Запретам вопреки - Беллоу Ирен - Страница 18

– У тебя есть лошади? Настоящие?

– Конечно, настоящие. Если возражений нет, я зафрахтую самолет и через два дня полетим. Согласен?

– Еще бы! Конечно, я согласен! – закричал Эндрю, позволив Филиппу взять себя на руки. – Мам, мы полетим на самолете, будем ездить на лошадях! Вот здорово! Правда?

Сын был в таком восторге, что Дейзи не посмела и рта раскрыть, чтобы возразить. Неопределенно качнув головой, она приказала:

– А теперь марш заниматься!

Филипп опустил мальчика на землю, и тот побежал в дом. Дейзи распирало от невыносимого желания высказать Филиппу все, что она думает о его бестактном поведении, но улица не самое подходящее место для такого разговора. Только войдя в холл, она резко обернулась к нему и выпалила:

– Ты не смел говорить с Эндрю о поездке, не заручившись моим согласием! Теперь ты поставил меня в глупое положение перед сыном.

Как я объясню ему, что мы не можем поехать в дом совершенно чужого человека?

– Во-первых, ты сама себя поставила в глупое положение, скрыв от меня сына. Твое объяснение, что ты думала, будто я женат, ничего не меняет. – Филипп пожал плечами. – Во-вторых, если бы ты вышла за меня замуж, у тебя не было бы этих проблем. В-третьих, у меня есть отцовское право, которое защищено законом. – Дейзи попыталась что-то сказать, но Филипп остановил ее жестом руки. – Меня не интересует, что ты сейчас скажешь. Хочу, чтобы до тебя наконец дошла простая мысль. У тебя есть два варианта: либо ты перестаешь препятствовать моему общению с сыном, либо встречаемся в суде.

Выбирай. Мое предложение… – Филипп замолчал и склонил голову, глядя на Дейзи с улыбкой, – о поездке в Сиэтл послезавтра остается в силе. Завтра я позвоню, а сейчас уеду. Остановлюсь в гостинице, поскольку ты не предложила мне занять гостевую комнату в твоем доме. Взгляд его был холоден и спокоен. – Надеюсь, тебе не придет в голову еще раз сбежать от меня.

Если проанализируешь свое поведение семилетней давности, то, возможно, поймешь что-нибудь. – С этими словами Филипп Тарсен ушел.

Дейзи прошла в гостиную. Она слышала, как Эндрю прощался с Филиппом, стоя возле окна своей комнаты. Филипп ответил ему. Потом его машина ушла и стало тихо. Вспомнились его слова с пожеланием проанализировать свое поведение семилетней давности. Что хотел он сказать этим?

Уже не в первый раз в разговоре с ней Филипп намекал, что именно ее уход из квартиры в тот роковой день коренным образом изменил его жизнь. Интересно, насколько это соответствует действительности? За этим, возможно, скрывается какая-то тайна. Какие-то неизвестные обстоятельства. Дейзи много раз, особенно в первые годы, прокручивала в памяти события того дня. Но до сих пор ей не в чем себя упрекнуть.

Тем не менее Филипп говорил с ней тоном обвинителя еще во время встречи в Лос-Анджелесе. Правда, потом они увлеклись совсем другим…

Дейзи вспомнила, как чуть было не поддалась искушению близости Филиппа в его номере отеля, и покраснела. Стать его женой? Позволить ему распоряжаться собой, как вещью, которая всегда под рукой? Да никогда в жизни!

Дейзи провела в размышлениях несколько часов, пока напольные часы не пробили половину пятого. Только тут она вспомнила, что пора приготовить чай и позвать Эндрю, который, к ее удивлению, ни разу не заглянул к ней в гостиную. Чем он там занимается? Поставив на плиту чайник, она поднялась в комнату сына.

– Смотри, что я нарисовал. – Эндрю слез со стула и протянул ей свой альбом. На рисунке сын изобразил мужчину и женщину, а между ними маленького мальчика, который держит их за руки. Рядом была нарисована машина, очень похожая на ту, на которой приезжал Филипп. – Теперь никто не обзовет меня безотцовщиной! – гордо сказал он и, обхватив мать за бедра, прижался к ней. – Сегодня у меня самый счастливый день в жизни! – торжественно произнес Эндрю.

Дейзи побледнела, поняв, что потерпела полное поражение и теперь ее судьба в руках двух самых близких ей за всю жизнь мужчин, маленького и взрослого.

