A.D. 999 - Белл Жадриен - Страница 48

Девочка, прислуживающая ей в Гилфорде, просияла, услышав слова королевы.

— Да, да, так оно и есть! Вы знаете, что у гробницы Эдуарда исцелился какой-то хромой? А по ночам на том месте, где он лежит, танцуют яркие огоньки? Как будто феи водят хоровод! А его тело… Оказывается, оно даже не испортилось!

Королеве пришлось приложить усилия, чтобы сохранить улыбку.

— Какие милые истории, — заметила она. — И как нельзя более кстати.

Ее верховая лошадка, отличавшаяся когда-то особенно мягким ходом, могла бы теперь даже превратиться в осла — для Эльфтрит это уже не имело значения, потому что ее путешествие подходило к концу. Впереди виднелся Шафтсбери, приятный городок, аббатство которого расположилось на самом высоком из окружавших его холмов. Подаренное королем Альфредом дочери Этельгиве в 880 году, аббатство Шафтсбери считалось довольно богатым.

Несомненно, размышляла Эльфтрит, останки короля-мученика только поспособствуют росту популярности аббатства. Якобы неподдающееся тлену тело Эдуарда пролежало здесь всего несколько недель, а местное население, похоже, ни о чем другом не думает и не говорит.

Эльфтрит выслала вперед тана с известием об их прибытии, и аббатство приготовилось встретить столь важного посетителя.

Когда цепочка верховых лошадей и вьючных животных растянулась по крутой дороге к вершине холма, обитатели Шафтсбери отложили свои дела и теперь молча смотрели на королеву.

Кровь прилила к щекам Эльфтрит. Не обращая внимания на неудобство и боль, она села прямо и расправила плечи. Королева не смотрела по сторонам. Разумеется, мысли горожан не были для нее большим секретом. Слухи распространяются быстро. Только ведь это не просто слухи. Она действительно задумала и организовала убийство Эдуарда, но эти крестьяне ничего не знали наверняка. Они бросали на нее злобные взгляды, но их ненависть основывалась не на знании, а на подозрении. Королева была рада, что приехала, но не потому, что этого пожелал ее сын, а потому, что своим появлением здесь рассчитывала рассеять хотя бы часть слухов.

Встречать высокую гостью вышли чуть ли не все монахини. Королева сухо улыбнулась молчаливому ряду одетых в черное женщин, которые стояли за открытыми воротами, и протянула руку своему верному тану, помогшему ей спуститься.

Величаво выступив вперед, Эльфтрит подала руки аббатисе, чье имя так некстати вылетело из памяти.

— Ваша милость, — восторженно произнесла она, — как я рада, что наконец попала сюда.

Ясные голубые глаза твердо встретили взгляд гостьи.

— Добро пожаловать, королева Эльфтрит. Здесь рады всем, кто почитает благословенного Эдуарда.

Улыбка удержалась на ее лице, хотя Эльфтрит с удовольствием ударила бы аббатису. В словах хозяйки монастыря крылись шипы, и жалили они глубоко. Что ж, решила королева, в таком случае планы изменятся. Она задержится здесь, где все дышит враждебностью, ровно столько, сколько необходимо, и ни минутой больше.

— Сестра Вульфгифу проводит вас в дом для гостей, — сказала аббатиса. — Мы только закончили его и обеспечили всем необходимым, но уверена, что вам он покажется бедным по сравнению с удобствами вашего дома.

Будь она проклята, эта женщина! Эльфтрит подняла украшенную кольцами и перстнями руку и покачала головой.

— Ну что вы, аббатиса. Мы не собирались так обременять вас. Нас слишком много, а запасы аббатства невелики.

Аббатиса явно была застигнута врасплох.

— Ваш тан сказал, что вы остановитесь по меньшей мере на семь дней.

— Его неверно известили. Разумеется, я оплакиваю моего бедного пасынка Эдуарда и буду оплакивать до конца моих дней, — она театрально вздохнула, — но мне нужно поскорее вернуться домой, чтобы советом и заботой помочь живому сыну. Королю. Мне будет позволено увидеть Эдуарда сейчас?

— Н-но, — запинаясь, произнесла маленькая сестра Вульфгифу, чье лицо уже пошло красными пятнами, — вы ведь, конечно, пожелаете отдохнуть и подкрепиться после тяжелого путешествия?

