Пепел победы - Вебер Дэвид Марк - Страница 102

– А Причарт? – спросил Пьер, знавший, что Сен-Жюст особо полагается на ее чутье.

– Возможно, с ней происходит нечто подобное, – отвечал Оскар, – хотя и по несколько иным причинам. Как я уже говорил, Элоиза никогда не жаловала Жискара, а за последний год ее неприязнь стала еще заметнее. Однако она всегда воздавала должное его дарованию флотоводца и, боюсь, в стремлении проявить объективность и не позволить личным чувствам возобладать над служебным долгом зашла малость дальше, чем следовало.

– Объективность – не самое худшее качество: тебе стоило бы вспоминать это, кода речь заходит о МакКвин, – хмыкнул Пьер. – Ладно, так что докладывают твои капитаны?

– По существу, они во многом согласны с Жискаром. Мантикорцы действительно серьезно повысили эффективность систем маскировки и дезориентации противника и, пусть не столь резко, действенность систем наведения. Жискар прав, полагая, что коэффициент эффективности вражеского огня возрос, но, по мнению моих людей, процент роста преувеличен. Насчет генераторов помех и ложных целей мои люди солидарны с Жискаром и Турвилем: в этом отношении враги продвинулись далеко вперед, и сделанные ими усовершенствования сулят нам немалые неприятности. Однако они уверены, что улучшение показателей неприятельских средств РЭБ было недостаточным для того, чтобы скомпенсировать наше огневое превосходство. Только при Элрике мы уничтожили как минимум четыре неприятельских супердредноута, и противнику пришлось уносить ноги. То же самое произошло при Тредвее и Солвее, только там манти дали деру еще быстрее, а потому понесли меньшие потери. Вывод ясен: они по-прежнему чувствительнее нас к потерям. Возможно оттого, что уступают нам по числу корпусов, а возможно, еще и потому, что недавние успехи МакКвин заставили их передислоцировать все имевшиеся в строю корабли стены. Если мы навяжем им генеральное сражение, наши потери будут выше. Но – и это также доказал Элрик – пока численное превосходство остается за нами, мы можем рассчитывать на конечный успех. Напомню, кстати, что, готовя операцию «Икар», МакКвин сама руководствовалась именно этим соображением. Это она, Роб, напомнила, что «нельзя сделать яичницу, не разбив яиц», и была права. А нынче вдруг стала допускать высказывания в духе гражданина Кляйна, которому пришла на смену. Вдобавок ни в одной из этих систем наши не заметили ни малейшего признака этих пресловутых «суперЛАКов», равно как и невероятного увеличения дальности полета ракет манти. Да, они поражали цели несколько точнее, чем обычно, но не более того. А поскольку речь идет не об одном сражении, а о нескольких, и велись эти бои за стратегически важные системы, со стороны манти было бы весьма странно ни разу не пустить в ход имеющиеся у них технические новинки.

– Иными словами, ты считаешь, что таких новинок у них нет, а доводы МакКвин, что противник придерживает их до подходящего момента, находишь не имеющими под собой основания.

– Именно так. Ясное дело, ничтожная вероятность того, что она права, сохраняется, но полностью доказать отсутствие у врага какого-либо нового оружия можно разве что после его безоговорочной капитуляции. Важно другое: мы не имеем права позволить призрачным страхам, основанным на слухах, догадках и еще черт знает на чем, парализовать нашу активность. Если манти и вправду готовят нам сюрприз, мы должны опередить их, и МакКвин, будучи хорошим стратегом, прекрасно это понимает. И если при этом она продолжает под надуманными предлогами откладывать решающий удар, стоит поразмыслить относительно ее истинных целей и намерений.

Гражданин адмирал Букато, на чью долю досталась не самая приятная часть прежних обязанностей Амоса Парнелла, закончив читать меморандум Роба Пьера, отключил планшет и положил его на стол перед гражданкой Военным Секретарем.

– По крайней мере кратко и по существу, – сказал он.

