Испытание адом - Вебер Дэвид Марк - Страница 77

– Готовность, – мягко произнесла Хонор сидя под камуфляжной сетью, накинутой на пригорок, с которого ей довелось впервые увидеть «Геенну». Она невольно вспомнила, что «Принц Адриан» попал в плен к хевам почти ровно год назад.

«Ну что ж, – сказала она себе, скривив правую половину рта в хищной улыбке, – к этой годовщине мы вполне заслужили маленький подарок»

Позади нее на вершине холма был смонтирован узел спутниковой связи, настроенный на волну хевов и позволявший прослушивать переговоры заходившего на посадку грузового шаттла с командным пунктом. В отличие от других пилотов, этот всегда докладывал диспетчеру полетов о своем прибытии, что дало мантикорцам возможность перехватить его позывные, опознавательные коды и все прочее. Строгая приверженность соблюдению установленных правил встречалась среди хевов нечасто, и Хонор почти жалела этого офицера. Дисциплинированный офицер, по ее мнению, заслуживал поощрения. Парадокс заключался в том, что спасти его сейчас могло только его же разгильдяйство.

Ощущая напряженную готовность стоявшего рядом с ней МакКеона, Хонор всматривалась в бинокль и одновременно прислушивалась к звукам в наушнике, подключенном к сети связи БГБ. Нимиц, привстав в закрепленной на ее спине переноске и положив подбородок на ее плечо, вместе с ней обозревал посадочную полосу, и охватившее маленького хищника возбуждение пламенем отзывалось в сердце человека.

Шаттл сел точно в центре площадки, и Жарден позволил себе едва заметную улыбку, поздравляя самого себя с приземлением. Приятно сознавать, что он все еще не утратил былых навыков, возвысивших его до нынешнего положения в «Хароне».

«И, держу пари, если бы я знал, чем обернется это повышение, я бы продул любые соревнования, и черт с ним, с престижем», – беззвучно хихикнул он, включая микрофон.

– База, это Жарден, – доложил он. – Приземлился в «Геенне».

– Отмечаю, Жарден, – ответила База женским голосом, пронизанным невыразимой скукой. Всего два слова, по уставу, но как-то так очень ясно выходило, что смысл этих слов – «отвали и оставь меня в покое, кретин».

«Не дождешься!» – произнес про себя Жарден с довольно гадкой улыбкой. Гражданка майор Штайнер была не хуже, а может, и получше большинства сотрудников «Харона»; говоря по чести, ее следовало признать весьма компетентным офицером. Но при этом ей было наплевать на все, кроме нее самой, и она была в первых рядах тех, кто издевался над Жарденом за скрупулезное соблюдение устава. В открытое противостояние она не вступала, но весьма наглядно давала ему почувствовать, что она о нем думает. И отплатить ей по заслугам он не мог – слишком велика была разница в званиях.

«Но ведь пожаловаться на то, что я следую правилам, она не сможет? Так почему бы не насыпать ей соли на хвост?»

Он хихикнул и посмотрел назад через плечо.

– Он закончил связь, – тихо сказала Хонор.

Она так напряженно всматривалась в бинокль, что у нее заболел ее единственный глаз.

«Ну давай, Жарден! – мысленно просила она, и ее слова святотатственно напоминали молитву. – Хоть один раз в жизни прояви небрежность. Нарушь эти чертовы правила, совсем немножко. Я не хочу убивать тебя, если только ты меня не заставишь!»

– Хорошо, Роджерс. Наружу пойдешь ты и Ференци.

– Вот спасибо так спасибо, чтоб тебя! – пробормотал гражданин сержант Роджерс достаточно громко, чтобы Жарден его услышал, но не слишком громко. Если гражданину лейтенанту приспичит прикопаться, всегда можно сказать, будто он бормотал себе под нос. Роджерсу было наплевать абсолютно на все. Он был старожилом Ада и повидал немало умников наподобие Жардена. Гражданин лейтенант цеплялся за никчемные бумажки с инструкциями дольше других, но Ад и не таких обламывал. Хотя, провались он со своими правилами ко всем чертям, Роджерс бы слез проливать не стал.

Но до тех пор, пока упертый лейтенант никуда не провалился, он оставался командиром. Из чего следовало, что сам командир будет, не заглушая двигателя, дежурить в рубке, Гирингу придется торчать в орудийной башне, а на долю граждан сержанта Роджерса и капрала Ференци опять выпадет разгрузка дерьмовой жратвы для этих вонючих ублюдков.