Вид у нее был такой, словно она собиралась расплакаться. Эльфтрит, не понаслышке знакомая с хитросплетениями монашеской жизни, подумала, что бедняжку, пожалуй, накажут, если гостья откажется от приглашения. Это было бы хорошо. Королева по-матерински погладила монахиню по плечу.

— Нет, дорогая. Я хочу поскорее почтить память моего пасынка.

Аббатиса подняла бровь. Она явно не верила ни одному слову королевы. Поджав губы, женщина кивнула, слегка наклонив голову.

— Тогда следуйте за мной, ваше величество. Получая щедрые пожертвования от паломников, мы надеемся построить достойную усыпальницу, а пока благословенный Эдуард покоится в часовне. Идемте.

Эльфтрит почувствовала, как сильно заколотилось сердце. Конечно, это лишь следствие усталости, ничего больше. Подняв голову, она последовала за аббатисой. Проходя мимо кладбища, королева заметила занесенные снегом кучки камней и горки земли, несомненно, свидетельствовавшие о приготовлении к сооружению упомянутой усыпальницы. При виде этих трогательных жалких знаков людского почтения Эльфтрит облегченно вздохнула. Эдуард не был святым при жизни, и вся эта суета показалась ей глупой и наивной, а вовсе не грозной и опасной.

Они миновали жилье аббатисы и вышли к северной границе владений, где и стояла церковь. Мозаичные окна по обе стороны от большой деревянной двери изображали ангелов, Христа и апостолов. Аббатиса открыла дверь и отступила, позволяя королеве войти первой. Оказавшись внутри, Эльфтрит повернулась, преграждая своей спутнице вход в неф.

— Уверена, что вы понимаете мое желание побыть одной, — сказала она. — В конце концов, он был моим бедным пасынком… — Ее голос дрогнул, в глазах блеснули притворные слезы.

Лицо аббатисы выразило сомнение, но она лишь пожала плечами:

— Как прикажете, ваше величество. Я пришлю сестру Вульфгифу, она подождет вас и проводит назад.

Эльфтрит сдержанно улыбнулась и закрыла дверь перед лицом аббатисы. Вздохнув, она покачала головой и осмотрелась. Окон было много, а потому внутри вполне хватало света даже в этот пасмурный день. К вечеру сестры зажгут свечи на алтаре и масло в лампадах. Милая церковь, решила Эльфтрит, если, конечно, кому-то это интересно.

Спеша покончить со своим делом и побыстрее удалиться, королева быстро прошла по нефу, слегка морщась от боли. Она не остановилась ни у алтаря, ни у хоров, где сидели во время молитвы сестры, но замерла возле молельни, о которой упомянула аббатиса.

Вот оно. Небольшой альков, в нем что-то наподобие стола, а на столе деревянный гроб, покрытый красивым, с вышивкой, покрывалом. В полоске света, струящегося из одного-единственного окна, кружатся золотистые пылинки.

И никакого намека на запах тлена.

Глядя на гроб, Эльфтрит не чувствовала ничего, кроме раздражения.

— Ты досаждал мне при жизни, — громко сказала она, и пустое помещение отозвалось слабым эхом, — досаждаешь и после смерти.

— Вы даже не представляете, как я вам досаждаю, дорогая мачеха, — прозвучал у нее за спиной странный гулкий голос.

Эльфтрит ощутила, как ей сдавило грудь. Она ахнула, подалась назад и едва не упала, потеряв равновесие. И почти сразу же на смену страху пришли злость и смущение. Голос принадлежал молодому человеку. Наверное, кто-то из послушников решил разыграть ее.

— Безмозглый идиот, — прохрипела она, ничуть не заботясь о том, чтобы проявлять сдержанность в святом месте. — Выходи из укрытия, и я накажу тебя должным образом. Узнаешь, как пугать королеву.

— Розги не помогут, госпожа, потому что вы не сможете прикоснуться ко мне, — сказал тот же голос. — Хотел бы я дотронуться до вас. Жаль, что нельзя взять нож, воткнуть его в ваше черное сердце и поворачивать, пока вы не умрете. Как умер я от руки вашего слуги.

У нее перехватило дыхание. Трюк. Это какой-то хитрый трюк. Какая-то девчонка или мальчишка… ее пытаются напугать и бьют наугад. Все присутствовавшие при убийстве давно исчезли. Остались только она сама, Анджело и Этельред. И все же…