Флагман в изгнании - Вебер Дэвид Марк - Страница 84

– Добро пожаловать домой, миледи, – сказал он, и она ответила ему улыбкой.

– Спасибо, Альфредо.

Его глаза заблестели – она наконец назвала его по имени. Она сжала его руку, потом повернулась к начальнику штаба.

– Мерседес. – Она сжала руку Брайэм.

Затем из трубы выбрались ее гвардейцы. Они выглядели так же измученно, как и она, а Эндрю Лафолле и Артур Ярд двигались еще более скованно. Майор нес меч в ножнах. Его перевязанные руки почти нежно держали украшенную драгоценными камнями рукоять, а в серых глазах читалось мрачное удовлетворение.

Хонор почувствовала, что сутулится, и расправила плечи, потом пошла к лифту в сопровождении офицеров и гвардейцев.

– Я поговорила с родителями Джареда, – тихо сказала она Мерседес. – Они заслуживали узнать, как он умер, но…–Она на секунду закрыла глаза.–Я не знала, что он единственный сын, Мерседес. Он никогда мне не говорил.

– Я знаю, миледи, – так же тихо сказала Мерседес. – Я послала им сообщение, как только вы нас известили.

– Это всегда трудно, миледи, – сказал Ю. Хонор взглянула на него, и он покачал головой. – Я вас старше на двадцать лет. Говорить с близкими тех, кто погиб рядом с тобой, всегда трудно, и… легче не становится. Но я не хотел бы служить с командиром, для которого смерть стала чем-то обыденным.

Двери лифта открылись, и Ю отошел в сторону. Они с Мерседес наблюдали за тем, как Хонор входит в лифт, и она почувствовала усталый прилив благодарности. Они пришли встретить ее не просто потому, что этого требовал устав, а потому, что переживали за нее. Но они понимали, что ей надо побыть одной, прийти в себя, прежде чем снова заняться делами эскадры.

Она подождала, пока ее гвардейцы зайдут в лифт, и вздохнула.

– Я к себе, – сказала она, – Мерседес, свяжись с Маком, пожалуйста, скажи, что я поднимаюсь.

– Разумеется, миледи.

– Альфредо, пожалуйста, установите конференц-связь со всеми нашими командирами на завтрашнее утро. На одиннадцать ноль-ноль, пожалуйста. – Она слабо улыбнулась. – Раньше от меня толку будет мало.

– Так и сделаю, миледи, – уверил ее капитан флагмана.

Она благодарно кивнула ему, снова поворачиваясь к Брайэм:

– Мерседес, я встречусь со штабом за сорок пять минут до конференции. Пусть Фред и Грег приготовят короткий доклад, чтобы ввести меня в курс дел.

– Будет готово, миледи.

– Спасибо. Спасибо вам обоим, – сказала она, и двери лифта закрылись.

– Расчетное время прибытия – час пятнадцать минут, гражданин вице-адмирал.

Гражданин вице-адмирал Терстон заморгал, отрывая взгляд от тактического экрана. Он сам потребовал, чтобы ему напомнили, но так увлекся проверкой последних упражнений оперативной группы, что умудрился на некоторое время забыть и задвинуть в глубины мозга нервную смесь предвкушения и напряжения.

Но теперь адская смесь вернулась, она стала еще крепче за время отсутствия. Он криво усмехнулся этой метафоре и отпустил старшину.

– Спасибо, гражданин старшина, – сказал он и посмотрел на Презникова. – Ну вот, гражданин комиссар, пора. Через полчаса оперативная группа займет позиции. У вас есть какие-то последние замечания?

Презников посмотрел на него, и Терстон увидел в его глазах такое же напряжение. Он не представлял, насколько хорошо комиссар понимает, что именно они делали. Презников посещал все совещания, изучал планы, даже сделал несколько стоящих предложений, но он был гражданским, политиком и никогда не видел флотской битвы. А Терстон видел. Операция «Кинжал» была только первым шагом в его личной кампании – он надеялся, что Презников и его начальство не угадали размах этой кампании, – а результатом, он надеялся, будет первая победа республики в наступлении за эту войну. Престиж такой победы должен был дать ему возможность начать другие действия, но сначала надо выиграть битву. Вице-адмирал был уверен, что его огневая мощь сможет уничтожить грейсонский флот, но он знал и то, что этот флот будет сражаться. Он не мог не сражаться, ибо защищал родину. Терстон не собирался недооценивать мужество и умение грейсонцев.

