Восход Луны - Вебер Дэвид Марк - Страница 15

Колин откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, пытаясь привести в порядок мысли. Продолжать препирательство с Дахаком бесполезно. МакИнтайр чувствовал себя так, словно ему снова шесть лет и он спорит, кому быть шерифом, а кому — конокрадом.

Подумав об этом, Колин не смог сдержать усмешки и удивился тому, что он, будучи настолько вымотанным, еще способен на какое-то чувство юмора. Совершенно очевидно, что Дахак может продолжать этот спор до бесконечности, пока не добьется своего. Терпения ему, коротавшему собственное одиночество последние пятьдесят тысяч лет, не занимать. С другой стороны, МакИнтайра не оставляло некоторое чувство стыда за то, что он даже не хочет попытаться. Если Дахак исправно выполняет свои обязанности невероятное количество времени, то как МакИнтайр может так просто увильнуть от ответственности, когда на карту поставлено существование всего человечества? И если уж его угораздило вляпаться в эту совершенно сумасшедшую историю, он должен, по крайней мере, сделать все, что от него зависит, как этот корабль.

И он сказал, что согласен, причем это было, к его удивлению, почти не страшно. На самом-то деле ему очень страшно было делать этот шаг, но ведь, в конце концов, он был космонавтом-пилотом, а эта профессия требовала большой уверенности в своих силах. Когда-то давно он пошел в Военно-морской Флот, а потом перешел в NASA, потому что глубоко внутри него скрывалось желание доказать самому себе, что он способен пройти через любое испытание. «Ну и посмотри, куда это в конечном итоге тебя привело», — криво усмехнулся Колин. Он доводил себя до изнеможения, готовясь к участию в программе «Прометей», оказывается, для того, чтобы обнаружить, что это только первая ставка в игре, масштабов которой он не мог и предположить. Итак, Рубикон был перейден.

— Хорошо, Дахак, — тяжело вздохнул МакИнтайр. — Я согласен. Я принимаю это назначение, черт бы его побрал.

— Спасибо, капитан, — тут же ответил Дахак, и Колина бросило в дрожь.

— Я сказал, что согласен, однако из этого не стоит делать вывод, что я знаю, что делать, — предупредил он.

— Я понимаю, о чем вы, капитан. Мои сенсоры показывают, что в данный момент вы нуждаетесь в отдыхе. Когда восстановите силы, вы присягнете Империуму и мы начнем обучение, а также займемся биотехнической обработкой.

— А что собой представляет эта самая биотехническая обработка? — осторожно поинтересовался МакИнтайр.

— Ничего, что могло бы нанести вам какой-либо вред, капитан. Программа биотехнической обработки офицера командного состава мостика включает в себя установку усилителей органов чувств, внедрение в мозг нейродатчиков для взаимодействия с компьютером, внедрение чипа с кодами, устройства связи, биосенсорных имплантантов, укрепление скелета, форсирование мышц, плюс стандартные гигиенические процедуры и вакцинацию, а также курс обновления тканей.

— Подожди-ка, Дахак! Спасибо, конечно, но я нравлюсь себе таким, какой я есть!

— Капитан, я делаю скидку на вашу ограниченность в этих вопросах, связанную с отсутствием опыта, однако вряд ли это утверждение может быть верным. В том состоянии, в котором вы находитесь сейчас, вряд ли вам удастся поднять более ста пятидесяти килограммов, а ваша жизнь продлится самое большее сто земных лет, да и то в оптимальных условиях…

— Я мог бы… — Тут МакИнтайр запнулся, и глаза его заблестели. — Дахак, — сказал он несколько секунд спустя, — какова средняя продолжительность жизни у членов твоей команды?

— Средний срок продолжительности их жизни равен пяти целым семистам девяноста трем тысячным земных столетий, — спокойно ответил Дахак.

— Уф! — резко выдохнул МакИнтайр.

— Конечно, капитан, если вы будете настаивать, у меня не будет иного выхода, кроме как отменить проведение биотехнической обработки, которая является частью вашего обучения. Но тогда, при всем моем уважении к вам, я должен заметить, что если вы в дальнейшем встретитесь с мятежниками лицом к лицу, то ваши противники окажутся приблизительно в восемь раз сильнее, быстрота их реакции будет превышать вашу в три раза, а их скелет, мышцы и система кровообращения будут в состоянии выдержать повреждения приблизительно в одиннадцать раз более тяжелые, чем те, которые выдержит ваш организм.

МакИнтайр моргнул. Слово «биотехника» вызывало у него довольно мрачные ассоциации. В нем чувствовался какой-то больничный привкус — лаборатории, хирургические инструменты, иглы и прочие неприятные штуки. Хотя, с другой стороны… да, конечно, да… А если представить это в ином ракурсе…

— Ладно, Дахак, хорошо, — сказал он наконец, — радуйся. Так или иначе, я в любом случае собирался вернуться к тренировкам.

— Благодарю вас, капитан, — произнес Дахак. В вежливом ответе компьютера явно прозвучали самодовольные нотки, впрочем действующий старший капитан Флота Колин МакИнтайр, сорок третий капитан корабля Военного Флота Империума «Дахак», бортовой номер 172291, предпочел не подавать вида, что он это заметил.

МакИнтайр погрузился в горячую воду, тяжело вздыхая от облегчения, облокотился на округлый край бассейна и окинул взглядом свои апартаменты. Ну, правильнее сказать капитанские апартаменты. Он полагал, что, в принципе, человеку, несущему службу двадцать пять лет, так или иначе необходимо обеспечить комфортный быт, но это!..

Ванна могла бы вместить добрую дюжину человек, и в ней можно было как следует отдохнуть. Колин поставил пустой стакан на выдвижную полку и проследил, как автоматический бар заново наполняет его, затем подставил ноги под гидромассажер и, понемногу прихлебывая из стакана, продолжил наслаждаться окружавшей его роскошью.

В первую очередь впечатляли масштабы. Потолок, нависавший над ванной, был высок, как в соборе, и озарен мягким светом, идущим словно ниоткуда. Стены, которые он никогда в жизни и не подумал бы обозвать переборками между отсеками, были инкрустированы дорогим деревом, причем наверняка вручную. И никакой поднявшийся на махинациях миллионер не мог бы удержаться от зависти, увидев шедевры искусства, украшавшие комнаты. Одна статуя привела Колина в особенный восторг. Она изображала вставшего на дыбы единорога с ушами, как у рыси, слишком «реальная», чтобы оказаться просто плодом воображения, и МакИнтайром овладело странное чувство счастливого благоговения при виде столь искусного изображения инопланетного существа, ставшего одним из самых красивых преданий Земли.