Дикое поле - Веденеев Василий Владимирович - Страница 156

Гравино свернул за угол и неожиданно увидел Али, медленно идущего ему навстречу.

— Эй! — Шпион прислонился к стене и призывно взмахнул здоровой рукой. Ноги у него мелко дрожали от слабости и предательски подгибались в коленях.

Албанец огляделся, отыскивая взглядом того, кто его окликнул. Заметив Гравино, торопливо приблизился, увидел кровь на одежде шпиона и недоуменно поднял брови.

— Меня раскрыли, — объяснил Гравино. — Джафар попался им в руки.

— Джафар? — Али недоверчиво улыбнулся.

— Да. Но он больше ничего не скажет. — Шпион чиркнул себя по горлу оттопыренным большим пальцем. — Помоги, я уже едва держусь на ногах.

Однако албанец не торопился: сообщенная шпионом новость заставила его задуматься. Жирный Джафар мертв, Гравино не может больше шпионить за урусом и его приятелями, Джакомо обладает двумя фирманами султана — настоящим и подложным, а Фасих, судя по всему, еще ничего не знает и спокойно сидит в своем дворце. Что сделать теперь ему, Али, чтобы и выгоду получить, и разом от всех них избавиться? И при этом сохранить не только золото, но и голову? Предать евнуха, но теперь уже вместе с Джакомо и его шпионом?

— Да, конечно — Али подхватил Гравино под руку. — Пойдем!

— К Белометти? — Шпиона качало, как пьяного.

— Нет, туда нельзя, — быстро ответил албанец. — В другое место.

— К Фасиху? — Гравино навалился на Али, с трудом переставляя отяжелевшие ноги.

— К его лучшему другу, — усмехнулся албанец. — Это совсем рядом, держись.

Вскоре он подвел шпиона к воротам большого дворца и пошептался с привратником. Оставив Гравино на попечение слуг, албанец в сопровождении вооруженного охранника поднялся по ступенькам во дворец. Его ввели в комнату, где на низком и широком диване сидел дородный человек в богатой одежде, поглаживая унизанной перстнями холеной рукой длинную бороду.

— О, паша! — Али бухнулся на колени и стукнул лбом в пол, покрытый пушистым ковром.

— Кто ты? — Гуссейн-паша с любопытством разглядывал нежданного гостя. Он уже знал, кто пожаловал в его дворец, но прикидывался, что ни о чем не догадывается. Неужели дела проклятого сморчка Фасиха настолько плохи, что самые верные его слуги побежали, как крысы с тонущего корабля?

— Я Али-албанец, который был слугой презренного Фасих-бея.

— Встань, — милостиво разрешил паша и усмехнулся в бороду. — Что тебе нужно от меня?

— О, паша! Ты самый преданный слуга султана. — Али поднял голову, но не встал с колен, а на четвереньках, как собака, преданно заглядывал в глаза Гуссейну. — И я, ничтожный, маленький человек, тоже всегда верно служил нашему падишаху, повелителю мира. Поэтому, когда презренный евнух замыслил измену, я припадаю к твоим ногам в поисках справедливости.

— Измена? — Гуссейн насторожился, как гончая, почуявшая свежую кровь подранка.

Кажется, старший сын Сулейман говорил ему о продажности Али, которого присвоивший чужое имя кастрат приблизил к себе. Неужели всемилостивый Аллах решил покарать нечестивца и привел сюда албанца с вестью об измене евнуха?

— Измена, — подтвердил Али и довольно натурально изобразил на лице ужас от содеянного его бывшим хозяином. — Он подделал фирман султана и передал его гяурам.

— Что? — Челюсть паши отвисла. Подделать тогру султана и его фирман — страшное государственное преступление! Это не просто измена, это…

— Да. — Голова Али печально поникла. — Я не могу быть пособником презренного Фасиха, поэтому ищу милости и справедливости у твоих ног, великий паша!

— Какой фирман? Кому он его передал? — Гуссейн вскочил с дивана и заметался по комнате. — Говори, говори! Если это правда, я щедро награжу тебя, но если ты солгал!..

— Клянусь Аллахом. Чистая правда! Фасих подделал фирман султана о войне с урусами и продал его гяуру Джакомо Белометти, которого тайно прислал сюда верховный имам христиан, называемый ими Папой.

— Лжешь! — Гуссейн подскочил к Али и схватил его за горло.

