Космическая станция «Василиск» - Вебер Дэвид Марк - Страница 29

Кроме того, Гораций Харкнесс считался одним из лучших техников по ракетам во всем Флоте, и это, вероятно, объясняло, почему он до сих пор в строю.

В данный момент Тремэйна интересовало, что наговорила Харкнессу боцман Макбрайд. Боцман мичману нравилась. Даже если она и поглядывала на него, словно на не слишком смышленого щенка, у нее, похоже, имелась надежда, что однажды, при условии должного воспитания боцманами, чьим святым долгом было вытирать мичманам носы и задницы и вообще следить, чтобы они не путались в собственных двух ногах, он может, вероятно, сделаться приличным офицером. Ее бесконечно уважительные замечания обычно останавливали Тремэйна за шаг до того, как он успевал во что-нибудь вляпаться.

– Мичман может положиться на пти-офицера Харкнесса, сэр, – тихо проинформировала его Макбрайд перед отправлением. – Если кто-нибудь способен распознать неправедный груз, так это он. И, – она одарила Скотти одной из своих непроницаемых улыбок, – я… обсудила с ним важность нового назначения.

Тремэйн, облокотившись на грузовой конвейер, наблюдал за Харкнессом, в то же время краем глаза следя за чужим экипажем.

Тот рыскал вокруг аккуратно выстроенных антигравитационных поддонов с копией декларации в руках, проверяя наклейки контейнеров. Считывающее устройство оттягивало бедренный карман его комбинезона, но клапан пока оставался закрытым. Вот он замедлил проверку наклеек, наклонился поближе к одному из поддонов, и Тремэйн заметил, как напрягся парень у шлюза.

– Мистер Тремэйн? – позвал Харкнесс, не оборачиваясь.

– Да, нонком?[9]

– Думаю, вам это может быть интересно, сэр.

Удивительно, какой отеческий голос исторгал этот человек с помятым лицом боксера-профессионала. Харкнесс вел себя, словно учитель, собирающийся продемонстрировать учебный эксперимент любимому ученику. Тремэйн пересек грузовой трюм и встал рядом.

– Что именно, нонком?

– Вот это, сэр.

Тупой палец со сбитыми костяшками указывал на блестящую серебристую таможенную ленту, идущую вокруг контейнера, и особенно на печать Королевской Таможенной Службы, с маленьким звездолетом под коронованной Мантикорой со вздыбленными Сфинксом и Грифоном по бокам. С точки зрения Тремэйна, печать выглядела безупречно.

– А что с ней?

– Ну, сэр, – раздумчиво произнес Харкнесс, – я не могу быть уверен, но…

Широкий палец легонько поддел печать, и мичман заморгал, когда она отскочила от ленты, с которой ей полагалось составлять одно целое. Тремэйн наклонился ближе и увидел чистую пластиковую ленту, перекрывающую место соскобленной оригинальной печати.

– Знаете, сэр, – продолжал пти-офицер все тем же задумчивым тоном, – я могу поклясться, что пока несчастные гребаные… простите, сэр… – Особых извинений в его голосе не прозвучало, – недоумки из АЗА так долго выбивались из сил, потому что у них не было правильного оборудования. И эти ребята просто разболтались без присмотра. – Он покачал головой, словно мастер, огорченный неряшливой работой. – Обычный таможенник нипочем бы не просек.

– Понимаю.

Тремэйн бросил взгляд через плечо на теперь уже откровенно расстроенных членов экипажа. Один из них попытался незаметно проскользнуть на взлетную палубу челнока, и Тремэйн подал знак рядовому Колю. Морской пехотинец чуть изменил стойку и расстегнул кобуру станнера. Несостоявшийся беглец застыл на месте.

– Как вы полагаете, что здесь, нонком? – бодро спросил молодой офицер, ощущая прилив веселья.

– Ну, сэр, согласно декларации, здесь у них, – Харкнесс пнул контейнер, – груз дюраллоевых плугов для доставки агенту картеля Гауптмана на Медузе.

– Давайте откроем и посмотрим, – предложил Тремэйн.

– Есть, сэр.

Широкая улыбка нонкома обнажила зубы, слишком ровные для настоящих. Он извлек из вместительного кармана силовой нож и щелкнул выключателем. Раздался предписанный законом Мантикоры для всех подобных инструментов предупредительный вой, от которого заломило зубы. Харкнесс провел невидимым лезвием вокруг поддельной таможенной ленты. Серебристый пластик расслоился, и послышалось мягкое шипение выравнивающегося давления.

