A.D. 999 - Белл Жадриен - Страница 23

Нет, определенно посветлело. Не от лунного сияния, от какого-то теплого зарева, окрасившего снег в оранжевые и розовые тона.

Что бы… или кто бы… ни издавало эту музыку и испускало этот свет, находилось оно вон за тем холмом.

Бежать. И немедленно.

Кеннаг наконец-то поняла, кто это. Каждое предупреждение, слышанное ею в детстве от отца и матери, каждая песня, которую пели на празднике Ламмас, каждая сказка, рассказываемая тихими вечерами, когда женщины пряли, содержали рекомендации, как вести себя в ситуации, подобной этой. Добрый Народ — их никогда не называли настоящими именами — существа коварные. Да, они справедливы и прекрасны, но, будучи созданиями призрачными и пустыми, живут в своем иллюзорном царстве за счет жизней смертных. Даже подданные Праведного Королевского Двора, добрейшие и ярчайшие представители Доброго Народа, могут быть очень опасны. Встреча же с другими — которых лучше и не называть вовсе — несет в себе опасность смертельную.

Кеннаг медленно подняла ногу, потом также осторожно опустила ее. Будто во сне двигалась она к холму, испускавшему звуки флейт и арф. Она обогнула холм…

Склон холма был распахнут, словно кто-то раскрыл потайную дверь, имевшуюся там всегда. Свет из него лился наружу, а внутри Кеннаг пока что разглядела только танцующие фигуры. Музыка стала теперь громче и как бы отгоняла холод ночи. У Кеннаг появилось такое ощущение, будто кто-то тянет ее к холму, и она покорно пошла к нему. К Холму Эльфов.

Гленнсид8. Долина эльфов. А я-то всегда думала, что это всего лишь красивое название…

Еще можно уйти, подумала Кеннаг. Можно развернуться и со всех ног припустить к своей холодной, но безопасной лачуге и проснуться утром… для чего?

Ради чего мне просыпаться в этой деревне? Бран, милый возлюбленный с полными нежной силы руками и родственной, понимающей душой — стал рабом либо погиб. Мать, воркующая над зачатым от насильника ребенком, фактически предала меня…

Кеннаг не могла сосчитать томительных часов, когда она, лежа одна в своей постели, страдала от невыплаканных слез, неспособная обрести даже это, столь малое, утешение.

Раньше или позже в Гленнсид придет другой христианский священник и запретит Кеннаг практиковать «дьявольское ремесло», возможно, подвергнет ее наказанию. Даже дар целительницы могут у нее отнять,

Так зачем оставаться в деревне?

Почему бы и не войти в Холм Эльфов, не пригубить волшебных вин, не отведать заколдованной снеди не потанцевать и забыться? Даже иллюзия счастья будет лучше этой серой жизни, когда просто существуешь, проводя в одиночестве бесконечные унылые дни и бессонные ночи.

Кеннаг шагнула внутрь холма.

Прямо в весну.

Ноздри дразнили бурные ароматы растений в цвету. Кеннаг заморгала, позволяя глазам привыкнуть к свету, и, оглядевшись вокруг, осознала, что ничто здесь не напоминает ей о мире, который она знает… и все же он оказался немедленно узнаваемым.

Травяной ковер богатого голубовато-зеленого цвета под ее ногами был густым и мягким. Деревья вздымались к небосводу. Небосвод? Внутри холма? Серебристые деревья с золотыми листьями и прядями всевозможных оттенков и форм. Благоухающие цветы ничем не напоминали скромный чертополох, розы или вереск ее родины. Все цвета радуги пестрели вокруг Кеннаг; нет, были здесь и такие, которых прежде она и представить себе не могла. Завлекшая ее сюда музыка продолжала звучать, и сквозь чарующую мелодию угадывался веселый смех журчащего потока, невидимого, но слышимого.

Где же, однако, здешние обитатели?

— Есть здесь кто-нибудь? — позвала Кеннаг, и собственный голос прозвучал в ее ушах тонко и напряженно.

Сердце бешено билось в груди, а в коленях ощущалась слабость. Она боялась, не желая, правда, признаться в том самой себе.

— Я слышу вашу музыку, Добрый Народ! — вновь позвала она, громче на сей раз.

Музыка не умолкала.

Прямо над своим ухом она услышала тихий голос:

— Добро пожаловать, Кеннаг ник Битаг из деревни Гленнсид. Мы ожидали тебя.