«Впрочем, – усмехнулся мысленно Роджерс, нажимая кнопку, открывавшую задний, грузовой люк шаттла, – во всем есть свои плюсы. Пусть ему придется таскать на горбу чертово барахло, но зато есть шанс позабавиться. Если та чернявая милашка еще здесь, стоит, пожалуй, зацапать ее и отвезти на Стикс. А может, и не стоит. С виду эта цыпочка, спору нет, хороша, но ведь не просто так ее спровадили в „Геенну“? Нет, тащить в шаттл мятежницу – не самое умное решение»

Хохотнув, он в сопровождении Ференци вышел на яркий солнечный свет и с удивлением огляделся по сторонам.

«Эти мерзавцы не могли не слышать, что мы прилетели, – промелькнуло в его голове. – Так какого же черта никто из них не явился сюда, чтобы разгружать свою поганую жратву?!»

– Они следуют уставу, – сказала Хонор, и МакКеон уловил в ее голосе нотку печали. – Их только двое, и они уже начали озираться по сторонам. Боюсь, Алистер, у нас нет выбора.

Она помолчала и вздохнула.

– Давай!

Коммодор Алистер МакКеон нажал кнопку, и старомодный волоконно-оптический кабель перебросил сигнал к заряду в полтонны лучшей взрывчатки, когда-либо попадавшей в распоряжение БГБ. Эти пятьсот килограммов были заложены в центре посадочной площадки, под тем самым местом, куда посадил свой шаттл гражданин лейтенант Жарден.

Громоподобный взрыв едва не оглушил Хонор даже с километрового расстояния. С ветвей деревьев, разразившись негодующими криками, сорвались птицы, а на месте шаттла взметнулся фонтан земли, грязи и обломков. Весь экипаж погиб на месте. Хонор ощутила укол вины. Выбора у нее не было… но она все равно чувствовала себя убийцей. Однако когда Хонор включила коммуникатор, ее спокойный тон не выдал ни малейшего сожаления:

– Волчонок, говорит Волк. Действуйте!

– Есть! – отозвался Скотти Тремэйн. – Старшина, начали!

– Слушаюсь, сэр! У нас полный порядок, – доложил Харкнесс.

Джеральдина Меткалф и Сара Дюшен управляли вторым шаттлом, но насчет того, кто поведет на операцию «Красная Шапочка» номер один, ни у самого Скотти, ни у его командиров не было и тени сомнений. Сейчас, поглядывая в боковое стекло блистера, он следил за тем, как Соломон Маршан и Энсон Летридж распоряжаются «наземной командой». Бойцы сдернули камуфляжные сети и быстро заняли места на борту.

– Сети сняты, сэр! – доложил Харкнесс – Люки задраены. Ваша очередь.

– Понял, – откликнулся Тремэйн, запуская турбины.

– Код опознания введен, сэр, – доложила с тактического поста главстаршина Барстоу и, хмыкнув, добавила: – Теперь мы для них «свои».

– Ну что ж, – сказал, стараясь скрыть за шутливым тоном нарастающее напряжение, лейтенант Санко, – не так уж они и ошибаются. В конце концов, это и правда их пташка. Просто у нее сменилось командование.

Хонор, МакКеон, Лафолле и Карсон Клинкскейлс трусцой сбегали с вершины холма, когда огромный штурмовой шаттл пошел на снижение и, пролетев над самыми их головами, приземлился в меч-траву у периметра лагеря. Рамирес и Бенсон уже выстроили людей, и первые группы устремились к шаттлу прежде, чем Харкнесс успел открыть люки и спустить трапы.

Хонор отчетливо ощущала возбуждение, охватившее узников, впервые увидевших огромный шаттл. Все они знали о его существовании, но одно дело – слышать, и совсем другое – видеть воочию. Штурмовой шаттл «Цепеша» нес полный набор бортового вооружения и мог транспортировать отряд численностью в двести пятьдесят человек. В его арсенале имелось сто тридцать комплектов боевых доспехов, а ручного оружия – импульсных ружей, плазменных ружей и трехствольников – должно было с избытком хватить на всех повстанцев. О том, чтобы переправить оружие в «Геенну» до начала операции «Красная Шапочка», не могло быть и речи: если бы хевы случайно обнаружили хоть один ствол, всем планам пришел бы конец. Теперь старшины О'Йоргенсон и Харрис выдавали броню и оружие поднимавшимся на борт узникам прямо на выходе с трапов. Хонор рассчитывала принять на шаттл триста повстанцев, и каждый из них получил оружие.