Приключения майора Звягина - Веллер Михаил Иосифович - Страница 39

– Ну что, он лучше? – яростно пропел Володя. На лице жены отразилось очевидное ему самому: конечно лучше.

– Конечно лучше, – подтвердил Саша, разведя руками, расправил плечи, выпятил грудь и бросил взгляд на себя вниз. Оглушенный Володя поведал искренне:

– Встречу – убью! – и выкатился вон, грохнув дверьми – прощальный орудийный залп над бренными останками когдатошного семейного счастья.

Внизу он прошел мимо замдиректорской машины, совершенно не имея в сознании, зачем он в этот час очутился дома и почему. Ноги двигались куда-то сами по себе, он шел на автопилоте, и заложенная программа уткнула курс в родимую, свою, спокойную шашлычную.

Под тентом излюбленной шашлычной Володя и был прихвачен с бутылкой вина (купленного у магазина за двенадцать ре) безжалостными дружинниками. Сопровождаемый в отделение, он не мог видеть на тенистой дорожке у кронверка знакомую фигуру, провожающую его холодным дальнозорким взглядом.

Следствием явился штраф и довольно позорное сообщение на работу, как нельзя более некстати.

Город, на равнодушие которого он недавно жаловался, стал выталкивать его ощутимо, как вода пробку.

– Как же я туда попаду? – спросил он Звягина. – Лет мне сорок, английский практически не знаю, инженеры моей квалификации не больно там и нужны… кто меня впустит?

– Заруби себе на носу простую истину: мы нигде никому не нужны.

– А что ж делать?

– А спроси себя: а они тебе нужны? Ясно, что ты хочешь взять. А что ты хочешь д а т ь?

– Перед консульством толпа… и анкет-то нет, к близким родственникам по два года ждут въезда…

– Заруби вторую простую истину: чтоб ты был кому нужен – сделайся нужным. Чтоб другие были нужны тебе – при этом условии ты можешь сделаться нужным им.

– У меня нет оснований для постоянки… А отсюда на работу в какую-то фирму устроиться – как?..

– У тебя и денег нету.

– Нету. На зарплату можно купить пятнадцать долларов, да и те по закону вывезти нельзя.

– А ты пойди к американскому посольству, разбегись и стукнись головой об стенку, – посоветовал Звягин.

– И что будет? – простодушно заинтересовался Володя.

– Если пробьешь ее – окажешься на американской территории, – объяснил Звягин. Володя обиделся.

– Я не прошу никакой помощи…

– Да уж, твоим гарантом я выступать не могу. И веса в сенатской комиссии у меня недостаточно, боюсь. Что – хотел насладиться видом мира с горной вершины, да рюкзачок тяжеловат и стенка крутовата?

– Я работы не боюсь.

– Ты лямку тянуть не боишься. А автономного плавания – боишься. Не приучен. Короче – лезь в долги, иди на интенсив английского, когда устроишься – позвони. Могу кинуть адресок.

Володя устроился на курсы до удивления оперативно – и позвонил, разумеется.

– Ну – еще не придумал, как туда попасть?

– Нет…

– Ну не балда ли. Приезжай к шести в Катькин садик. – И под памятником императрице, не спрашивающей советов, как вздеть на свою немецкую голову российскую корону, он поведал несчастному советскому мышонку почтенного возраста, что всех делов – устроиться на работу в контору, которая может выписать командировку в США – и на как можно более длительный срок. При доверительных отношениях – конторе ведь это ничего не стоит.

– А на что я там буду жить? Валюты не дадут… И права работать там у меня не будет…

– Тебе Америку в бумажку завернуть, или так кушать будешь? Потолкаешься в Нью-Йорке среди наших эмигрантов, поешь супцу для бедных, поночуешь в ночлежках, схватишься за любую поганую временную работенку у мелкого хозяйчика – что-нибудь всегда подвернется. Стоишь чего-то – поднимешься. Не стоишь – ну, значит ты дерьмо, и так тебе и надо. Возвращайся обратно и ищи работу вроде прежней. Останется ли к тому времени выпивка и закуска – не обещаю.

– А что вы сами-то не едете, Леонид Борисович?

– Надоест – уеду, – пожал плечами Звягин. – Мне-то лично интересно именно здесь. Дети, правда… Посмотрим.