– Да, мой милый, – прошептала она в ответ.

Странное дело, стоило ей сдаться, как Дейзи почувствовала себя настолько усталой, что вечером снова не смогла сесть за работу. Дела по дому были переделаны, Эндрю уже спал, оставалось только лечь и попытаться заснуть. Но мысли о предстоящей поездке к незнакомой женщине, которую Филипп считает своей матерью, о его доме, где им предстоит прожить какое-то время, не давали заснуть. Интересно, сколько еще тайн скрывается в жизни Филиппа? Почему Линда никогда не рассказывала о его работе за все время их совместного проживания в квартире Тарсена? Только в их последнем разговоре она впервые упомянула о том, что работа у него напряженная и снимать напряжение он всегда предпочитает с помощью секса. О сексе лучше не думать. Что еще она знает о прошлой жизни мужчины, который сделал ей предложение? Только то, что он стал для нее наваждением, а в последнее время источником страха потерять сына.

Дейзи вздохнула. Придется принять предложение Филиппа. Он прав, другого выхода у нее нет. Придя к такому заключению, она подумала, что семь лет назад Филипп ворвался в ее жизнь как торнадо. Если вспомнить, как одно за другим на нее посыпались несчастья… Нет, только гибель родителей. Нельзя же считать рождение Эндрю несчастьем. Рождение сына принесло ей немало сложных моментов, но еще больше радости. Тогда она поклялась, что ее сын будет счастливым, чего бы ей это ни стоило. Сегодня во сне мальчик улыбался… Невероятно, какое значение для ребенка имеет существование отца в его жизни. Дейзи снова испытала ревнивое чувство и досаду. С появлением отца Эндрю будет меньше времени проводить с ней. Она много читала специальной литературы о возрастных изменениях в поведении детей с родителями, все понимала, но материнское сердце не могло смириться. Ну ладно Эндрю, его понять можно, когда он устремил восторженный взгляд на отца, о котором столько мечтал. Но почему Молли расстилалась перед Филиппом, словно ее почтила разговором голливудская звезда. И что в нем такого? Светло-русый, среднего роста, ни худой, ни толстый. Глаза? В его зеленых глазах, наверное, и таится сила его притягательности. При самом непроницаемом выражении лица в его глазах можно уловить быструю смену мыслей и настроений. Есть что-то еще в его глазах, таинственное, влекущее. А его руки… Когда они держат ее в своих объятиях, она готова забыть обо всем. Надежные, сильные руки. Ведь ей тогда понравилось ощущать себя просто слабой женщиной, которую хочет мужчина. «Под крылом ангела», вспомнились ей слова, сказанные когда-то Линдой о Филиппе Тарсене. Свой первый роман Дейзи так и назвала, потому что его герой был частично списан с Филиппа. Вошли в него и некоторые события из ее жизни. Странно, что Филипп ничего не сказал об этом, если он, конечно, и вправду прочитал ее книгу.

Жизнь не роман, подумала Дейзи и вздохнула. Характер у Филиппа далеко не ангельский.

Достаточно прочитать любую из его книг, чтобы понять: если его герои жестокие и коварные, значит, этими свойствами обладает и сам автор. Но каким бы ни был Филипп Тарсен, расстраивать сына она не желает. С этой мыслью Дейзи заснула.

День выдался солнечным, но дул прохладный ветер. Дейзи поеживалась в дорожном костюме и сожалела, что не взяла с собой плащ.

Она терпеливо наблюдала, стоя поодаль, как Филипп с энтузиазмом объясняет Эндрю устройство самолета, на котором им предстоит лететь в Сиэтл. Ветер относил его слова, и она ничего не могла разобрать. Зато видела, как ее сын слушал его с приоткрытым ртом. Про меня он совсем забыл, подумала Дейзи с горечью.

Чувство ревности и уязвленное самолюбие заставляли ее страдать, но при этом она ясно понимала, что Филипп Тарсен стал частью их жизни. Надо найти в себе силы смириться с этим.

Небольшой самолет, зафрахтованный Филиппом, доставил их в Сиэтл без приключений. Там их уже дожидался лимузин. Когда машина подвезла их к чугунной ограде, за которой стоял красивый особняк, расположенный на невысоком холме, Дейзи удивилась. Лимузин, особняк – вся эта роскошь не вязалась с ее представлением об имущественном положении бывших сотрудниц приюта.