Власть кармы - Вейр Тереза - Страница 2

Дэниэл только завидовал такой самодостаточности.

Люди всегда стремятся к большему. А может, секрет в другом — надо довольствоваться малым?

Дэниэл следил, как Бью молча плюхнулся на кушетку, взялся за пульт и включил телевизор. Очень расстроенный.

— Ну, увидимся позднее. О'кей? — Подбодрить Дэниэл старался не столько Бью, сколько себя.

Ответа не последовало. Бью упорно смотрел в телевизор.

— Вечером стейки приготовим. Я купил вчера.

«Как дошло до такого?» — сокрушенно гадал Дэниэл. Он хотел стать Бью другом, братом, а не воспитателем, но ответственность за близкого человека превратила его в какого-то брюзгу, ему и самому-то противного. Общаться с таким он ни за что бы не хотел.

За ним захлопнулась хлипкая дверь. Сквозь дымку зеленой сетки был виден Бью: уставился в экран телевизора, руки скрещены на груди, тело напряжено. Показывали очередное ток-шоу: скорее всего, обсуждали какую-нибудь пошлую, дешево-скандальную тему.

Какое-то время Дэниэл постоял, уперев руки в бока и разглядывая свои сандалии. Правильно ли он поступил, отказав брату в удовольствии прокатиться на этот чертов вокзал? Вот уж низко! Настоящая подлость. Может, Джо права: чересчур уж серьезно стал он воспринимать жизнь?

Он поднял голову.

— Я тут подумал, — бросил он сквозь сетчатую дверь, — а пожалуй что, я и не против компании.

Преобразившись, вмиг забыв всякую обиду, Бью вскочил с кушетки.

— Не стоит опаздывать, — добавил Дэниэл, хотя прекрасно знал: торопить брата — пустая затея. Как и с утренним обрядом омовения, Бью неукоснительно проделывал свою традиционную процедуру, прежде чем выйти из дома.

Бью проверил, все ли в порядке — аккуратно ли заправлена рубашка, продернут ли ремень через все петли на джинсах. Потом натянул кроссовки на липучках.

Бью обожал свои кроссовки. И частенько сетовал, что не вся обувь в мире застегивается на липучки.

Как-то раз, когда Бью с Дэниэлом гуляли по лесу, на брюки им прицепилось полно колючек репейника. Дэниэл показал брату — шипы у колючек всюду, в точности как у липучек. Вот они-то и подали идею парню, придумавшему застежку-липучку, сказал он тогда Бью.

Брат внимательно, в крайнем изумлении, рассматривал репейник — так может удивляться только человек неискушенный, вроде Бью. Большинство людей уже где-то годам к десяти утрачивают способность изумляться окружающему миру. А Бью и в зрелом возрасте сохранил такое восприятие. Дэниэл частенько думал, что сохранил его брат и способность проникать в суть бытия — другие, взрослея, обычно теряют ее, как потерял и он сам.

— Телевизор, — напомнил ему Дэниэл.

— А, да! — Счастливый, как щенок, Бью рысцой потрусил в комнату выключить телевизор и помчался следом за младшим братом к машине.

2

Крепко ухватив поводок Вестника, Клео Тайлер поправила темные очки и взялась за металлические поручни вагона.

— Осторожнее, мисс, — поддержал ее под локоть проводник. — Тут три ступеньки. Раз, два, три.

Ее ноги ступили на платформу.

— Вот так…

Три дня. Потребовалось три тягомотных дня, чтобы добраться от Портленда, штат Орегон, до Чистого Озера в Миссури. Жара тут била со всех сторон — и с пасмурного неба сверху, и снизу от раскаленных плит, и сзади от поезда.

— Вокзал прямо, — подсказал проводник, все еще удерживая ее за руку. Ему явно не хотелось отпускать симпатичную пассажирку.

— Спасибо, все в порядке, — сверкнула Клео ослепительной улыбкой кинозвезды.

Проводник с сожалением отпустил ее руку. Она услышала его голос, теперь приглушенный: он отвернулся, помогая следующему пассажиру: «Осторожнее, осторожнее!»

Господи, ну и жарища! Ни о чем другом думать Клео была не в состоянии. Здесь что, всегда так? Наверное, сейчас какая-то аномалия.

