Рождение любви - Беллоу Ирен - Страница 25

Поэтому он немного удивился, когда, проснувшись и открыв глаза, увидел теплый лучик полуденного солнца, пробившийся сквозь занавеску. Он моргнул, а затем протер глаза тыльной стороной ладони, прогоняя остатки сна.

Ему не потребовалось оборачиваться, чтобы проверить, лежит ли Эсси в постели рядом с ним. Он и так знал, что ее нет. Почти всю ночь она спала рядом, свернувшись калачиком, а потом он вдруг перестал чувствовать ее тепло. И не смог проснуться, взглянуть на нее и вновь заняться любовью.

Но зато в одиночестве у него было время обо всем подумать.

Он твердил ей, что не собирается жениться во второй раз. Эсси ему не верила. И вдруг неожиданно выяснилось, что она была права. Он действительно хотел жениться. И хотел, чтобы его женой стала Эсси.

Как же он не понял этого раньше? Всю жизнь он мечтал иметь такую семью, как у Эсси. Если он женится на ней, его мечта сбудется. Он сможет любить ее каждую ночь, а утром просыпаться рядом. С ней и с Герти.

Эсси настояла на том, чтобы впустить Герти поздно ночью, когда они уже перестали заниматься любовью. Сначала псина спала на полу, а потом забралась на кровать и улеглась в ногах.

Лайонел долго ворчал по поводу вторжения Герти, но потом Эсси прижалась к нему и свернулась калачиком, освободив место для собаки.

И тут Лайонел впервые ощутил полное удовлетворение. Как будто та жизнь, о которой он всегда мечтал, наступила. Это чувство удовлетворения не имело ничего общего с дурацким перечнем жизненных целей, составленным им в восемнадцать лет, но зато имело самое прямое отношение к женщине, спавшей рядом.

Казалось, эта женщина знает его лучше, чем он сам. Она оказалась права во многом. И прежде всего в том, что безоглядное преследование своих целей так и не сделало его счастливым. Да и собаку он назвал в честь нее, потому, что подсознательно хотел иметь связь со своим прошлым. С ней.

Если Эсси оказалась права в этом, то могла оказаться права и во всем остальном. Может, действительно в крахе брака с Имоджен был виноват не только он? А если так, то что ему мешает жениться на Эсси? Только то, что она живет здесь, а он в Брисбене. Но это пустяк.

Что ей здесь делать? Она всем пожертвовала ради других. Эсси не нравится стегать одеяла, и она не любит свой магазин. Взяла на себя заботы о нем только для того, чтобы угодить бабушке. Если они поженятся, он даст ей все, чего она когда-либо хотела. Она сможет продать магазин, поехать вместе с ним в Брисбен и вернуться к работе учителя. Возможно, он даже свозит ее на медовый месяц в Камерун.

Все еще погруженный в размышления, он услышал звук открывшейся и снова закрывшейся двери, шаги, шарканье собачьих лап по кафелю и мелодию какой-то популярной песенки, которую Лайонелу так и не удалось вспомнить. Все это сопровождалось легким ароматом корицы.

Лайонел сел, но не успел свесить ноги через край, как дверь скрипнула и в спальню заглянула Эсси. Он увидел только взъерошенный локон, озорной блеск зеленого глаза, розовую щеку и сразу понял, что она что-то замышляет.

– Ты проснулся, – констатировала Эсси, открыв дверь ногой.

Она упиралась плечом в косяк, держала руку за спиной и внимательно смотрела на Лайонела.

А затем ее губ коснулась медленная обольстительная улыбка.

– Доброе утро, – сказала Эсси.

– И тебе доброе утро.

В ее улыбке и блеске глаз было столько задора и лукавства, что Лайонелу захотелось повалить Эсси на кровать и провести остаток утра – вернее, остаток дня, – занимаясь с ней любовью. Судя по блеску в глазах, она бы не возражала.

Оставалось заманить Эсси в комнату.

– Что ты там прячешь?

Ее улыбка стала шире.

– Я приготовила тебе завтрак.

Не показывая Лайонелу, что у нее в руке, Эсси продефилировала в комнату. На ней были белая футболка и желтые шорты. Самая обычная одежда, которая не делала сексуальной ни одну женщину, кроме нее.

Кроме нее… О господи! Обтягивающие шорты подчеркивали медленно покачивавшиеся бедра и обнажали красивые стройные ноги. Ткань футболки была достаточно тонкой, и Лайонел сразу заметил, что на Эсси нет лифчика.

