Дикое поле - Веденеев Василий Владимирович - Страница 58

Белометти, не в силах сдержать волнение, вскочил и заметался по комнате. Вот он, заветный ключ, вот она, разгадка тайны Фасих-бея! Вот куда метит желчный скопец — жаждет взять в свои костлявые руки всю полноту власти в огромной империи!

Зачем Фасих-бей хочет спрятать его в этом особняке? Ответ напрашивался сам собой. Приход евнуха к власти будет означать новую войну: турки немедленно начнут осаду Азова и вместе с ордами крымских татар хлынут на земли московитов. Тут и понадобится тайный посланец Римского Папы, чтобы вести переговоры о заключении союза. Поэтому он должен быть всегда под рукой, как один из козырей в колоде Фасих-бея. Но это в случае удачи заговора, а если он потерпит неудачу?

Тогда преданные Фасих-бею слуги просто прирежут итальянца, чтобы он никогда и никому не мог ничего рассказать! Поэтому хитрый евнух открыл дверцу золоченой клетки и ждет, влетит в нее заморская птичка или нет? Если она решится жить в клетке, он будет уверен, что в любой момент может свернуть ей шею, и станет более откровенным. А если нет, то ни о каком доверии не может быть и речи! Понимай так: или ты идешь со мной до конца, поставив на кон собственную жизнь, или…

— Ну, это мы еще посмотрим, — процедил Белометти.

Рисковать головой ему не хотелось. Ах, премудрый наставник, отец Паоло! Какую же свинью ты подложил своему любимцу, отправив его с тайной миссией в Константинополь. Что бы ты сам делал, оказавшись в, западне у коварного Фасих-бея?

Джакомо взял с дивана шпагу и медленно поднялся по лестнице в спальню. На пороге он остановился, с изумлением глядя на кровать — там лежал красивый турецкий костюм. Белоснежная чалма с рубиновым аграфом, шелковая рубашка, вышитая золотом, бордовая куртка и шаровары из прекрасного синего сукна. Рядом лежала сабля в бархатных ножнах и кинжал с золоченой рукоятью. Поверх одежды была небрежно брошена пестрая шаль, которую турки обычно использовали вместо пояса. Евнух сыплет залетевшей в клетку птичке вкусные зернышки?

Впрочем, стоит ли заранее предаваться унынию? Наверняка заговорщики начнут действовать не сегодня и не завтра, так что есть время, чтобы принять меры предосторожности. Тогда и посмотрим, кто у кого окажется на крючке, и кто в конечном итоге попадет в западню! Смешно надеяться одним мановением руки начать войну между двумя огромными странами, даже если они в напряженных отношениях и одна готова напасть на другую. Нет, это дело долгое и весьма опасное. Поэтому нечего сетовать на риск и злиться на пославшего его сюда тощего иезуита Веселее, синьор Джакомо, все еще только начинается! И чем тернистее путь, тем слаще победа. Решено, он остается!

Остаток дня ушел на переселение. Узнав, что Белометти переезжает, Рибейра всплеснул руками и вытаращил глаза:

— Синьор! А как же переписка с Римом?

— Мы будем видеться почти каждый день, — успокоил его Джакомо.

— Надеюсь, вы хорошо подумали, прежде чем согласились принять подарок евнуха? — обиженно поджал губы португалец.

— Конечно, я скрупулезно взвесил все «за» и «против». Если у вас есть серьезные возражения против моего переезда, я готов их выслушать.

— Да нет… Просто не нравится мне все это. — Уголки губ Рибейры печально опустились, и лицо стало удивительно похожим на древнегреческую трагическую маску.

— Ну что вы, сеньор Рибейра! Вы же сами присоветовали мне сблизиться с Фасих-беем.

— Честно говоря, я иногда сожалею об этом, — в порыве неожиданной откровенности заявил португалец. — Может быть, стоит еще хорошенько подумать, найти иные пути, не связываясь с этим… Будьте осторожны, Джакомо!

— Благодарю за совет, — улыбнулся венецианец. Устраиваясь на новом месте, он первым делом зарядил пистолеты и спрятал их под подушку, потом повесил в изголовье кровати свою длинную шпагу и полученную в подарок саблю. Рибейра прав, надо быть предельно осторожным. Закончив эти приготовления, венецианец взял под мышку небольшой бочонок с вином и спустился в комнату челяди.

Слуги ужинали, расположившись вокруг огромного подноса, заменявшего им стол. Поджав ноги, они сидели на ковре и, весело переговариваясь, руками отправляли в рот куски жареной баранины и вареные овощи. Увидев хозяина, все вскочили и склонились в поклоне. Белометти поставил бочонок рядом с подносом и улыбнулся.

