Одинокий тролль - Вебер Дэвид Марк - Страница 51

— Да, хотя и теряюсь немного. А ты, Мордехай?

— Не вынуждай меня выказывать мое невежество. Продолжайте, полковник.

— Хорошо. Альтернативная гипотеза, предложенная в прошлом веке, утверждает, что осуществляется не один из нескольких возможных исходов, а все, независимо от степени их вероятности. Это правда, что мы можем наблюдать только один из них, но это лишь из-за того, что другие возможные исходы осуществляются в других «потоках» реальности.

— Параллельные миры, да? — спросил Эстон. — Наши писатели, сочиняющие научную фантастику, их обожают.

— Наши тоже, — заверила его Людмила. — Как бы то ни было, копенгагенская школа, о которой говорила Джейн — мы ее называем классической школой, — считает, что существует одна и только одна реальность: единственная, линейная реальность, в которой единственный реализующийся исход любого взаимодействия определен и создает необходимые условия для следующего. Однако та школа, которую мы называем ревизионистской — теория множественности миров в терминологии Джейн, — за последние двести лет стала необычайно популярной, и некоторые ее сторонники даже утверждают, что смогут доказать истинность своей теории при помощи каких-то манипуляций с многомерником. Я видела расчеты такого эксперимента, и у меня голова болит при одном воспоминании — понять такое я неспособна. Так вот, ревизионисты утверждают, что существует не одна, а множество реальностей, которые берут начало в одной общей точке. Они в одинаковой степени «реальны», но никогда не взаимодействуют.

— А какое отношение это имеет к перемещению во времени? — спросил Эстон, хотя хитрый огонек, зажегшийся в его взгляде, позволял предполагать, что он уже сообразил, к чему клонит Людмила.

— Есть, в общем, три гипотезы, объясняющие то, что происходит во время трансляции Такешиты, — сказала Людмила. — Одна из них утверждает, что подобное просто невозможно. Тот, кто попытается ее осуществить, попросту теряет когерентность, и для него все на этом заканчивается. Эта гипотеза, по крайней мере, ясна и логична, но тот факт, что я выжила, опровергает ее.

Вторая гипотеза — так называемая «первая гипотеза Такешиты» — утверждает, что путешественник, совершающий трансляцию Такешиты, перемещается в обратном направлении вдоль единственного потока реальности, признаваемого классической школой. Тут есть кое-какие тонкости, но в общем утверждается, что когда путешественник прекращает движение — так сказать, снова совпадает по фазе с реальностью, — он становится событием, наложенным на поток реальности. Он лично существует, откуда бы ни явился и каким бы образом ни попал туда, где находится. Но, так как он существует, он в состоянии воздействовать на мир, а это неизбежно повлияет на природу реальности «дальше» по потоку времени. Из этого следует, что он может, как выразился капитан Моррис, убить своего дедушку, не уничтожив при этом себя. Ведь он родился в реальности, которая существует независимо от той, в которой он никогда не родился.

Такешита потратил много лет на математическое подтверждение своей гипотезы, но в последние годы жизни проникся убеждением, что правы все-таки ревизионисты. Можете себе представить, в какое бешенство пришли его последователи! Как бы то ни было, Такешита создал вторую гипотезу, согласно которой классическая аргументация, отвергающая парадокс, все-таки верна и человек не может оказаться в собственном прошлом. Дело в том, что двигаясь в прошлое, путешественник в самом деле накладывает свое существование на события, но при этом заставляет поток реальности разделиться на два. Парадокса вторая гипотеза Такешиты избегает, утверждая, что дальнейший поток реальности, в которой существует путешественник, отличен от того, в котором он родился.

Разумеется, основная проблема в том, — закончила Людмила, загадочно улыбаясь, — что полностью отсутствуют надежные экспериментальные данные. Точнее, отсутствовали до сих пор.

Казалось, наступившее молчание будет продолжаться вечно, но вот Гастингс заговорила.

— И какая же теория правильна? — негромко спросила она.