– Да уж, – согласилась МакКвин, откидываясь в кресле. – Начало операции «Багратион» по-прежнему кажется мне преждевременным, но приказ есть приказ. Мы обязаны выполнять все распоряжения Комитета, – добавила она специально для микрофонов БГБ, – а потому наша первейшая задача состоит в изыскании резервов усиления Двенадцатого флота.

– Полагаю, – сказал Букато, закинув ногу на ногу, – источник пополнения следует искать не только в передислокации, но и в ускорении работы ремонтных верфей. Нужно быстрее возвращать корабли в строй, особенно те, что получили незначительные повреждения.

– Это важный резерв, – согласилась МакКвин. – Но мне все же не дают покоя сообщения о существенном усовершенствовании мантикорцами средств РЭБ. Для их подавления потребуется значительно повысить плотность ракетного огня.

– В свете чего меня больше всего волнует вопрос, где взять корабли стены, – сказал Букато.

– Полагаю, – со вздохом отозвалась МакКвин, – их придется забрать у Тома Тейсмана. Жаль, конечно, но, похоже, ничего другого не остается.

Букато кивнул. Ему, как и его начальнице, не хотелось говорить вслух о том, почему единственный выход виделся им в ослаблении пикета Барнетта. Хотя Народный флот удерживал инициативу, а политическое руководство требовало дальнейшего повышения наступательной активности, эти же самые политики ни за что не соглашались на ослабление защиты правительственных объектов. Только здесь, в системе Хевена, на боевом дежурстве находилось свыше семидесяти кораблей стены. Уменьшив эту цифру на треть и слегка пощипав пикеты других административных центров, она вдвое увеличила бы мощь Двенадцатого флота, не ослабив обороны Барнетта, являвшегося наиболее вероятной мишенью в том случае, если противнику надоест отсиживаться в обороне.

– Тейсман будет недоволен, – заметил Букато, и МакКвин громко фыркнула.

– Еще бы. Я на его месте тоже была бы недовольна. Черт, хоть я и не на его месте, мне все равно это чертовски не нравится. Однако нельзя не согласиться с тем, что манти, похоже, превратили Восьмой флот в пугало. Пожалуй, разведка права: они держат Белую Гавань в стратегическом резерве. При контроле над терминалами туннельной Сети можно позволить себе подобную роскошь.

– Но их позиция может измениться, мэм. И это наверняка беспокоит Тейсмана.

– И меня, – призналась МакКвин. – Но как минимум в одном гражданин Председатель прав: невозможно добиться победы, не рискуя. И уж если быть честными, Иван, Рэнсом превратила Барнетт в некое подобие «Народного Редута» только для поднятия боевого духа. Конечно, это важная база, и лишиться ее не хотелось бы, но она была задумана как отправной пункт для удара в центр Альянса. А если мы решили обойти их с фланга, база «Дю Квесин» для нас не так уж и важна.

– Это я понимаю, – поморщился Букато. – И сколько кораблей вы планируете у него забрать?

– Пару эскадр, – ответила МакКвин, и гражданин адмирал вздрогнул. – Очень не хочется. Но у него есть и стационарные оборонительные системы, и мы перебросили туда более трехсот ЛАКов. Может, они и не сравнятся с ЛАКами манти, – (тут они с Букато встретились взглядами и обменялись невеселыми улыбками), – но это лучше, чем ничего. К тому же Тейсман сумел исключительно разумно распорядиться минами и ракетными платформами.

– Да, на меня это тоже произвело впечатление, – подтвердил Букато, не покривив душой.

Минные поля были обычной составляющей почти любого оборонительного рубежа, но, как правило, они представляли собой дрейфующие лазерные боеголовки с ядерной накачкой, пассивно поджидающие приближения вражеского корабля на дистанцию поражения. Но Тейсман додумался закрепить мины на замаскированных разведывательных модулях. Последние были не слишком быстрыми и точными, зато обнаружить их было довольно сложно. Так или иначе, Тейсман произвел явное усовершенствование, а именно в них Народный флот отчаянно нуждался. Кроме того, оборонительные рубежи оснащались и орбитальными пусковыми установками, менее эффективными и точными, чем бортовые, но служившими небесполезным дополнениям к тяжелым стационарным комплексам, монтируемым на лунах и астероидах.