– А билет? Загранпаспорт нужен, а потом еще очередь на год…

– Иди продавцом в кооператив! Лови собак на шапки! Жри хлеб с водой и, копи деньги! Толкайся в очередях, собирай слухи, суй взятки, заводи связи! Ты, парень, из тех, кого в парашютный люк надо вышибать пинком под зад! О, как вы все мне надоели!..

– Кто – все?..

– Недоделки.

Кооператив помещался в нежилом подвале. Дом выглядел сущим бараком, пережившим все наводнения и пожары Санкт-Петербурга, но подвальная дверь была бронирована и поблескивала хромировкой сейфовских замков.

– Мне бы Александра Ивановича, – просительно сказал Володя, когда после долгих звонков звучно переговорили между собой запоры и усатый толстяк в грязном фартуке мрачно воззрился на него.

В Александре Ивановиче роста было два метра ровно, и кавалергардские бакенбарды его мели люстру, когда он двигался по кабинетику.

Под люстрой тосковал прохиндейского вида работяга и подвергался экзекуции.

– Запомни, – гудел Александр Иванович (а ведь ему не больше тридцати двух-трех, подумал Володя), – мнений здесь существует два: одно – мое, второе – неправильное. Понял, Борис?

– Понял, Александр Иванович, – изнывая от усердия, отвечал прохиндей.

– За испорченные оттиски вычитаю с тебя. За краски, за бумагу и за потраченное время. И премию на месяц замораживаю.

– Так точно, Александр Иванович, – убито кивал тот.

– Сколько я тебе обычно плачу?

– Семьсот рублей.

– Врешь! Ты в среднем восемьсот тридцать-восемьсот пятьдесят получаешь! За что?

– За работу…

– За что?!

– Ну… чтобы все було как надо…

– А за как не надо – что?

– Не должен получать…

– И запомни: еще раз – и вылетишь с треском, и ни одна контора тебя не возьмет! Ты меня знаешь.

Прогнав нерадивого работника заглаживать грехи, босс уселся за потрепанный стол и сидя протянул руку Володе:

– Садитесь. Леонид Борисович мне о вас говорил. – Подумал; крикнул: – Машенька! Свари-ка нам кофейку. Нет, в бункер подай.

В «бункере» (диваны, зеркала, рядом – весьма шикарная ванная) он угостил Володю «Кэмелом», плеснул кальвадоса из треугольной бутылки; взял быка за рога:

– Значит, так. Я тебя оформляю. Сейчас напишешь заявление, я подпишу. Трудовая с собой? Портишь нам процент непенсионеров, но уж… Леонид Борисович просил. Командировку сделаю на полгода. До этого несколько месяцев будешь работать, раньше все равно не оформишься. Получать будешь двести рублей. Разницу – расписываешься в ведомости и отдаешь мне. Это, я думаю, ясно?

– Ясно, – сказал Володя с чувством благодарной зависимости.

– Теперь так. Мы тебе даем с нашего счета валюту на командировочные. Три тысячи долларов. На это составляем потом отдельный договор: в случае невыполнения командировочного задания ты обязуешься вернуть все до последнего цента в течение года. Через год после того, как окажешься в Штатах, три тысячи кладешь на наш счет. Понятно?

– Не совсем, – признался сбитый с толку путешественник.

– Мне, как ты понимаешь, тоже нет никакого интереса брать неизвестно кого с улицы и его отправлять в Америку так, за здорово живешь. Верно? Я тебе такую услугу оказываю. Такая услуга стоит денег, ты со мной согласен?

– Согласен.

– Ну вот. Если не отдаешь – достанем тебя через Интерпол, и платишь по суду плюс судебные издержки, либо садишься там, а самое верное – высылаешься к чертям обратно, и садишься уже здесь. Понял? Так что ты это обдумай. Это мое условие.

– Так а те три тысячи, что даете…

– Остаются нам. Согласись, это небольшая сумма для американца за то, что он окажется в Америке.

– А с чего же отдам-то?..

– Заработаешь. Учти еще: с очередью на билеты – поможем. Я тебе помогу. Своими связями. Это – тоже стоит, правда? И пойми еще: у меня работают люди, твоя командировка тайной ни для кого не останется, – это тоже трудности для меня, так? Согласен – пиши заявление. Нет – значит, разошлись, как в море корабли.

Ветреным и солнечным октябрьским утром он позвонил с Московского вокзала: