Испытание адом - Вебер Дэвид Марк - Страница 50

– Н-да? – недоверчиво уронил гигант, вскинув голову.

«Это будет повторяться с каждым, кому мне придется представляться на этой треклятой планетке?»

– Да, я офицер Короны, – повторила она, стараясь не давать воли досаде, – и у меня есть к вам предложение.

– Конечно, как же иначе! – сухо сказал он.

– Послушайте, коммодор! – уже не скрывая раздражения, заговорила Хонор. – За каким чертом хеву могло бы понадобиться заманивать вас сюда, выдавая себя за мантикорца? Им ничего не стоит покончить с вами и всем вашим лагерем, прекратив снабжение. А мало покажется – польют лагерь напалмом, или сыпанут шариковых бомб, или на старый лад устроят зачистку пехотой. Ради бога, что вы о себе думаете! Вас прихлопнут в один миг!

– Не сомневаюсь, – по-прежнему сухо ответил он.

Ненависть укоренилась в душе коммодора слишком глубоко. Он умел держать ее под контролем, но она мешала ему объективно оценивать ситуацию.

– Коммодор, – продолжала увещевать Хонор. – Нам нужно поговорить. Мы можем помочь друг другу, отомстить врагу, а при удачном стечении обстоятельств даже убраться с этой проклятой планеты. Но чтобы хоть что-то из перечисленного получилось, вы должны понять, что я и мои люди – не хевы.

– Ясное дело, не хевы! – буркнул он. – Кто же еще может разгуливать здесь в форме «черноногих» и с их оружием. Только офицеры Короны!

Секунд десять Хонор смотрела ему прямо в глаза, после чего раздраженно взмахнула рукой.

– Да, именно так! – рявкнула она. – И не будь вы еще упрямее, тупоголовее и упертее, чем ваш сын, вы бы давно уже это сообразили!

– Мой… кто? – ошеломленно переспросил гигант.

– Сын, вот кто, – невозмутимо ответила Хонор. – Томас Сантьяго Рамирес.

Коммодор Рамирес изумленно вытаращил глаза, и она вздохнула.

– Я хорошо его знаю, коммодор. Кроме того, я знакома с вашей женой Росарио, да и с Еленой и Хосефой тоже.

– Томас… – прошептал он, потом заморгал и встряхнулся. – Вы правда знаете малыша Томасито?

– Хорош «малыш», – суховато откликнулась Хонор. – Ростом он почти не уступает вам, а сложением, как и вы, сильно смахивает на каменную стенку. А служит ваш «малыш» полковником Королевской морской пехоты.

Рамирес лишь растерянно качал головой. Хонор сочувственно хмыкнула.

– Поверьте мне, сэр, я удивлена встречей с вами больше, чем вы – встречей со мной. Ваша семья уверена, что вы погибли при захвате хевами звезды Тревора.

– Они выбрались?! – чуть ли не вымаливая подтверждение, воскликнул Рамирес – Они добрались до Мантикоры? Они…

Он осекся и закрыл лицо руками.

– Выбрались все, – мягко ответила Хонор, – а Томас стал одним из самых близких моих друзей. Мне следовало подумать о вас, едва капитан Бенсон упомянула «коммодора Рамиреса». Ручаюсь, окажись Томас в плену, он тоже заслужил бы себе пожизненную «Геенну». Кто мог подумать…

Она покачала головой.

– Но… – У Рамиреса не хватило дыхания.

Хонор, потянувшись, положила руку ему на плечо, на мгновение стиснула и кивком указала на дерево, под которым (и на котором) провела весь этот день.

– Устраивайтесь в моем кабинете, – предложила она, и я все вам расскажу.

Хесус Рамирес, размышляла Хонор примерно час спустя, и впрямь удивительно напоминал своего сына. Во многих отношениях Томас Рамирес был одним из самых добродушных и мягкосердечных людей, каких ей доводилось знать, но все его добродушие улетучивалось, едва речь заходила о Народной Республике. Он и в Королевскую морскую пехоту вступил лишь потому, что считал войну неизбежной, а уничтожение Народной Республики – целью своей жизни. По мнению Хонор, это граничило с навязчивой идеей.

Теперь ей стало ясно, откуда что растет.

«Вот мы и встретились в Аду! Впрочем, я всегда подозревала, что Всевышний отличается специфическим чувством юмора. Если вдуматься, так Рамиресу, завзятому смутьяну, здесь самое место. А поскольку, если я вообще хочу отсюда выбраться, мне следовало искать как раз смутьянов, наша встреча, пожалуй, была предопределена».

