Поле бесчестья - Вебер Дэвид Марк - Страница 71

– Репортеры? – осведомилась Хонор.

– Они самые, миледи. Представители всех ведущих каналов. Конечно, им предписано держаться за пределами Поля, но чувствительность их аппаратуры позволяет ловить каждое слово и движение. Для них это разновидность циркового представления.

– Понятно, – сказала Хонор, хмуро покосившись на журналистов, но тут же, коснувшись плеча Кастеллано, добавила: – Но это действительно не ваша вина. Вы верно заметили: выставить их мы не вправе. Распугать этих стервятников может разве что пуля, случайно полетевшая в их сторону.

Кастеллано дернулся, но ответил на эту невеселую шутку такой же невеселой улыбкой.

– Наверное, вы правы, миледи. Ну что ж, не соблаговолите ли последовать за мной?

– Мы готовы, – отозвалась Хонор и вместе со спутниками двинулась за лейтенантом.

Их ноги оставляли на влажной, покрытой серебристой росой траве темные следы. В центре луга находился совершенно ровный травянистый участок, обнесенный простой изгородью из укрепленных на подпорках белых жердей. Остановившись у ограды, Кастеллано взглянул на Лафолле и Кэндлесса.

– Прошу прощения, миледи. Меня, разумеется, информировали относительно вашего права на личную охрану, но закон категорически запрещает присутствие на месте поединка вооруженных сторонников кого-либо из участников. Если эти джентльмены пожелают остаться, им придется сдать оружие.

Оба гвардейца возмущенно вскинулись, однако Хонор пресекла всякие попытки спорить, повелительно подняв руку.

– Я понимаю, лейтенант, – сказала она и повернулась к телохранителям. – Эндрю, Джейми…

Лафолле встретился с ней глазами. Мгновение он колебался, но потом со вздохом вытащил импульсный пистолет из кобуры и передал полицейскому. Кэндлесс последовал его примеру.

– И другой тоже, Эндрю, – так же тихо сказала Хонор.

Глаза Лафолле расширились, Рамирес взглянул на него с недоумением. Майор заскрежетал зубами, однако снова вздохнул и, сделав левой рукой неприметный жест, извлек из рукава крохотный короткоствольный пульсер.

– Вот уж не знал, что вы о нем знаете, миледи.

– Знаю, что вы не знали, – с улыбкой сказала она и легонько потрепала его по плечу.

– Ну что ж, – пробормотал майор, – раз вы сообразили, значит, и кто-то другой может. Придется мне поискать для него местечко понадежнее.

– Не сомневаюсь в твоей изобретательности, – заверила она его, в то время как Кастеллано принимал оружие.

Рамирес подумал, что, не разреши он грейсонским гвардейцам носить на борту оружие открыто, Эндрю вряд ли поделился бы с ним секретом своего тайника.

– Спасибо, миледи, – произнес лейтенант, рядом с которым волшебным образом материализовалась женщина в полицейском мундире. Отдав ей изъятые излучатели, он указал рукой на огороженное пространство и, обращаясь к Хонор, спросил: – Вы готовы, миледи?

–Да.

Хонор расправила плечи, словно сбросив какой-то невидимый груз, и, обернувшись к Рамиресу, спокойно сказала:

– Ну что ж, Томас, пора за дело.

Стоя на своем краю Поля смерти, Денвер Саммерваль наблюдал за своей последней жертвой, шагавшей по мокрой траве ему навстречу. Будучи опытным дуэлянтом, он надел блеклую, темную одежду и при виде сияющего золотом черного капитанского мундира не сумел скрыть самодовольной улыбки. Три золотые звезды, вышитые на левой стороне ее груди, представляли собой прекрасную мишень, и он пообещал себе влепить в среднюю из них по меньшей мере одну пулю.

При виде сопровождавшего Хонор Кастеллано Саммерваль скривился. Закон предписывал Распорядителю Поля соблюдать нейтралитет, и столь добросовестный служака, как Кастеллано, никоим образом не мог позволить себе отступить от правил. Однако к Саммервалю он не испытывал никаких чувств, кроме ненависти и презрения, а потому предпочел сопровождать Харрингтон лично, оставив ее противника на одну из своих подчиненных. Дуэлянт понял, в чем дело, и его это позабавило.

Хонор и Рамирес остановились в двух метрах от Саммерваля и Ливитникова. Кивнув женщине-полицейскому, сопровождавшей Денвера, Кастеллано прокашлялся.