А это означало, что, несмотря на превосходство в огневой мощи, Четырнадцатая оперативная группа понесет потери, возможно даже в линкорах. Возможно, даже на линкоре «Конкистадор».

Странно, насколько трудно в это поверить. Умом он принимал этот простой факт, но вот взаправду поверить, что он сам окажется среди тысяч людей, погибших в спланированной им атаке, никак не мог. Погибнуть было бы ужасно некстати, усмехнулся он про себя. Но если даже ему трудно принять такую возможность, когда он знает, как она реальна, то что же говорить о гражданских вроде Презникова, Ле Пика или Дюпре?

Презников глядел на него, секунды шли, и Терстону внезапно пришло в голову, что гражданин комиссар пытается прочесть что-то в его взгляде в то самое время, пока он пытается расшифровать взгляд Презникова. Это было забавно; но если его надсмотрщик искал в нем слабость, то он не нашел ее и покачал головой.

– Нет, гражданин вице-адмирал, я доволен.

– Спасибо, сэр, – сказал Терстон и посмотрел на начальника оперотдела. – Гражданин капитан Джордан, – сказал он торжественно, – пусть связь передаст всем подразделениям – занять боевые позиции в девятнадцать ноль-ноль.

Прозвенел сигнал, и контр-адмирал на дежурстве в командном центре поднял глаза. Он увидел на основном экране желтый огонек гиперследа, потом автоматически проверил расписание прибытий на табло статус-контроля и поморщился, поскольку ничего там не нашел. Отлично. Просто замечательно. Как и он сам, все в огромном командном центре перед выходом на дежурство не отрывались от телеэкранов. Они все видели драматические события в палате Конклава и до сих пор переживали их, а тут у него еще и незапланированный конвой…

Желтый огонек внезапно превратился в кроваво-красный – это начала поступать информация от сети сверхсветовых разведдатчиков, и адмирал начисто забыл о своем раздражении.

Коммуникатор у постели Хонор загудел сигналом особой важности, бесцеремонно разбудив ее. Она вздрогнула от боли в сломанных ребрах и покрытом кровоподтеками теле, но реакции, вбитые в нее тридцатью годами службы на флоте, работали отлично, и она, потирая сонные глаза, опустила ноги на пол. Нимиц вопросительно пискнул из своего гнезда в куче одеял, но она и без кота знала, что они проспали всего час. От усталости она с трудом соображала и еще несколько секунд потратила на то, чтобы проснуться, прежде чем нажать кнопку приема на микрофоне.

– Да? – Голос ее звучал хрипло, и она откашлялась.

– Извините, что потревожила, миледи, – напряженно сказала Мерседес Брайэм, – но командный центр только что передал Молнию-Один.

Всплеск нервной энергии помог Хонор опомниться. Она включила экран, и он загорелся в темноте спальни. На нее смотрела Мерседес Брайэм, а за ее спиной оживал флагманский мостик.

– Количество и траектория?

– Цифры приблизительные, миледи. Пока что, похоже…

Мерседес помедлила и оглянулась на подошедшего Фреда Бэгвелла. Начальник оперотдела передал ей планшет, она просмотрела данные и повернулась к Хонор с мрачным лицом.

– Новости из командного центра, миледи. Более ста шестидесяти источников на два-четыре-точка-четыре-семь световой минуты от центральной звезды на ноль-восемь-пять, точно в эклиптике. Информация с датчиков продолжает поступать, но похоже на стандартную хевенитскую оперативную группу.

Хонор попыталась скрыть свою реакцию, но, несмотря на усталость, она начала лихорадочно соображать. Хотя передатчики на платформах с датчиками передают сообщения быстрее света, на создание каждой пульсации требовалось время, то есть передача осуществлялась нечасто. Пока что все данные Мерседес основывались на гиперследе нарушителей и почерке их импеллеров – эти сигналы тоже шли быстрее света, и их можно было заметить прямо с Грейсона. Но, кроме количества источников, эти данные мало что говорили о приближающихся кораблях. Потребуется еще несколько минут, пока ближайшие платформы с датчиками смогут передать командному центру расшифрованные данные излучений хевов. Но если это и правда стандартное хевенитское соединение, то при таком количестве вымпелов в группе кораблей стены должно быть как минимум двадцать пять… а у нее их – шесть.