— Я принес вам угощение: на моей родине всегда справляют новоселье. Выпейте за мое здоровье и благополучие дома.

— Не обижайтесь, эфенди, но правоверным нельзя пить вино. — Управляющий заискивающе посмотрел ему в глаза.

— Разве это вино! — удивился венецианец. — Здесь просто чуть забродивший сок винограда, сладкий и душистый. Попробуйте — и убедитесь сами. Даже падишах не отказался бы от него.

При упоминании падишаха лица слуг немного оживились, но управляющий опять возразил:

— Не сердитесь, эфенди! Если сок забродил, то пить его грех.

— А вы прикройте чаши ладонями, и с небес ничего не будет видно, — посоветовал Джакомо. Он был уверен, что еще не успеет подняться наверх, как из бочонка уже будет выбита пробка и хмельной напиток потечет сначала в чаши, а потом в желудки слуг.

Вернувшись в спальню, Белометти, не раздеваясь, улегся на постель и взял в руки томик какого-то французского поэта, купленный по случаю еще в Риме. Лениво скользя глазами по строчкам рыцарских баллад, он терпеливо ждал, прислушиваясь к тому, что делается внизу. Вскоре там послышались неуверенные шаги, потом кто-то громко рассмеялся, несколько раз хлопнула дверь, и все затихло. Выждав еще несколько минут, Джакомо встал, засунул за пояс пистолет и кинжал и неслышно вышел на лестницу.

У ее подножия, растянувшись на ковре, похрапывал похожий на борца слуга. Положив ему на живот голову, уютно устроился управляющий. Он сладко причмокивал во сне губами и ласково обнимал толстую ляжку борца. В другое время эта картина заставила бы венецианца расхохотаться, но сейчас ему было не до смеха. Быстро сбежав по ступенькам, он сильно пнул ногой слугу. В ответ тот промычал нечто нечленораздельное и опять захрапел. Управляющий тоже не проснулся, даже когда его кольнули острием кинжала.

Повар лежал в комнате слуг, рядом с блюдом: свернувшись калачиком, он тихо посапывал и не реагировал ни на окрики, ни на подзатыльники. Так, а где садовник, его помощник и привратник? Да, еще нужно найти и второго борца.

Рядом с поваром валялся бочонок. Джакомо поднял его и встряхнул — осталась ли хоть капле вина? Нет, бочонок был пуст, словно его вылизали изнутри. Отлично! Если они все отведали угощения, то проспят сном праведников до утра, а потом не смогут вспомнить, что с ними приключилось: снотворное, подсыпанное в вино, было неоднократно опробовано и еще ни разу не подводило.

Остальные четверо нашлись в прихожей. Видимо, они хотели выбраться на свежий воздух, но зелье свалило их друг на друга у дверей. Это обрадовало нового хозяина дома — ночная прохлада могла помочь слугам прийти в себя, а теперь не придется их затаскивать обратно, — пусть спят, они тоже заслужили отдых. Зато в эту ночь Белометти станет действительно полноправным и единственным хозяином в доме, и никто не сможет помешать ему спокойно осмотреть его.

Он взял свечу и начал методично проверять комнату за комнатой, отыскивая скрытые отдушины, через которые можно услышать, что говорят в других помещениях. Слуховые трубы обнаружились в его спальне, комнатах для гостей, на женской половине и в большой гостиной. Это следовало иметь в виду, принимая посетителей. Конечно, если ему будет позволено их принимать.

Выйдя в сад, он обошел ограду усадьбы: начинаясь у ворот, вдоль стены тянулась хорошо протоптанная узкая тропинка. Видимо, усатый сторож ходил по ней дозором. Около ограды все деревья и кусты были вырублены, чтобы никто не мог спрятаться, подкараулить привратника и внезапно напасть на него. Вопреки ожиданиям венецианца, не нашлось ни вторых ворот, ни потайной калитки. Для поспешного отступления оставался единственный путь — через высокую стену. Но влезть на нее без лестницы оказалось непросто, Джакомо убедился в этом после нескольких бесплодных попыток. Но даже если удастся быстро преодолеть препятствие, то куда бежать? Позади усадьбы обширный пустырь, с обеих сторон — имения других турок, а ворота выходят на улицу, один конец которой упирается в Босфор, а другой выводит к шумным кварталам. Действительно западня! Не станешь же каждый вечер накачивать слуг вином со снотворным, чтобы спокойно провести ночь? А что делать, когда, по приказу Фасих-бея, тебя перестанут выпускать за ворота? Нет, непременно надо отыскать надежный путь отступления, которым можно было бы воспользоваться в любой момент.