоб удовольствие получить. А главнейшее удовольствие, комфорт душевный — осознавать свою главность и значимость, человеком достойным и крупным себя ощущать. А главнейший дискомфорт и неудовольствие — униженность, опущенностъ, умаление размеров и масштаба твоей личности с ее правами и возможностями, т.е. — уменьшение твоей главности.