— Давайте начнем с неоспоримых фактов, — предложила Людмила. — Я присутствую здесь — и тролль тоже. Двадцать третье оперативное соединение было атаковано и сбило два истребителя троллей. Эти факты, по-видимому, доказывают, что случившееся — реальность и, стало быть, тролль может совершить то, что задумал, если мы ему не помешаем. Таков практический взгляд на вещи. Вы со мной согласны?

Три головы кивнули в ответ, и она продолжала:

— Хорошо. Мне лично кажется, что вторая гипотеза Такешиты верна, а это значит, что ревизионисты были правы. Это значит, кроме того, что сейчас я нахожусь не в моем прошлом, и это прекрасно объясняет, почему мне неизвестно о ядерной атаке на эскадру ВМФ США в 2007 году. Она произошла не в моей реальности, а в вашей.

— Ты хочешь сказать, что явилась не только из будущего, но вдобавок из не нашего будущего? — спросил потрясенный Эстон.

— Почему бы и нет? Ник Мияги смог бы объяснить это все гораздо понятнее — он был приверженцем второй гипотезы Такешиты. — Людмила печально улыбнулась. — Он едва не стал мне доказывать ее истинность в тот самый момент, когда она начала осуществляться. В общем, ответ — да. Я не из вашей реальности, не из вашего мира, Дик.

— Но ведь… — Гастингс нахмурилась, пытаясь разобраться в услышанном. — Извините меня, но вы ведь утверждаете, будто были практически уверены в том, что канги, совершив переход Такешиты, появятся в чьем-то чужом, а не в вашем прошлом.

— Ну, полной уверенности в этом не было и быть не могло.

— Но тогда к чему с ними бороться? — спросила Гастингс, пропустив слова Леоновой мимо ушей. — Вы говорите, что ваша эскадра была полностью уничтожена вместе с многими тысячами ваших людей. Ваша собственная эскадрилья истребителей была уничтожена, и вы — единственный уцелевший человек. Чего ради вам было идти на такие жертвы, если эти канги не могли причинить никакого вреда вашему потоку реальности?

— Для этого, по-моему, есть две причины, — ответила Людмила после некоторого раздумья. — Во-первых — и это главное, — полной уверенности у нас не было. Вспомните, что Такешита предложил две гипотезы, и ни одна из них не была экспериментально проверена. А что, если он был прав в начале и канги в самом деле изменили бы нашу историю?

Гастингс кивнула, но вопросительное выражение не исчезло с ее лица, и Людмила грустно улыбнулась.

— Есть и еще одна причина. В чьем бы прошлом не оказались канги, мы знали, что в нем должно существовать человечество. Возможно, не наши предки, но все-таки целая планета, населенная людьми. Коммодор Сантандер и я не говорили об этом, но это было и ни к чему. Мы знаем, каковы канги и тролли. Мы не смогли бы спокойно жить, зная, что позволили им уничтожить человечество в каком бы то ни было потоке реальности.

В каюте наступило молчание. Эстон, не говоря ни слова, пожал руку Леоновой. Она сжала в ответ его ладонь — достаточно сильно, чтобы выдать свое волнение, скрывавшееся за внешним спокойствием, — и его сердце пронзила жалость к Людмиле. Она не просто оказалась в чужой эпохе: она попала в совершенно иной, неизвестный ей, чуждый мир, в котором ничто из того, что было ей знакомо, уже никогда не станет реальностью. И она навсегда останется единственным в своем роде существом, совершенно одиноким.

Людмила посмотрела на Эстона и улыбнулась. Он оценил мужество, скрывавшееся за ее спокойным выражением лица, и отсутствие малейшего намека на бесконечное одиночество в ровном тоне ее голоса, когда она обратилась к Гастингс:

— Независимо от того, куда и каким образом я попала, коммандер, не забывайте, что вам придется иметь дело с троллем! — Гастингс утвердительно кивнула, и Людмила пожала плечами. — Так вот, это доступно моему пониманию в любом мире, ибо моя профессия — убивать троллей. Так что давайте-ка поразмыслим вместе, как нам покончить с этим троллем!