В руках врага - Вебер Дэвид Марк - Страница 92

Парадоксально, но будь «Принц Адриан» гражданским транспортным судном, Хонор и ее свита могли бы рассчитывать на лучший выбор спасательных средств. Законы о межзвездных сообщениях требовали обеспечения таковыми всех пассажиров. Разумеется, обеспечить каждого «второй кожей», ввиду огромной стоимости и затрат времени на подгонку, не представлялось возможным, и пассажирам предлагалось нечто среднее между скафандром и спасательным модулем: неуклюжее одеяние, походившее на скафандры первого века эры Расселения, хотя и не столь громоздкое. Они не отличались долговечностью, а их старомодные перчатки не снабжались миниатюрными сервомеханизмами с обратной биосвязью, которые позволяли облаченному в такой скафандр человеку даже в вакууме продеть нитку в иголку, однако были гораздо предпочтительнее военных спасательных костюмов.

К сожалению, в перечне бортового снаряжения «Принца Адриана» пассажирских скафандров не имелось. Устав требовал от персонала военных кораблей всегда иметь скафандры под рукой. Согласно действующим инструкциям Хонор и ее люди, собиравшиеся пробыть на борту «Адриана» больше двенадцати часов, невзирая на все сопряженные с этим неудобства и перегруженность катера, были обязаны взять контактные скафандры с собой. Увы, этим правилом часто пренебрегали, и вот теперь из всех сопровождающих Хонор скафандр имел с собой один лишь Нимиц.

– Послушай, – настойчиво, но стараясь не повышать голос сказал МакКеон, – если рубка разгерметизируется, ты погибнешь не одна.

Он качнул головой в сторону Веницелоса и Лафолле, всем своим видом старавшихся показать, будто разговор командиров их не касается.

Глаза Хонор сверкнули. Лафолле, не иначе как почувствовав на себе ее взгляд, повернулся к ней, и на миг их взгляды скрестились. Харрингтон снова посмотрела на МакКеона и со стальной ноткой в голосе сказала:

– Это нечестный прием.

– Можешь подать на меня в суд, – буркнул МакКеон, пожав плечами.

Несколько секунд Хонор молча смотрела на него а затем, прокашлявшись, распорядилась:

– Энди, Эндрю, ступайте вниз, к остальным.

Веницелос быстро обернулся: судя по выражению лица, он ожидал подобного приказа, но был от него отнюдь не в восторге.

– Полагаю, миледи, вы присоединитесь к нам.

Слова Веницелоса прозвучали отнюдь не как вопрос, и Хонор поджала губы.

– Полагать вы можете все, что вам заблагорассудится, коммандер. Но высказывать свои соображения вам придется одетым в спасательный костюм и находясь в шлюпочном отсеке.

– Со всем подобающим почтением, коммодор Харрингтон, я считаю, что мое место здесь, – возразил Веницелос.

Взгляд Хонор сделался суровым, однако она удержалась от резкости и спокойно сказала:

– Я понимаю тебя, Энди, но в сложившейся ситуации твое пребывание на мостике не может принести никакой пользы. Так зачем же нам торчать здесь обоим?

– Вот именно, мэм, «обоим», – отозвался Андреас. – Поэтому мне и кажется, что вам тоже следует спуститься в шлюпочный отсек.

– В том, что тебе так кажется, я ничуть не сомневаюсь, – невозмутимо откликнулась Хонор, – однако между нами имеется некоторая разница. Ты, Энди, коммандер, а я коммодор. Следовательно, имею право удалить тебя отсюда в приказном порядке.

Андреас попытался что-то сказать, но Хонор остановила его жестом, не высокомерным или раздраженным, но таким, какому нельзя было не повиноваться.

– Послушай, что бы там ни думал капитан МакКеон, мне необходимо остаться здесь. Этот корабль входит в состав моей эскадры и попал в нынешнее положение в результате выполнения моих приказов. Но в твоем пребывании здесь нет никакой нужды, поэтому ты немедленно заберешь с собой Эндрю и отправишься в шлюпочный отсек.

Возмущенно поджав губы, Веницелос бросил взгляд на МакКеона, словно прося о поддержке, однако капитан лишь хмуро взглянул в сторону Хонор с видом человека, потерпевшего поражение. Чуть помешкав, начальник штаба понурился и кивнул.

– Есть, мэм, – угрюмо пробормотал он и, уже вызвав лифт, тем же тоном обратился к Лафолле: – Пошли, Эндрю.

Однако телохранитель покачал головой.

– Нет, сэр, – спокойно сказал он.

Веницелос обернулся к нему, но серые глаза майора уже встретились с карими очами Харрингтон.

– Прежде чем вы что-то скажете, миледи, – произнес он с легкой улыбкой, – я позволю себе напомнить вам о единственном приказе, отдать мне который вы не вправе.

– Прошу прощения? – ледяным тоном проговорила Хонор, однако Лафолле не спасовал.

– Миледи, я являюсь вашим личным телохранителем и по закону Грейсона не имею права покинуть вас даже по вашему приказу, коль скоро у меня есть основания полагать, что ваша жизнь в опасности. Такой приказ не имеет для меня силы, и я обязан отказаться от его выполнения.

– Я не привыкла к неподчинению, майор! – сурово заявила Хонор.

Лафолле вытянулся по стойке «смирно».

– Мне очень жаль, миледи, что вы считаете меня способным нарушить субординацию, – сказал он. – Коль скоро, вам угодно интерпретировать мое поведение в таком свете, вы вправе по возвращении на Грейсон отказаться от моих дальнейших услуг. Однако на данный момент я остаюсь связанным клятвой, принесенной не только вам лично, но и Конклаву землевладельцев. Клятва предписывает мне оставаться с вами, и я ее не нарушу.

– Прошу не забывать, майор: вы находитесь не на Грейсоне, а на корабле Королевского Флота. А что, если я прикажу МакКеону как капитану этого корабля удалить вас из рубки всеми имеющимися в его распоряжении средствами?

– К глубочайшему моему сожалению, миледи, я буду вынужден всеми средствами, имеющимися в моем распоряжении, сопротивляться выполнению подобного требования.

Последние фразы, произнесенные и землевладельцем, и телохранителем, прозвучали гораздо спокойнее, словно они уже знали, чем закончится спор, но считали себя обязанными довести его до конца. А наблюдавшему за майором Алистеру стало понятно, что тем движут не только гордость и чувство долга, но и глубочайшая, хотя и не окрашенная романтическими или эротическими переживаниями личная преданность женщине, которой он служил.