Может, все-таки стоило послушаться Адриана? Хотя одна из причин, по которой она поехала в Миссури, — Портленд слишком близко к Сиэтлу, слишком близко к ее брату. Правильно, он спас Клео от нее самой. Возможно, спас ей жизнь. Но это не означает, что она стала его собственностью. Адриан никак не поймет, что теперь она уже абсолютно здорова.

— И куда ты едешь? — поинтересовался он, когда Клео сообщила, что уезжает. — Ты хоть кого-нибудь там знаешь?

— Ни души. Потому и еду. И к тому же поездка сулит деньги. И работу.

— Проституция тоже работа, но ты же ею не занимаешься, — заметил Адриан. Повисла долгая пауза. — Ведь так?

Тут ей полагалось бы гневно взорваться, но она только рассмеялась:

— Пока что нет.

— Черт возьми, Клео!

— Да шучу я, шучу! Я еще не дошла до края.

— Клео, послушай. Почему бы тебе не приехать в Сиэтл? Обсудим все как следует. Может, я сумею выкроить для тебя денег, и ты снова вернешься в колледж.

— Адриан, не надо, — остановила Клео его благородный порыв.

У брата была жена, двое маленьких детишек, вторая закладная на дом и студия звукозаписи, едва державшаяся на плаву. Эру расцвета бизнеса в Сиэтле Адриан уцепил уже за самый хвост.

— Со мной все нормально. Правда, правда.

— Меня беспокоит, как бы ты не связалась с дурной компанией.

— Братец, дорогой, — слова Адриана развеселили Клео, — да я сама и есть дурная компания. Мог бы это уже понять. Против таких, как я, нас всегда остерегала мама.

Брат засмеялся — смех его она была готова слушать без конца.

— Позвоню тебе, когда доберусь туда.

— Да уж, пожалуйста.

— Люблю тебя.

— Я тебя тоже.

Адриан. Единственный человек, с кем Клео могла быть самой собой. Но даже и с Адрианом приходилось соблюдать определенные рамки. Он перепугался бы и встревожился, догадайся, как же ее ожесточила жизнь.

Вестник дернул поводок, напоминая Клео о проблемах более насущных. Желтый Лабрадор ткнулся носом в землю и прямиком потрусил к вокзалу, где и задрал ногу у угла здания.

Путешествовать с собакой, особенно такой большой, было нелегко. Кошку можно было бы запихнуть в клетку и сдать в багажное отделение. Конечно, несчастная станет истошно мяукать и метаться в тесном пространстве, но кому до этого есть дело. Собаки — совсем другая статья. Они — животные общественные. Кошкам нравятся уютные, уединенные местечки, а большинству собак это не по нраву. Заточение может губительно сказаться на натуре собаки. По этой самой причине Клео три дня промаялась в поезде, хотя одна преспокойно могла бы лететь самолетом.

И потому же она в подобных ситуациях прикидывалась слепой и надевала на Вестника специальный ошейник-поводырь.

Не очень, конечно, достойно извлекать выгоды, прикидываясь калекой, и обман она терпеть не могла, но ради Вестника можно было поступиться некоторыми принципами. Всего лишь еще один раунд схватки с жизнью. В приюте для животных, откуда она взяла Вестника, ее уверяли, что бывший хозяин так жестоко обращался с псом, что тому уже ни за что не суметь приспособиться к новой жизни; но это только укрепило рещимость Клео взять Лабрадора. Пес опроверг вынесенный ему приговор и прижился у Клео, остался у него только страх перед замкнутыми пространствами.

Покончив со своим делом, Вестник потянул ее на газон: там он мог охладить лапы в прохладной траве. Позади Клео запыхтел, отъезжая, поезд, увозя с собой грохот и пар, но жара, замешкавшись, застряла на месте.

Сквозь темные очки Клео увидела: к ней направляются двое мужчин: оба под шесть футов, один — темноволосый, другой — блондин; но притворилась, будто не замечает их.

«Дэниэл Синклер — Овен, — предупредила по телефону Клео шеф полиции. — И отрицательных качеств этого знака Зодиака у него больше, чем положительных».

Овен. Стихия огня. Самый энергичный из всех знаков огня. Овны используют свою энергию, чтобы взрывать реальность кардинальными переменами. Итак, какие же отрицательные качества имеются у Дэниэла Синклера? Нетерпимость, ошибочные суждения о людях или импульсивность? А может, все скопом? Но есть же у этого знака Зодиака и положительные характеристики. Они легко идут на риск, они отважны и напористы.