Когда он увидел Эсси в банном полотенце, то подумал, что никогда не испытывал такого желания. Но то чувство было пустяком по сравнению с тем, что он испытывает сейчас. Черт возьми, неужели можно безумно желать женщину, с которой ты занимался любовью две ночи подряд?

Когда Эсси чопорно уселась на край кровати, Лайонелу отчаянно захотелось заключить ее в объятия. Однако он откинулся на подушки и спросил:

– Завтрак, говоришь?

Эсси закусила губу, чтобы сдержать улыбку, но ей это не удалось.

– Угадай, что я принесла!

Тут Лайонел не удержался и погладил ее по ноге. Кожа ее была теплой и упругой. Тут же стало понятно, что он совершил ошибку: остановиться было невозможно.

– Надеюсь, ничего страшного не случится, если это подождет.

Эсси легонько шлепнула Лайонела.

– Веди себя прилично, а то не поделюсь!

– Чем?

– Вот этим. – Она вынула руку из-за спины.

На ее ладони стояла тарелка с большим куском яблочного пирога, обильно украшенным ванильным мороженым.

– Пирог… – простонал Лайонел.

– Не просто пирог. А свежий домашний яблочный пирог. – Эсси вилкой отделила маленький кусочек пирога. – Я рано встала. Ты спал без задних ног, и я успела съездить на Яблочный холм. – Протянув ему вилку с наколотым кусочком пирога, она предложила:

– Хочешь попробовать?

Лайонел подался вперед, раскрыл губы, и Эсси сунула кусочек пирога прямо ему в рот.

Хрустящая корочка стала таять у него на языке.

Вкусовые рецепторы ощутили сладость и остроту корицы, прохладу мороженого. Однако Лайонелу было трудно проглотить все это из-за комка, возникшего в горле.

Казалось, Эсси ничего не заметила.

– Я всегда любила конец лета и осень, потому что бабушка пекла пироги. А я уже многие годы ничего не пекла. – Она сунула кусочек пирога себе в рот и неразборчиво продолжила:

– Это смешно. Яблоки растут так близко от моего дома, а я их не использую. Мне надо было бы…

В этот момент Лайонел взял ее за руку и помешал сунуть в рот следующий кусочек.

– Эсси, никто никогда…

Она посмотрела ему в глаза, в которых сияла искренность. Зная, что он собирается сказать, Эсси кивнула и серьезно сказала:

– Я знаю.

И Лайонел чувствовал, что это так. Никто на свете не понял бы его лучше, чем она. В этот миг их духовная близость была более сильной, чем физическая близость прошедшей ночи.

Когда Эсси протянула ему кусочек пирога, это ощущение исчезло. Капля подтаявшего мороженого упала Лайонелу на руку.

– Ай-ай-ай… – пробормотала Эсси. Она положила предназначавшейся ему кусочек себе в рот и поставила тарелку на кровать. Потом взяла Лайонела за руку, притянула ее к себе, слизнула капельку и с невинным видом прошептала:

– Есть в постели нехорошо. Можно что-нибудь запачкать.

– Ты думаешь? – спросил Лайонел и потянулся за тарелкой.

Прежде чем он успел отломить кусочек пирога, Эсси одним движением сорвала с себя футболку и сбросила ее на пол. Лайонел обхватил кусочек губами и стал водить им по подбородку Эсси, смакуя яблочный привкус. Затем прошелся пирогом по ее грудям, подбирая с них осыпавшиеся хрустящие крошки, а потом слизнул растаявшее мороженое с ее живота.

Они кормили друг друга, чаще промахиваясь мимо рта, чем попадая в него, пока пирог не закончился. Кожа обоих стала липкой, а дыхание прерывистым.

Сгоравший от желания Лайонел опрокинул Эсси на спину, удивляясь собственной выдержке. Казалось, он терпел целую вечность.

Он погружался в теплое влажное лоно и продолжал целовать Эсси в губы, ощущая вкус яблока, корицы и ванили. Казалось, в этом вкусе слились воедино грех и спасение – то, о чем он подсознательно мечтал всю жизнь.

Лайонел никогда не брался за дело, если не был уверен, что может с ним справиться. Конечно, некоторые дела были труднее, некоторые – легче. Его радовало то, что спасение «Чудесной петельки» будет относительно нетрудным и быстрым делом.