Короткая победоносная война - Вебер Дэвид Марк - Страница 86

— Тот факт, что персонал министра госбезопасности Сен-Жюста смог обнаружить и уничтожить предателей, не в силах смягчить удар, — скорбно продолжал Пьер. — Это не просто зверское убийство наших руководителей и членов их семей. Изменники обнаружились среди наших собственных военных! Коммодор Дантон подтвердил, что совершившие атаку шаттлы прикрывались официальными приказами — приказами, которые уже были бы стерты из базы данных другими изменниками, если бы не усилия верных членов штаба. Я глубоко сожалею о том, что при перестрелке в Генеральном штабе вместе с предателями погибли и верные стране офицеры, а также гражданские служащие, но чрезвычайные обстоятельства требовали от нас и чрезвычайных мер. Мы были обязаны предполагать самое худшее — по крайней мере, до тех пор, пока тщательное расследование не даст нам полную картину тех ужасных событий.

— Господин спикер! — поднялся один толстый парламентарий.

— Слово предоставляется господину Гузману, — объявил спикер.

— Что вы подразумеваете под словами «предполагать самое худшее», господин спикер?

— Я имею в виду, что мы стоим перед лицом самого серьезного кризиса в нашей истории, — мягко пояснил Пьер. — Эта атака была предпринята персоналом космического флота вслед за самым позорным разгромом, которому когда-либо подвергался наш флот. Мы должны спросить самих себя, кто имел право приказывать шаттлам выйти на этот так называемый тест. Мы должны спросить самих себя, у кого были основания бояться реакции правительства на провал операции против системы «Ханкока» и на потерю «Сифорда-9».

— Вы хотите сказать, что за это несут ответственность старшие офицеры флота?!

— Я хочу сказать только то, что до тех пор, пока мы не узнаем точно, кто стоит за этим, мы должны рассматривать все возможности, какими бы ужасными они ни казались, — ответил Пьер ровным голосом. — Я всем сердцем надеюсь, что совершаю серьезную несправедливость по отношению к нашим военным, но до тех пор, пока мы не будем абсолютно уверены в обратном, наш долг перед Республикой — защитить ее от угрозы в том числе и военного переворота.

— Наш долг перед Республикой? — спросил кто-то, не представившись, и Пьер мрачно кивнул.

— Правительство погибло, леди и джентльмены. Министры Сен-Жюст и Бергрен — единственные выжившие из всего кабинета, и в настоящий момент только Сен-Жюст находится в Хевене. Он уже сказал мне, что, являясь не более чем исполняющим обязанности министра после гибели Палмер-Леви, он не чувствует своей пригодности и способности к тому, чтобы взять на себя бремя управления правительством. А это означает, что именно мы, народные представители, обязаны взять на себя чрезвычайную власть — до того момента, когда сумеем восстановить дееспособное и легитимное правительство.

— Мы? — взвизгнул кто-то, и Пьер снова кивнул.

— Я понимаю, что наш опыт ограничен, но кто еще может это сделать? — Он умоляюще посмотрел на своих товарищей. — Мы находимся в состоянии войны со Звездным Королевством Мантикора и их союзниками. Республика в опасности, граждане, и в эту опасность ее ввергли наши собственные военные — так можем ли мы позволить им встать у руля государства? Перед лицом внешней и внутренней угрозы именно мы вынуждены принять на себя ответственность за обеспечение стабильности, в которой мы так отчаянно нуждаемся, — и, сформировав из своих рядов Комитет общественного спасения, взвалить на свои плечи бремя управления государством.

Все члены Собрания в изумлении смотрели на своего спикера. После десятилетий бездумного, по указке свыше, голосования лишь крохотная группка присутствующих здесь имела представление о том, как распорядиться действительной властью. Сама мысль об этом ужасала делегатов, однако никто из присутствующих не мог отрицать силу доводов Пьера. Кто-то должен взять на себя власть, а если еще существовала опасность полномасштабного военного переворота…

Пьер выдержал паузу, растянув ее на долгие, бесконечные секунды, затем прокашлялся.