Кеннаг хватанула ртом воздух и неуклюже шагнула назад, неловкая в своем толстом плаще и тяжелых башмаках. Подле нее, возвышаясь над ней почти на целый фут — а сама она была женщиной довольно высокой, — стоял такой красивый мужчина, каких ей прежде никогда видеть не доводилось. Нет, красивый — не то слово. Он был… прекрасен.

Черны как ночь были волосы его. Брови цвета воронова крыла дугами изгибались над глазами, цвет которых постоянно, как у океана, менялся. Полные чувственные губы улыбались, а рука, протянутая к ней, выглядела такой же сильной, как и у Брана, хотя и без мозолей кузнеца. Кольца, унизывающие пальцы, сверкали на… солнце? Откуда здесь солнце?

Облизнув пересохшие губы, Кеннаг протянула руку и дрожащими пальцами коснулась длани Короля Эльфов — о том, что это король, она догадалась по золотому обручу на его темных волосах.

— Добро пожаловать, — снова сказал он, — в Тир на Н'Олдатанна.

— Страна Всех Цветов, — заворожено повторила Кеннаг, на мгновение отрывая взгляд от глаз короля и вновь благоговея перед буйством цветов, оттенков и тонов этого тайного мира. — Никогда не знала, как… — Она не смогла закончить фразу.

— Это место безопасно для тебя, — уверил Кеннаг король, беря ее под руку.

Изумленная Кеннаг смутно отметила про себя, что его одеяние столь же великолепно, как и сам этот… это существо. Одежды сверкают серебром и золотом… нет, они голубые и пурпурные, подобно сумеркам… нет, погодите, они…

Король тихо засмеялся.

— Не пытайся определить их цвет, — лукаво посоветовал он. — Вещи здесь прекрасны, но это единственный несомненный факт, который они предлагают тебе. Они поражают твой взгляд способом, какой выбирают сами, так что и не надейся различить их своими глазами жительницы Страны Теней, поскольку это лишь заставит их меняться все быстрее и неуловимее для тебя.

Не переставая дивиться здешним чудесам, Кеннаг опять провела кончиком языка по сухим губам, ища ответных слов. Наконец она нашла их.

— Так вы меня ждали?

В осознании этого было нечто зловещее, но оно словно встряхнуло Кеннаг, вырывая ее из почти сонного изумления и ввергая в состояние внезапной тревоги и настороженности.

Красота короля как бы затуманилась, облик его неуловимо изменился, и перед Кеннаг предстал человек с другим лицом, столь же прекрасным, как и прежде, с карими глазами и золотистыми волосами. Голос его, правда, остался таким же — спокойным и плавным.

— Да, ждали. Мы знали, что ты придешь к нам. Мы глубоко опечалены той болью, которую тебе пришлось испытать, но, не страдай ты так сильно, мы никогда не узнали бы, какое большое сердце у тебя.

К испугу Кеннаг добавилось еще и смущение, и она совсем растерялась. Осторожно, чтобы не обидеть короля грубым жестом, она высвободила свою руку.

— Что вы имеете в виду?

— Посмотри туда, — сказал король вместо ответа. — Вот идет моя супруга, а вместе с ней — твой друг.

Кеннаг посмотрела, куда указал король. Из-за гребня холма вышла женщина, не уступающая по красоте своему мужу. Золотые волосы и серебряные одежды, яркие глаза, лучащиеся теплом и добротой, губы алые и настолько манящие, что Кеннаг ощутила такое же сильное влечение к королеве Страны Всех Цветов, как и к ее королю.

Рядом с Королевой Эльфов шла женщина неопределенного возраста. Она то выглядела очень молодой, почти ребенком, то вдруг лицо ее как бы переполнялось древней мудростью. Черные волосы струились по стройной фигуре, ниспадая до самых лодыжек. Ноги были босыми. Тогда как король и королева предпочитали, видимо, одеяния, напоминающие одежду людей, платье этого существа — полупрозрачное, будто сотканное из паутины — почти не скрывало прелестей гибкого тела. Когда обе женщины приблизились, Кеннаг увидела, что черные волосы девушки — да нет, вся она — с головы до ног мокрая.

Найдя в себе силы хоть как-то соблюсти правила приличия, Кеннаг кивнула, приветствуя подошедших. Она открыла было рот, но прежде чем успела сказать что-нибудь, девочка-женщина бросилась к Кеннаг и заключила в объятия. Да, она на самом деле была насквозь промокшей, но влажность ее каким-то образом ощущалась приятной, утешительной, а не липкой и холодной. Инстинктивно, не отдавая себе отчета в своих действиях, Кеннаг подняла руки и тоже обняла девушку.