Харкнесс поднял крышку… и застыл на середине движения.

– Ну и ну, ну и ну… – пробормотал он и машинально добавил «сэр», вспомнив о стоящем рядом мичмане. Затем полностью откинул крышку. – Ну и занятные же плуги, доложу я вам, мистер Тремэйн.

– Согласен, – отозвался тот и, наклонившись вперед, провел рукой по блестящему темно-золотому меху. Двухфутовый контейнер, похоже, был набит доверху. – Это то, что я думаю, нонком?

– Если вы думаете, что это шкурки большого грифонского кодьяка, сэр, то да. – Харкнесс покачал головой, и Тремэйн буквально услышал, как позвякивает кассовый аппарат в его черепе. – Тут на две-три сотни тысяч долларов, – задумчиво произнес он. – В одном этом контейнере.

– Из списка наиболее охраняемых видов…

Офицер сделался таким мрачным, что подчиненный выпрямился и удивленно на него посмотрел. Юноша рядом с ним, заглянув в контейнер, перестал выглядеть молодым. Потом он повернулся, чтобы пристально взглянуть на поникших сопровождающих.

– Думаете, они собирались переправить их на поверхность, нонком?

– Туда или на склад. Что еще с ними делать? Уж ходульникам-то они точно ни к чему.

– Мне тоже так кажется. – Мичман задумчиво оглядел слабо освещенный грузовой трюм. – Нонком Харкнесс, думаю, вам лучше проверить все остальные таможенные печати. – Тот кивнул, а Тремэйн послал улыбку покрывшимся испариной хозяевам челнока. – Тем временем эти джентльмены и я нанесем краткий визит их капитану. Думаю, мы посетим главный трюм.

– Есть, сэр.

Дюжий пти-офицер вытянулся по стойке «смирно» – жест уважения, которым он редко удостаивал всяких там мичманов, – и дернул головой, подзывая остальных членов группы, в то время как Тремэйн, рядовой Коль и двое откровенно сникших матросов покинули трюм.

Дочитав докладную записку мичмана Тремэйна, Виктория покачала головой. Затем включила компьютер, отметив в уме, что юноша приписал честь открытия Харкнессу, а не себе. Это было необычно для столь молодого офицера, но подтверждало ее первоначальное впечатление о нем.

Харрингтон ожидала подобного, отправляя его на Медузу. Однако она не рассчитывала, что он так быстро подтвердит гипотезу дамы Эстель насчет контрабанды. И совершенно не предполагала обнаружить, что в этом замешано мантикорское судно – причем один из чартеров картеля Гауптмана.

Капитан развернула кресло и глянула через стол на Маккеона. Старпом имел такой вид, будто только что съел какую-то кислятину, и Нимиц, приподняв голову со своей подушки, смерил его задумчивым взглядом.

– Не знаю, чего в докладе Тремэйна больше – гордости за себя или беспокойства о том, что делать дальше, – заметила Харрингтон. – Но могу вообразить некоторые интересные отголоски на Мантикоре

– Да, мэм. – Маккеон поднял глаза. – И конечно, Гауптман станет отрицать какую бы то ни было причастность к этому.

– Сорок три миллиона нелегальных шкурок? Конечно, станет – так же как капитан «Мондрагона» настаивает, что их, должно быть, принесли космические феи, – язвительно заметила Виктория.

Старпом неловко поерзал в своем кресле, затем вздохнул, и его холодная официальность, казалось, отчасти улетучилась.

– Что бы еще ни обнаружил Тремэйн, Гауптман будет настаивать, что не имеет с этим ничего общего, и, будьте уверены, у них найдется бумага, чтобы «доказать» это. Максимум, что нам удастся, это прижать к ногтю хозяина «Мондрагона» и, вероятно, их суперкарго.

– Это только начало, старпом. И бумага может оказаться не такой скучной, как вы думаете.

– Послушайте, мэм, я знаю, что мы не всегда… – Лейтенант-коммандер умолк и прикусил губу – Я хочу сказать, вы очень разозлите картель. А у них достаточно друзей в высоких сферах, чтобы сделать их неудовольствие весьма ощутимым для нас. Вы поймали груз нелегальных мехов, но стоит ли он того? На самом-то деле? – Взгляд Виктории опасно потяжелел, и он быстро продолжил. – Я не говорю, что он не был противозаконным, – видит бог, был! – и я понимаю, что вы пытаетесь сделать. Но в тот день, когда мы покинем станцию «Василиск», все вернется на круги своя. Им это как слону дробина, на потоке наличности это даже не отразится, но они запомнят вас.