– Мистер Саммерваль, леди Харрингтон. Долг повелевает мне добиваться мирного разрешения спора до последней возможности. Итак, здесь, на Поле чести, я спрашиваю вас обоих: можете ли вы уладить ваши разногласия, не доводя дело до поединка?

Хонор промолчала, а Саммерваль с презрительной усмешкой обронил:

– Хватит болтовни. Перейдем к делу, а то я опоздаю к завтраку.

Лицо Кастеллано помрачнело, пальцы его сжались, словно вокруг рукояти пистолета, однако повел он себя в полном соответствии с правилами.

– В таком случае прошу секундантов представить оружие.

Рамирес и Ливитников открыли футляры, в каждом тускло поблескивала сталь двух пистолетов. Выбрав наугад по одному пистолету из каждой пары, лейтенант быстро и умело проверил их и, передав один Хонор, а другой Саммервалю, обратился к секундантам.

– Прошу снарядить обоймы.

Под его пристальным надзором оба секунданта вставили в обоймы по десять латунных маслянисто поблескивающих старомодных патронов. Закончив, Рамирес вручил полную обойму Хонор, а Ливитников – Саммервалю.

– Заряжайте, мистер Саммерваль, – распорядился Кастеллано.

Денвер отработанным до автоматизма жестом со щелчком вогнал обойму в рукоять пистолета.

– Заряжайте, леди Харрингтон, – сказал Распорядитель Поля, и Хонор проделала то же самое, но без всякой рисовки. Мрачно оглядев обоих, Кастеллано кивнул. – Займите свои места.

Рамирес сжал плечо Хонор и ободряюще улыбнулся, хотя в глубине его глаз таилась тревога. Она прикоснулась к руке морпеха и, вступив в центр выделявшегося на фоне темно-зеленой травы белого круга, повернулась лицом к Саммервалю, вставшему в точно такой же круг в сорока метрах от нее.

Утренний ветер разнес по полю громкий голос занявшего место на равном расстоянии от них обоих Кастеллано.

– Мистер Саммерваль, леди Харрингтон, подготовьте оружие к стрельбе.

Он и она с клацаньем передернули затворы, и на Хонор вдруг навалилась тишина. Обрывки слов, доносившиеся с края поля, где сгрудились оснащенные микрофонами и камерами журналисты, лишь усиливали это ощущение. Напротив нее, за полосой разделявшей их травы, насмешливо поблескивали глаза Саммерваля.

Кастеллано положил руку на свой излучатель и снова возвысил голос:

– По общему согласию поединок будет проходить в соответствии с Протоколом Эллингтона.

Он умолк, достал из кармана белый платок, поднял его левой рукой, так что он затрепетал на ветру, и продолжил:

– Как только я опущу платок, каждый из вас сможет поднять оружие и начать стрельбу. Огонь ведется до тех пор, пока один из участников поединка не упадет или не бросит оружие, что расценивается как признание поражения. Если одно из названных событий произойдет, другой участник немедленно прекращает огонь. Напоминаю, что в случае невыполнения этого требования я буду обязан добиться прекращения поединка любыми средствами, вплоть до использования оружия. Вам это понятно, мистер Саммерваль?

Денвер резко кивнул.

– Вам, леди Харрингтон?

– Понятно, – спокойно ответила она.

– Внимание! Готовьтесь!

Саммерваль повернулся к Хонор правым боком, ствол его пистолета смотрел в траву. Хонор тоже держала оружие стволом вниз, однако продолжала стоять прямо. На лице ее врага появилась довольная ухмылка. Дело обещало стать даже более легким, чем он надеялся. Эта неопытная дурочка даже не пыталась уменьшить возможную площадь поражения. Он с вожделением предвкушал, как вместе с пулями вгонит в ее тело свою ненависть.

Хонор поджала мышцы левой глазницы, наведя искусственный электронный глаз на лицо противника. Она видела его оскал, однако ее лицо осталось неподвижным – зеркальным отражением внутренней собранности. В воздухе трепетала белая ткань. Поле сковала тишина: даже репортеры умолкли, дожидаясь сигнала.

Кастеллано разжал пальцы. Ветер подхватил выпущенный им платок, и в тот же миг рука Саммерваля поднялась с выверенной скоростью и точностью. Пистолет являлся частью его самого, и он принял классическую дуэльную стойку, не сводя глаз со своей цели. Спустя долю мгновения живая мишень должна была совместиться с прицелом, но тут из ее так и не поднявшейся руки полыхнуло белое пламя, и его тело пронзила адская боль.