— Клянусь Аллахом! — прохрипел албанец. — Фирман у Джакомо, я готов отвести твоих людей к его дому, а у тебя во дворе раненый шпион гяура. Фасих и Джакомо подсылали его к урусам.

— Вот как?

Паша ослабил хватку, и Али жадно стал хватать ртом воздух: только бы Гуссейн поверил, только бы накинулся на Фасиха и послал людей к дому венецианца! Не нужно Али его золото, ему нужно руками паши уничтожить Джакомо и Фасиха, а о себе он позаботится сам.

— А где второй подручный твоего кастрата?

— Толстый Джафар? Его убил шпион гяура.

Гуссейн задумчиво пощипал бороду, потом решительно махнул рукой:

— Ты отведешь моих людей к дому гяура! Если они не принесут поддельный фирман, твоя башка будет выставлена на пике около рынка. Или, еще лучше, я подарю тебя Фасиху! Пусть старый козел потешится! — Он захохотал, хлопая себя ладонями по животу.

Али встал и твердо ответил:

— До захода солнца фирман будет у тебя, великий паша!

— Да? — Гуссейн оборвал смех и хлопнул в ладоши. — Стража! Тридцать янычар сюда! Раненого, который пришел с этим человеком, кинуть в подвал и не спускать с него глаз! Поедете, куда скажет албанец. И приглядывайте за ним!..

— Поднимите руки! — глухо прозвучал голос одного из мужчин. Приказ подтверждали четыре темные дырки длинных пистолетных стволов.

Джакомо предпочел не искушать судьбу и покорно поднял руки. Да Камерино пришлось последовать его примеру. Кто-то ловко выдернул из ножен их шпаги. Белометти скосил глаза и увидел великана в турецкой одежде. Темный платок закрывал нижнюю часть его лица.

— Резать! — поймав его взгляд, прогудел великан и хрипло захохотал.

Венецианец зябко передернул плечами: какая глупость попасть в руки разбойников на пороге собственного дома! Он думал, как избавиться от внезапно свалившегося на его голову мстителя, а тут, оказывается, подстерегали еще большие неприятности. Только бы удалось спасти фирман!

— Что происходит? — Антонио спросил на итальянском, и его никто не понял, кроме Джакомо.

— Бандиты, — объяснил он.

— Идите в дом! — Великан легко развернул их и подтолкнул к крыльцу.

Синьоры понуро поднялись по ступенькам, миновали прихожую и оказались в оружейной комнате. Там, к своему изумлению, Белометти увидел русскую рабыню и рядом с ней незнакомую турчанку — молодую и красивую, чего не мог скрыть даже яшмак. Чуть поодаль стояли трое мужчин в турецкой одежде. Их лица тоже были закрыты платками. И не видно никого из слуг.

— Чему обязан вашему пребыванию в моем доме? — Джакомо решил наступать. Пусть даже словесно. Разбойники везде одинаковы: он посулит им выкуп, и они уберутся. А еще лучше, если они прихватят с собой проклятого да Камерино и отправят его на тот свет.

— Ты гяур из Кызыл-Элме? — спросил один из мужчин.

— Кого вы имеете в виду, — усмехнулся Джакомо, — меня или моего спутника?

— Ты гяур Белометти?

— Да, я синьор Джакомо дель Белометти! Я готов дать вам выкуп. Сколько вы хотите?

— Фирман! — Высокий мужчина шагнул вперед и требовательно протянул руку. — Фирман султана!

Венецианец отшатнулся, словно его ударили в грудь, — откуда они знают о фирмане? Уж не ряженые ли это прислужники драгоценного Фасих-бея? Опять старый евнух измыслил дурацкую шуточку и хочет дважды получить за одно и то же? Иначе как бы эти молодчики проникли в хорошо охраняемый дом?

— Фирман? — Джакомо тонко улыбнулся. — И больше ничего?

— Девушку! — Мужчина положил руку на плечо рабыни, и та доверчиво прижалась к нему. От этого венецианцу тоже стало не по себе: как они сумели договориться? Он считал девушку своей немой богиней, а этот турок кладет руку на ее плечо и хочет увести ее? Так ли нема рабыня, как утверждал евнух? Выходит, она знает турецкий язык или… Или это не турок! Но такого не может быть!

— Что они хотят? — подал голос Антонио. — Не забывайте, синьор, за вами долг чести!

— Да погодите, — оборвал его Джакомо. И вновь перешел на турецкий: — Где мои слуги?