— Я в силу моих обязанностей обсудил критическую ситуацию с министром Сен-Жюстом. Он уже взял под контроль госбезопасности основные административные центры здесь, в Хевене, и заверил меня в преданности его собственного персонала, но у него нет желания навязывать какое-либо единоличное правление над Республикой. Он буквально умолял меня объяснить вам истинное положение вещей, чтобы мы могли срочно приступить к созданию Комитета с широкими полномочиями, призванного успокоить наш собственный народ и всю галактику в целом, что никакому перевороту не будет позволено уничтожить Народную Республику. — Пьер беспомощно пожал плечами. — Я не вижу другого выхода, кроме как выполнить его просьбу, леди и джентльмены, и самим организовать временное правительство, пока не будет восстановлена общественная стабильность.

Глава 33

Амос Парнелл сидел в своем кабинете рядом с конференц-залом штаба базы «ДюКвесин» и с болезненным ужасом пристально смотрел на монитор компьютера. Коренастый и мощный, он съежился и постарел; лицо его осунулось.

Оперативная группа вернулась на Барнетт менее десяти часов назад после мучительно медленного перехода от Ельцина, после того, что историки будут называть битвой при Ельцине. Бойня при Ельцине — это, пожалуй, больше соответствовало бы действительности. И это была его вина. Он заглотил наживку мантикорцев вместе с крючком, леской и грузилом.

Парнелл закрыл глаза, прижав ладони к лицу, понимая, что он побежден. Не только мантикорцами, но и изнутри. Он пошел на Ельцин, веря, что имеет преимущество три к одному, но оказался перед силой, даже превосходящей его собственную. Причем мантикорцы и их союзники предварительно расставили свои корабли с выключенными двигателями так, как если бы предвидели каждое движение, которое он сделает в соответствующий момент времени.

Первые залпы монти застали его абсолютно врасплох. Четверть флота была уничтожена, прежде чем он понял, где находится враг, и у него не было ни малейшего представления о том, как он выводил хоть какие-то корабли из этой смертельной ловушки. Он ничего не мог вспомнить! Нет, разумеется, он мог сколько угодно прокручивать записи разговоров и сеансов связи на записывающих устройствах флагманской рубки, мог восстановить все свои приказы, но у него абсолютно не было четких воспоминаний о том, как он их отдавал. Это было как в отвратительном кошмаре: бесконечная цепь молниеносных решений и отчаянной импровизации, и это непостижимым образом позволило управлять битвой. Но почти половина кораблей, которые адмирал Парнелл туда привел, были так искалечены, что времени для их возвращения на Барнетт потребовалось в два раза больше, чем для перехода от Барнетта к Ельцину.

И вот теперь это. Президент мертв. Все правительство целиком погибло… как и его отец, младшая сестра, брат, три кузена и фактически все члены их семей — и это сделали офицеры флота!

От этой мучительной мысли он заскрипел зубами. Ловушка мантикорцев на «Ханкоке» против адмирала Роллинза сработала еще эффективнее, чем засада против самого Парнелла. Шестьдесят процентов (лучшие шестьдесят процентов!) линейных кораблей флота погибли — и как раз в те часы, когда флот истекал кровью и умирал на границах, часть его личного состава совершила массовое убийство собственного народа. Испытывая мучительный стыд, он подумал о заряженном пульсере в ящике рабочего стола. Все, что требовалось сейчас, — один раз нажать на кнопку… но он был в слишком большом долгу перед Республикой. Он был обязан, что бы ни случилось, суметь бросить вызов этому валу несчастий.

Дверь его кабинета открылась. Он отдернул руку от ящика стола и поднял глаза. В дверном проеме появился коммодор Перо, и Парнелл открыл было рот, чтобы спросить, какого черта он вошел без приглашения, но остановился.

Коммодор был не один, за ним стояли двое мужчин и женщина. Они были одеты в форму сил МГБ, а лицо Перо — адмирал только сейчас заметил это — было мертвенно-бледным.