– Ладно, коммодор Харрингтон, ваш замысел мне ясен, – прогромыхал в темноте его бас. – Но вы понимаете, что будет, если ваша попытка закончится неудачей?

– Мы все умрем, – спокойно ответила Хонор.

– Не просто умрем. Если сложим головы в бою, то нам повезет. А в случае неудачи окажемся в лагере «Килкенни номер три».

– Килкенни?

– Ну да. Помните, есть такая сказка, вывезенная со Старой Земли, про кошку из Килкенни? Они имеют в виду, что этот лагерь не снабжается и мы сами должны ловить мышей. Юмор у них такой. Но суть не в этих шутниках, а в том, чтобы вы поняли, каковы ставки. Если дело сорвется, поплатится каждый – каждый! – человек в лагере. Сам-то я, не будь в ответе за людей, давно отмочил бы какую-нибудь глупость. И кого бы вы тогда сейчас уговаривали поучаствовать в вашей затее?

– Она не так уж и глупа, коммодор.

– Может, и нет… если сработает…

Она угадала в темноте пожатие плеч, наступило молчание. Хонор не торопила его: она ощущала, как напряженно и всесторонне обдумывает он предложенные ею наметки плана.

– Знаете, – задумчиво пробормотал он наконец, – это такая дичь, что, пожалуй, может и сработать. Если все пойдет как надо или хоть наполовину как надо, у нас будет шанс.

– Я обычно оставляю себе шанс на успех, – сухо заметила Хонор.

– Ага, коммодор, у меня тоже была такая привычка. И где мы встретились?

– Справедливо, – согласилась Хонор. – Но я предлагаю рассматривать Ад не как место вечного пребывания. Пусть это будет Чистилище, пройдя которое мы благополучно воспарим в эмпиреи.

– Вы большая оптимистка, коммодор Харрингтон, – хмыкнул Рамирес и неожиданно с силой хлопнул себя по ляжкам. – Но, черт побери, если вы достаточно чокнутая, чтобы за это взяться, то я достаточно чокнутый, чтобы вам помочь.

– Прекрасно! – сказала Харрингтон и перешла на более осторожный тон. – Теперь, коммодор, нам осталось решить только один вопрос.

– Да?

Голос его звучал невозмутимо, но Хонор, неожиданно для себя, ощутила за ним сдержанное веселье.

– Нам нужно утрясти вопрос с подчинением, – решительно заявила она.

– Понимаю, – пробормотал он, откидываясь рядом с ней плотным сгустком темноты. – Звание у нас с вами одно, так что, видимо, придется определить командира по выслуге. Мне присвоили коммодора в тысяча восемьсот семидесятом году эры Расселения. А вам?

– В восемьсот семидесятом мне было одиннадцать стандартных лет, – возмутилась Хонор.

– Правда? – В голосе Рамиреса рокотнул смех. – Значит, я прослужил в звании коммодора чуточку дольше вас.

– Это правда, коммодор, но, при всем своем уважении, должна заметить, что вы торчите в Аду уже сорок лет, коммодор! Во флоте все изменилось, разработаны…

Она оборвала фразу и стиснула челюсти. «Сказать ему, что я адмирал Грейсонского флота? Нет, не стоит. Если я сделаю это сейчас, получится…»

– Да не переживайте вы, коммодор Харрингтон, – расхохотался Рамирес – Неужто вы и вправду считаете меня законченным тупицей? Я так давно провел свою последнюю операцию, что сейчас едва ли найду дорогу на флагманский мостик. И дело не только в этом. Раз вы и ваши люди сумели захватить шаттлы с оружием, то именно вам и следует довести дело до конца.

Он говорил совершенно серьезно, Нимиц подтвердил это.

– Тот факт, что вам удалось провернуть такую операцию, сам по себе дает вам право на командование. И уж чего мы никак не можем себе позволить, так это споров о старшинстве. Может быть, юридически преимущество и на моей стороне, но в данной ситуации я с готовностью признаю вас своим командиром.

– Надеюсь, вы поддержите меня не только на начальной стадии, – настаивала Хонор. – Если мы хотим убраться с планеты, нам придется провести многоэтапную компанию, а такого рода операции не допускают коллегиального руководства. – Она помолчала и еще более настойчиво продолжила: – Я полностью отдаю себе отчет в том, что и у вас лично, и у тысяч других заключенных в случае нашего первоначального успеха возникнет много интересных соображений относительно того, как поступить с хевами. Но если мы хотим добиться окончательного успеха, то есть убраться отсюда, вопросы такого рода тоже должны будут решаться исключительно в рамках единоначалия.